Сердце мое - Лоуэлл Элизабет (книга жизни .txt) 📗
— Успокойся, Брайан, — сказала Шелли, не отрывая глаз от змеи. — Она ручная.
— От-ткуда т-ты знаешь? — спросил еще не пришедший в себя ее партнер.
— Вот это как раз понятно: любая дикая змея непременно упала бы в обморок от визга Джо-Линн, — проворчал Кейн.
Шелли изо всех сил пыталась сдержать улыбку. В конце концов она не выдержала и низко склонила голову над змеей, чтобы скрыть от присутствующих смех.
— Все в порядке, — сказала она через несколько секунд, — Нет, в самом деле, Брайан. Это всего-навсего славный, спокойный, хорошо откормленный розовый удав. Обыкновенный удав.
Джо-Линн снова завизжала.
Кейн совершенно бессознательно зажал ей рот своей огромной ладонью.
Брайан сглотнул слюну.
— Удав? Но они ведь едят людей!
— Только в плохих фильмах про Амазонку, — ответила ему Шелли. — Удавы этого вида предпочитают засушливые края и полевых мышей.
И Шелли ловко обернула змею вокруг своей руки. Все это время она крепко, но вместе с тем бережно и осторожно держала удава за голову.
Кейну стало ясно, что теперь рептилия не сможет никуда убежать от Шелли до тех пор, пока та ей не позволит. Кроме того, было очевидно, что змея чувствует себя у Шелли совсем даже неплохо.
То и дело высовывая темный раздвоенный язычок, удав пробовал на вкус кожу Шелли. Наконец, успокоенный теплом ее рук и непринужденностью обращения, он удобно устроился, обернувшись вокруг ее руки, словно желая тем самым показать, какой он хороший ручной питомец.
— Откуда он только взялся? — дрожащим голосом спросил Брайан.
— Попробую угадать. Как мне кажется, из спальни, через коридор отсюда, — улыбнулась Шелли.
— А здесь-то ему что надо? Проголодался, что ли?
— Все, что ему требовалось, — так это пристроиться к чему-нибудь теплому. Ему просто не хватало тепла.
— Какая умная змея, — пробормотал Кейн. Шелли не обратила на него внимания.
— Моя кожа теплее, чем его стеклянный террариум в темном углу спальни, — объяснила она Брайану. — Вот он и рад, что может обвиться вокруг моей руки. И никаких коварных змеиных замыслов насчет меняет него и в помине нет.
— Тогда, может, эта змея не такая уж и умная, — отозвался Кейн.
— Ну почему же? — возразила ему Шелли. — Может быть, это какой-нибудь змеиный Эйнштейн.
И она не спеша провела кончиком пальца по прохладной змеиной коже. Удав был хорошо откормлен — гладкий, упитанный, приятный на ощупь.
— Очень здоровая змея, — одобрительно сказала Шелли. — Кто бы ни был ее хозяином, он умеет обращаться со змеями.
Джо-Линн снова начала издавать какие-то приглушенные звуки; ладонь Кейна все еще прикрывала ей рот. Только тогда он заметил это и убрал руку.
— Билли! — тут же раздался пронзительный вопль Джо-Линн.
От прежней тихой, большеглазой, милой, похожей на ласковую девочку Джо-Линн не осталось и следа. Она неестественно побледнела. Лишь два пунцовых пятна горели на щеках. Она была вне себя от ярости.
— Я когда-нибудь убью этого чертова сукиного сына! Я же сто раз говорила ему: не смей приносить в дом эту гадость!
Шелли хотела ей по возможности тактично возразить, но в этот момент ей пришло в голову только то, что, если Джо-Линн — мать этого ребенка, выражение «сукин сын» в данной ситуации самое удачное.
«Господи, какие же у меня бестактные мысли! — подумала Шелли. — Нет, лучше уж пока промолчать».
— Убей эту гадость! — потребовала Джо-Линн, обращаясь к Кейну. — Убей ее прямо сейчас!
— Шелли отступила, выставив вперед руку, словно защищая змею от возможного нападения со стороны Кейна.
— Ну зачем же так? — спокойно возразила У она. — Удав никому не причинил вреда. В это время хлопнула входная дверь.
— Мам, это я. Билли! — раздался звонкий мальчишеский голос. — Я с пляжа…
Через несколько мгновений на пороге гостиной показался мальчишка — сын Джо-Линн. Он был в плавках, с головы до ног перепачкан в песке.
Первое, что бросилось ему в глаза в гостиной, — это его посеревшая от страха мать.
Потом он увидел своего любимого питомца-удава, уютно устроившегося на руках у какой-то незнакомой женщины.
Опешив, мальчик так и замер на пороге: похоже, он начал произносить крепкое словечко, которое часто употребляют разгневанные взрослые, однако громкое и весьма своевременное покашливание Кейна заглушило его.
— Не бойтесь, он никого не укусит! — Билли наконец пришел в себя и сделал шаг по направлению к Шелли. — Он нежный и добрый и без всяких вредных привычек…
— Почему «он»? Может, это самочка? — улыбаясь предположила Шелли.
— Нет, это точно самец.
— Откуда ты знаешь?
— Терпеть не может жидкость для полировки ногтей и лак для волос.
Шелли едва удержалась от того, чтобы не взглянуть с улыбкой на густо обработанные лаком волосы Джо-Линн и ее тщательно отполированные цветные ноготки. Стараясь не рассмеяться, она снова погладила змею, с удовольствием рассматривая нежно-розовые узоры на ее чешуе, освещаемой лучами заходящего солнца.
— Он очень хорошо воспитан, — сказала она, подчеркивая половую принадлежность удава. — Как его зовут?
— Сквиззи (От англ. squeeze — сильно сжимать, сдавливать.) — как же еще?
Шелли улыбнулась, а затем уже не могла удержаться от хохота. Смех ее был такой же, как и улыбка, — теплый, искренний, непринужденный.
Кейн непроизвольно шагнул к ней — точь-в-точь замерзший человек, который хочет погреться у огня. Сочетание ума, чувства юмора и доброжелательного ко всем отношения в Шелли заинтересовали его гораздо больше, чем вся эта тщательнейшим образом продуманная, «сработанная» женская соблазнительность Джо-Линн.
— Сквиззи, — повторила Шелли, улыбаясь, — «давишка». Ну, ничего не скажешь, ты прав — что-что, а давить он умеет.
В этот момент на Билли снизошло какое-то озарение: он наконец полностью оценил ситуацию. Он приблизился к Шелли. Чуть ниже ее ростом, загоревший, кареглазый мальчуган с темно-русыми волосами, он казался слишком серьезным для своего возраста.
— А вы совсем не боитесь, — произнес он, не веря собственным глазам, — Ни чуточки…
— Тебя это разочаровывает? — улыбнулась Шелли.
Его карие глаза расширились. Он усмехнулся.
— Меня зовут Билли. — И он протянул ей руку. — А вас?
— Шелли.
Она подала ему левую руку — правая была занята удавом, весьма довольным жизнью.
— Кейн! — дрожащим голосом, но достаточно жестко произнесла Джо-Линн. — Убей эту гадость!
— Мамочка, что ты, убивать-то зачем? — обернулся к ней мальчик. — Он же никому ничего не сделает!
— Неужели ты думаешь, черт бы тебя побрал, что я позволю держать у себя в доме эту мерзость?
Улыбка исчезла с лица Билли. Какое-то мгновение он молча смотрел на мать, потом перевел взгляд на Кейна, но по невозмутимому выражению лица Ремингтона было трудно понять, что он думает. Наконец медленно, почти безнадежно, мальчик повернулся к Шелли.
Шелли смотрела на Кейна. Она молчала, но всем своим видом выражала готовность сражаться за удава.
— Это ведь только на два месяца, дядя Кейн, — сказал мальчик.
Хотя он произнес это, обращаясь к Кейну и Джо-Линн, глаза его умоляюще смотрели на Шелли.
— Я не могу забрать его домой: отец ведь за границей, — объяснил ей Билли, — а домоправитель никогда не позволит, чтобы Сквиззи жил в доме без меня. А я ведь сейчас здесь, а не там…
— Я сказала, в моем доме — никаких змей! — резко повторила Джо-Линн. — Сколько можно повторять, противный ты мальчишка! Гадкие, мерзкие, злобные создания!
Шелли поморщилась. Эти слова Джо-Линн отнюдь не соответствовали образу той нежной и мягкой женщины, какой она хотела казаться. Сейчас она была смертельно бледна, на лбу выступили капельки пота. Она до сих пор испытывала неподдельный ужас.
— Убейте ее! — И Джо-Линн содрогнулась от отвращения. — Скользкая гадина! Как вы вообще отваживаетесь к ней прикасаться?
— У него гораздо более сухая кожа, чем у нас с вами, — мягко вставила Шелли.
