Самое гордое одиночество - Богданова Анна Владимировна (список книг txt) 📗
И Корней, увидев бывшего бабушкиного ученика в синем рабочем халате с всклокоченными волосами, с огнетушителем в руках и взглядом, готовым уничтожить любого, кто посягнет на сверхсекретное предприятие по изготовлению микроторпед по точному и мгновенному поражению целей противника, поспешил выйти на улицу.
Несмотря на скандальный разрыв с любовником, подруга моя долго еще тосковала по нему, заливая подушку слезами ночи напролет.
Мамаша ее тоже изо всех сил пыталась заполнить освободившееся от Роблена Ивановича – Иккиного отца и любителя омлетов по утрам – пространство. Она втерлась в доверие к Векововскому и проводила все свободное время в телецентре, не отходя от ведущего передачи «Прожить не век, а два» ни на шаг, и, надо сказать, добилась неплохого результата. А именно, две недели назад он почтил Людмилу Александровну своим вниманием и пожаловал к ней в гости, чем привел Икки в бешенство:
– Старый пердун! Надеется переселиться к нам! – жаловалась она мне. – Ты бы видела, как он себя вел! Словно живет в нашей квартире сто лет! Принес с собой какие-то клетчатые тапочки, переобулся и прямой наводкой на кухню. Открыл нараспашку холодильник и говорит: «Все, что у вас тут лежит, нужно немедленно выкинуть! Это яд!» – Я ему: «Не ваше – нечего распоряжаться!» Мамаша шикнула на меня, а он... Знаешь, что этот хрыч сказал?! «У девицы затянулся период полового созревания!» Вот мерзавец!
После этой стычки телеведущий (будто и не произошло ничего) вытащил из сумки клеверные оладьи (на которые смотреть-то страшно, не то что есть) и, налив из бутылочки дистиллированной воды в кастрюлю, принялся подогревать их на пару. Икки плюнула и ушла к себе в комнату.
Дальнейшая политика Людмилы Александровны ясна как белый день. Икки стала мешать строить ей свое счастье и заполнять освободившуюся от Роблена Ивановича нишу. Тогда она решила познакомить свою дочь с затянувшимся периодом полового созревания хоть с кем-нибудь – все равно с кем. Старшая Моторкина приложила к этому массу усилий и, кажется, добилась своего. Она разговорилась со своей знакомой с передачи «От меня нигде не скроешься» и узнала от нее, что у некоей Виолетты Леопольдовны Юдиной, которая является постоянной участницей вышеупомянутой передачи и зачастую играет роли несчастных свекровей, от которых либо уходят, либо сбегают, либо таинственным образом исчезают невестки (что, впрочем, одно и то же) и которых она постоянно разыскивает, есть неженатый сын – очень положительный мальчик. Выудив такую важную... хотя нет, скорее нужную информацию, Иккина мамаша дремать не стала, а решила ковать железо, пока горячо. Она подошла к Виолетте Леопольдовне и с улыбкой радости и облегчения сказала:
– Я слышала, у вас есть сын – очень хороший мальчик и не женат. А у меня дочь, тоже очень неплохая, симпатичная и не замужем. Что, если нам соединить их одинокие сердца? А? Как вы на это смотрите?
– В общем-то, неплохо, – заносчиво ответила та. – Я давно мечтаю женить Сергея на достойной девушке, мечтаю о внуках... – Тут она задумалась на мгновение и с жаром спросила Людмилу Александровну: – А где они, достойные-то? Где их взять? У меня такой чудесный мальчик – умный, домашний, неиспорченный, не пьет, не курит, девственник, работает бухгалтером в солидной фирме!
– У меня тоже прекрасная дочь – тоже домашняя, умная, неиспорченная, не пьет, не курит, девственница, бухгал... – и тут Людмила Александровна запнулась – видимо, поняла, что зарапортовалась, – то есть она у меня заведующая аптекой.
– Да? Аптекой, говорите, заведует? – Этот факт очень заинтересовал Виолетту Леопольдовну, и она пригласила Икки в гости на День святого Валентина. – Я надеюсь, ваша дочь как приличная девушка появится у нас дома в сопровождении своей ближайшей подруги.
– Конечно, конечно, – заверила ее Иккина мамаша и добавила: – не только в сопровождении подруги! Я тоже приду!
Весь этот разговор Людмила Александровна в лицах передала дочери, а та, в свою очередь, мне, после чего спросила:
– Маш, ты пойдешь со мной?
– Я вообще не понимаю, к чему на смотринах этой Виолетте понадобилась твоя подруга?
– Она сказала, что приличные девушки ходят в гости к молодым людям исключительно в сопровождении ближайшей подруги. А может, она выбирать вздумала? Из нас двоих? – Мучительная догадка поселилась в голове Икки с того нашего разговора.
Но мне не только мое присутствие на смотринах показалось странным, но и само торжество по поводу иноземного праздника. Хотя сейчас многие отмечают 14 февраля, но лично я считаю это глупым. Тут одно из двух: или у нас в стране большая часть населения – католики, или своих праздников мало. Если мало, можно учредить еще один – 8 июля – в честь русских святых – Петра и Февронии, муромских чудотворцев, любовь которых неоспорима и сомнению не подлежит, а на основе повести о них Н.А. Римский-Корсаков даже оперу сочинил в 1907 году – «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии». Впрочем, что это я?! Пускай кто чего хочет, тот то и отмечает!
Итак, 14 февраля, когда по православному календарю значилось аж четыре праздника (а именно: предпразднество Сретения Господня, день мученика Трифона, мученицы Перпетуи и иже с ней Преподобного Петра Галатийского, Преподобного Вендимиана, пустынника Вифинийского), мы с Икки во главе с Людмилой Александровной отправились отмечать католический – День святого Валентина, как ни парадоксально это может показаться.
Виолетта Леопольдовна Юдина проживала с умным и домашним сыном-девственником на окраине Москвы в двухкомнатной квартире. Поднимаясь на 16-й этаж, мне стало как-то не по себе – зачем я еду, для чего? Но, взглянув на Икки, я вдруг поняла свою нужность – на подруге моей лица не было (словно на шею сползло), она очень волновалась (косметика то ли впиталась, то ли растворилась сама собой).
– Успокойся, – шепнула я ей на ухо и взяла за руку.
– Как-то неприятно! Я ни разу ни с кем так не знакомилась! И в то же время вдруг этот Сергей – моя судьба, половинка, которую я всю свою жизнь искала?!
– Можешь не сомневаться. Он тот, кого ты ждала всю свою жизнь, – убедительно проговорила Людмила Александровна, решительно надавив на звонок. Дверь открылась, и на пороге появилась тучная женщина лет 68 в синтетическом, будто с добавлением толченого стекла платье с длинными рукавами расцветки «осень в шоколаде» или «осень в ...», впрочем, неважно, в чем еще могут плавать желтые осенние листья. Лицо ее с первого взгляда поражало своей простотой и совершенно не сочеталось с заковыристым, иностранным именем и столь же заковыристым отчеством: широкий нос слишком вздернут, низкий лоб чрезмерно придавил брови, которые, в свою очередь, как-то уж очень нависли над небольшими круглыми глазками, а губы, резко очерченные, были несоразмерно велики по отношению к узкому челу ее. «Может, это не Виолетта Леопольдовна?» – подумала я.
– Вилочка! Здравствуй! – И Людмила Александровна повисла на шее у Вилочки, как у давней знакомой, хотя сошлась с ней всего неделю назад. – Как поживаете?
– Во взвесу, – ответила Вилочка, но что бы это могло значить, догадаться сразу было нелегко. – Сергей! Мальчик мой! Выйди, встреть гостей!
И перед нами нарисовался «мальчик» лет 45, очень маленького роста – может, сантиметра на два выше Амура Александровича, с поразительно кривыми ногами (отродясь не видела таких кривых ног!), одетый в васильковый кримпленовый костюм с темными подтеками под мышками, в лакированных черных мокасинах с длинными мысами; брюки были несколько коротковаты – так, что из-под них выглядывали белые носки в ярко-красную широкую полоску; желтая рубашка того же оттенка, что и листья на мамашином платье; костюм довершала черная бабочка на резинке с синим стеклянным камушком, которую мне вдруг захотелось оттянуть и неожиданно отпустить. Голова что арбуз, уши в аккурат ручки у кастрюли, а физиономия круглая, пурпурная, залысины с двух сторон; расплющенный нос клювом вниз; рыбьи глаза с рыжими ресницами, брови отсутствовали вовсе; рот напоминал яму – длинную, но узкую...
