Телохранитель. Мы под запретом (СИ) - Орлова Юлианна (полные книги .txt, .fb2) 📗

—Да, и палец ей в рот не клади.

—Да кто палец-то вздумал бы такой девушке в рот класть? — тянет лыбу, прикусывая нижнюю губу идеальным рядом белых зубом. Ублюдок. Давай пошути еще, что ты вместо пальца бы мог предложить, и можешь уже писать завещание. Хотя нет, до него просто не дойдет!

В осадок выпадаю моментально. Дергаюсь и одним напором машинально упираюсь руками в стол.

—А ты шутник, да? Юморист прямо, — цежу злобно, полыхая изнутри. Языки пламени оставляют в душе выжженную землю.

Он поворачивает голову на меня и кивает:

—Ну тип того, а ты у нас кто? Не представился. Так и не понять, батя, что ли, или брат красотки Светы? — играя мышцами грудной клетки, он макает меня в болото почти мастерски. Были бы мы тут одни…

—Я твой приговор, — роняю с тяжестью бетонной плиты, упавшей на голову этому уебку, надавившему дважды на больной мозоль.

—Хм, прикольно, так меня не судят вроде, — вскидывает брови, рисуя на морде игривое выражение лица. Бабам такое нравится и парни такие нравятся, да? Вот прямо такие? Адски бесяче-наглые.

—А я без суда и следствия.

—Судилка не выросла еще. Таких как я не сажают, зато я сажаю. И кладу мордой в пол на работе очень много и часто.

Я тебе просто уебу сейчас и все закончится. Атмосфера накаляется, и Света осторожно кладет мне руку на ногу, сжимая совсем легонько, но током бьет нехило, вольтаж лупит за триста. Вот только не надо сейчас воздействовать на меня через касания, Света, я отвлекаюсь, но не настолько, чтобы забыть ушлепка, что сидит передо мной и нагло зыркает в твою сторону.

Перевожу нечитаемый взгляд на свою девочку, считывая в ее глазах мольбу. Нет. Я не буду молчать. Нет. Даже если ты просто уведешь меня сейчас. Сжимая руку в кулак, тяжело дышу, и это видно ей, отчего губы девчонки слегка дрожат. Не бойся. Ты точно можешь не переживать.

Маленькие пальчики опускаются на руку, водят по кулаку, даря тепло, но прямой взгляд словно обдает холодом, разочаровываясь в моей реакции. Вот такой я. Без вариантов.

—Воу, ребята, хорош мериться своими кабачками. Мы поняли, что они у вас просто ЖЕСТЬ какие большие, хотя мне кажется, что главнее все же толщина. ТАК, НЕСИТЕ МНЕ ШТАНГЕНЦИРКУЛЬ. Ну а если серьезно: вообще-то у нашего друга сегодня ДРшка! Вот и пьем мы за это, да? —Ася внезапно верезжит, поднимаясь с места вместе с очередным бокалом разноцветной жидкости. Как ее еще не унесло? Даже меня бы унесло, наверное.

Тебя и так уносит, без выпивки.

—Да, пацаны, а ну брейк, нормально сидим же, — вставляет пять копеек Бодя, пока я, не моргая всматриваюсь в напряженное лицо Светлячка.

Пьем за здоровье именинника, за счастье и удачу. Пьют они, пока я впитываю в себя касания Светы. До тех пор, пока ее рука на мне — я готов тут сидеть до скончания гребанного века.

—Женя у нас просто плохо переносит шутки в сторону своей подопечной, так что ты не шути, —дружбан ее тоже вставляет свое очень важное мнение, чем пздц как бесит меня.

—Подопечной?

—Женя мой телохранитель, — Света бегло посматривает на меня и возвращает внимание новенькому, но руку оставляет на моем бедре, не двигая ею и не предпринимая никаких попыток к тому, чтобы сжать или как-то иначе обозначит свое присутствие. Как мне теперь дышать? Я четко понимаю, что по бедру разливается лава, сжигая мне кожу до кости в том месте, где мы соприкасаемся.

Раздвинув ноги, сажусь так, словно у меня дубина с метр между ног, но так я хотя бы касаюсь еще и обворожительных ног.

Закипаю одновременно от гнева и от возбуждения.

Бритый под троечку мажор присвистывает на слова о «телохранителе», снова окидывая Свету теперь уже оценивающим взглядом. Может ему темную сделать? Пусть сидит как искусанный в лицо пчеловод.

—Очень важная персона, да?

—У нас семейные проблемы, это вынужденно, —Яна вмешивается, не давая лишних подробностей, пока я молчу. Потому что если сейчас начну говорить — мы закончим пиздеть в травме, у него будет сломана челюсть, так что за мной то самое последнее слово.

Мажор кивает понимающе, как будто он хоть на мгновение понимает, каков пиздец сейчас в реальности происходит. Затем поджимает губы и медленно окидывает внимательным взглядом меня, уже без шуток, после — снова осматривает Свету со скрупулезностью маньяка, отчего я начинаю его подозревать. Вот только не он сталкер, это стопудняк.

Черт, да я всех подозреваю прямо сейчас. Бесит!

Молодежь продолжает выпивать, а Света, поглядывая на меня время от времени, налегает исключительно на еду. Я же полностью игнорирую застолье, рассматривая людей, в конце концов, я сейчас ослеп от чувства ревности, а должен видеть в темноте даже самые мельчайшие подробности, способные навести меня на сталкера.

В носу гуляет аромат моей девочки, и периодами я прикрываю глаза, чтобы ощутить его ярче, нарочно лишая себя зрения для максимизации нюха. Второй бокал шампанского касается губ подопечной, и мне бы сказать что-то, но я залипаю на губах, что прилегают к кромке бокала, на языке, медленно слизывающем осевшую капельку на нижней.

Голова вращается, внутри распаляется пожар. Я изначально знал, что мне будет тут сложно, но не думал, что настолько. Невыносимо и до состояния трясучки.

Молодежь рассасывается по танцполу, и Света тоже встает, а ей чтоб выйти — надо двигать меня.

—Танцевать? — угрюмо спрашиваю, осматривая ее слегка расслабленный взгляд. Спиртное даже в малых дозах сделало ее такой, какой она была до всех событий, легкой, мягкой и необремененной страхами. Девчонка растягивает губы в улыбке, гипнотизируя меня движениями алых вишен, опускает взгляд и кивает.

Как ей запретить? Нет, другой вопрос. Какое право имею запретить?

А права иметь хочется.

Внутренне прошипев от злости, встаю и пропускаю ее, слегка задевая пальцами поясницу, когда она проходит мимо. С этого момента на меня Белова больше не смотрит, в отличие от меня, готового выкатить глаза из орбит, чтобы не пропустить каждое ее движение. Смотреть есть на что, оценивать есть что, да что там…пялиться есть на что. Среди зрителей не только я, но и пресловутый Мекс. Пусть сначала он стоит, привалившись к барной стойке вместе с Исаевым, но взгляд его от этого не перестает пялить туда, куда не только смотреть нельзя, в ту сторону даже поворачиваться не следует.

Я мониторю пространство, но не вижу угроз, кроме конченного мажора. Угроза моей нервной системе.

Яна присоединяется к девочкам, Агеева тягает Свету по всему танцполу, но исключительно с нашей стороны, за что ей сердечное «спасибо». У меня внутри все скручивается и закручивается банкой кипящего повидла. Вот крышку налепили и все, сиди лопайся.

Мой взгляд прилипает к одному объекту намертво, кажется, что я даже не дышу.

Вишенкой на торте падает сверху ушат ледяной воды на голову, когда к Свете подходит мажорчик с улыбкой на лице предлагая танцевать. Я не слышу слов, но вижу это предложение в жестах, считываю реакцию девчонки, радуясь, что она замирает, раздумывая над предложением. Слегка ведет плечом, наверняка анализируя.

Скажи «нет»! Нет! Нет! Внутренности закипают, пока я жду ответа, находясь в пяти метрах от них. Когда Мекс с самодовольной улыбкой, глядя на меня, берет ее за руку, я хочу оторвать ему голову, чтобы он вообще не мог лыбу тянуть. Никогда. И руки с корнем ликвидировать, чтобы не прикасался к ней.

Нахуй.

Первый порыв— устроить это ему прямо сейчас, запретить, я даже дергаюсь импульсивно в сторону танцопола, а потом сам себя оглушаю реальностью: какого черта? Ты не можешь ей запретить, ты сам от нее отказался. Ты ведь понимаешь это, больной ты на голову мудак?

Торможу себя сам, опуская стоп-кран, что еще хоть как-то срабатывает. Падаю назад на диван, ощущая, как все конечности от напряжения покалывает. Стоп.

Теперь дыши ровно и не смей устраивать скандал. В какой-то момент рядом падает дочь Агеева, запыхавшись, но не прекращая излучать веселье с парами спирта.