Белоснежный роман - Алюшина Татьяна (книги полностью бесплатно TXT) 📗
Вот так вот.
Максим – тот, который Романович, – коротко стукнув разок, сразу же распахнул дверь и вошел, подтянув за собой и Настю.
– Петрович, это я, – по-простецки представился он.
– Максим! – отозвался мужчина в летной форме, сидевший за столом, и приветливо махнул рукой, поднимаясь с кресла. – Заходи, заходи!
На вид Настасья определила начальнику аэропорта около пятидесяти лет – крепкий такой дядечка, среднего роста, с небольшим животиком лишь намеком, с приятным простым открытым лицом, с явными чертами якутской примеси к европейскому разливу, с большими залысинами на лбу.
– Ну, и чего ты в общий зал потащился? – попенял он, подходя к посетителям и протягивая руку Максиму Романовичу. Мужчины встретились крепким рукопожатием, а Викторов продолжил пенять: – Нормально бы хоть поспал часок-другой, пока все не прояснилось.
– Да ерунда, Петрович, – отмахнулся Максим Романович и спросил: – Ты мне лучше скажи: надолго эта кутерьма? Что метеорологи?
– Да что метеорологи, – скривился недовольно Михаил Петрович. – Сам видишь, – и он махнул рукой в сторону окна, – вон уж и крутить начало, и снег полетел. Сутки, говорят, точно. Эмчеэсовцы же утверждают, что не меньше двух. Значит, точно суток на двое закрутило.
Снег.
Настя тут же ужасно расстроилась – снег – это не очень хорошо, может, и совсем плохо для ее важного дела. Она подошла к окну и посмотрела наружу: и вправду снег, пока лишь небольшими редкими белыми росчерками наискось от неба к земле, но бог знает, что будет дальше.
Бог знает. Ох, как это нехорошо-то, что снег, уткнулась она лбом в стекло.
– А ты, смотрю, с девушкой? – вопросительно-намекающим тоном, каким умудряются обмениваться информацией мужчины, не говоря ничего прямо, произнес хозяин кабинета.
Спрашивал, пока они оба с любопытством наблюдали, как Настасья, моментально позабыв обо всем на свете, в том числе и о них двоих, задумчиво подошла к окну. Своим вопросом Михаил Петрович напомнил о себе.
– Да, вроде бы, – неопределенно, с явным сомнением протянул Максим Романович и переспросил у нее: – Девушка, я с вами?
Она вздохнула своим тревожным мыслям, повернулась от окна, посмотрела на мужчин поочередно и пожала плечами.
– В данной ситуации скорее я с вами, – внесла уточнение Настя.
– Ну, вот и хорошо! – обрадовался чему-то Михаил Петрович и тут же активно пояснил чему: – Я сейчас Валюхе позвоню, она быстренько пельменей, строганинки с оленинкой наладит, стол организует и баньку затопит. Посидим вечерком, поговорим неспешно.
– Можно, я уже пойду? – спросила Настя, чувствуя себя школьницей, мнущейся от неудобства в директорском кабинете.
– Куда же вы пойдете, девушка? – удивился Викторов.
– Ну как? – не поняла она его столь явного удивления и растолковала: – В гостиницу.
– Да какую гостиницу! – энергично махнул тот рукой и попенял даже: – Ну что вы! К нам, к нам. Мы вам самое лучшее место предоставим, со всем комфортом.
Настя оторопела от такого неожиданно грянувшего гостеприимства.
– Нет, нет! – всполошилась она. – Что вы! Мне в гостиницу.
– Как же так? – кажется, даже расстроился начальник аэропорта и вопросительно посмотрел на Максима.
– Спасибо большое за приглашение, – зачастила словами Настя, торопясь поскорей разделаться с дурацкой ситуацией, в которой не пойми каким образом оказалась. – Я знаю, что у вас тут на Севере все люди очень радушные и гостеприимные. Это у вас такая традиция. – Она смотрела на мужчин, которые с задумчивыми серьезными лицами выслушивали ее блеяние, и на всякий случай уверила со всем жаром: – Хорошая традиция. Правильная, очень уважительная. – И, не сдержав жалобно-просительной нотки в голосе, поинтересовалась: – Ну, я пойду? – и махнула ручкой в направлении двери. – Пока там все такси не разобрали.
– Не, Петрович, – сказал вдруг Максим Романович. – Извини, в другой раз посидим-поговорим, примем, как полагается, и разносолов твоей Валюхи отведаем, обещаю. – И кивнул подбородком на Настю: – Ты же видишь, какая у меня тут девушка, за ней надо ухаживать-переухаживать. Поедем мы в гостиницу, – и протянул руку для прощального рукопожатия.
– Не надо за мной ухаживать! – испугалась новой напасти Настена. – И переухаживать уж тем более! Что вы еще придумали такое!
– Ну как же не надо, – возразил он. – А если заметет на несколько дней, вас же занять чем-то нужно.
– Святые угодники! – окончательно рассердилась Настена. – Я с вами с ума сойду!
И демонстративно-решительно направилась к двери, правда, вовремя вспомнила о хорошем тоне и спохватилась:
– Ох, извините, Михаил Петрович!
Она направилась в сторону мужчин, застывших посреди кабинета, и, протянув руку Викторову, пожала и потрясла его ладонь. – Спасибо большое за гостеприимство и вообще. – И вдруг вспомнила кое о чем: – А как вы оповестите пассажиров о возобновлении полетов?
– Ну-у-у, – ошарашенно протянул тот. – Если вы в гостиницу… – И быстро вопросительно глянул на друга-приятеля, что-то там увидел в его лице, снова перевел взгляд на Настю и уточнил: – Вы же в «Национале» остановитесь?
Она кивнула головой в том смысле, что в нем, в «Национале», да.
– Мы оповестим заранее администрацию гостиницы, чтобы они передали всем постояльцам, и еще пришлем эсэмэс-сообщение на ваш телефон.
– Спасибо, – поблагодарила Настасья, тряхнув еще раз его ладонь, которую так и держала, а осознав этот факт, тут же отпустила, словно ошпарилась, и, немного смутившись, заспешила попрощаться: – До свидания, Михаил Петрович, приятно было с вами познакомиться.
– Действительно, – подал вдруг голос Максим Романович, – пойдем, мы, Петрович, пока и на самом деле все такси не разобрали.
И торопливо пожав еще раз руку Викторову, поспешил за Настей, которая гордо шествовала вперед, полностью игнорируя его персону.
– Ну ладно, – с сомнением в голосе согласился Викторов. – Коли ты так решил… – и предупредил с нажимом: – Но Валюха обидится, так и знай.
– Передай ей, что я ее люблю, и в следующий раз я весь ваш! – на ходу торопливо проговорил Максим.
Настя было вышла из кабинета и даже сделала несколько решительных шагов по коридору, когда вдруг неожиданно остановилась так, что спешивший сзади мужчина чуть не налетел на нее, в последний момент успев среагировать и резко затормозить.
– Что такое? – спросил он недоуменно.
Она, проигнорировав его вопрос, развернулась и ринулась назад, распахнула двери только что покинутого кабинета и с порога обратилась к еще не успевшему вернуться в начальственное кресло Викторову:
– Простите, Михаил Петрович, вы мне не объясните один момент?
– Да, конечно, – несколько стушевавшись от столь стремительного появления и напора непонятной девицы, пообещал он.
– Спасибо, – кивнула Настя и спросила: – Скажите, пожалуйста, а это вообще кто?
И, развернувшись, ткнула указательным пальцем в сторону застывшего в дверях мужика с бандитской физиономией, который набивался к ней в ухажеры и так дружески-приятельски общался с начальником аэропорта, да еще признавался в любви его жене.
– Максим-то? – поразился вопросу Викторов, но тут же пришел в веселое настроение и заулыбался: – А вы, значит, не знаете?
– Нет. Не знаю. Уж извините, – отчеканила она.
– Сразу видно, что вы не местная жительница. Не из Якутии, – уточнил он. – Оно и понятно, раз не слышали про Вольского. У нас в Якутии про него всем известно. Ну, если и не всем, то многим.
– Что, такой плохой? – тоном строгой учительницы спросила Настя.
– Такой хороший, – хохотнул Викторов и почти торжественно представил: – Вольский Максим Романович, начальник летного отряда аэродрома, – он назвал заполярный город, один из крупных в Республике Саха, – пилот вертолетных машин. Вертолетчик-универсал, гений. Таких, как он, больше нет. Работал в Арктике и по всей республике в самых сложных районах и на всех тяжелых ЧП. На его счету…
– Ну ладно, хватит! – строго оборвал хвалебную речь тот самый упомянутый герой за спиной у Насти.
