Уверенность в обмане (ЛП) - МакДональд Жан (полная версия книги .txt) 📗

— В любом случае, — я вздыхаю и продолжаю, — Эйден и я тусовались в нашей комнате с его тогдашней пассией. Мне нужно было уйти, потому что им хотелось побыть вдвоем. Мне нужно было уйти. У меня был абонемент с некоторых пор, и мне хотелось посмотреть на игры «Патриотов».

— Футбол, — зарычала Маккензи.

— Как могло получиться, что ты из Техаса и вдруг не любишь футбол?

— Потому что футбол — сплошная скука. У них постоянно какие-то остановки, задержки, и зачастую все решено еще до начала игры. То ли дело хоккей. Игра настоящих мужчин, с брызгами крови на стене или где парня вполне могут избить хоккейной клюшкой.

— Футбол все же не так скучен, милая.

Она гладит мою щеку и пересаживается на середину кровати, подтянув колени к груди. Я откидываюсь назад и удобно располагаюсь на спинке кровати. Одна нога свисает вниз, а другая аккуратно себе отдыхает, вытянутая вдоль всей кровати.

— Да. Да. Так что ты хотел рассказать? — она кладет подбородок себе на колени.

Я стучу по губам, делая вид, что задумываюсь.

— А... Да, — говорю, щелкая пальцами. — Игры «Патриотов». Итак, в любом случае, мне нужно было попасть на стадион в тот день. Я никогда не забуду тот день. Он весь был пропитан духом Рождества. Свежая пороша рассыпалась по земле и почти у каждой двери была рождественская елка. Было очень холодно, в перерыве я просто замерзал. Я отправился в бар, чтобы выпить кофе, и как раз собирался сделать заказ, когда услышал женский плач и выкрикивание чьего-то имени. Она была красива и расстроена. Видеть ее расстроенной было ударом по моему сердцу.

— Всегда герой, — бормочет Маккензи.

— Не всегда, — признаюсь я, а потом продолжаю. — Я спросил ее, что случилось. Она сказал мне, что потеряла своего маленького племянника, Джека. Он сбежал, когда они остановились, чтобы заказать какао. Ему на тот момент было всего четыре. Я успокоил ее, говоря, что мы быстро его отыщем, и предупредил офицера полиции о сложившейся ситуации. Она показала нам фотографию мальчика и начался безумный поиск. Примерно через десять минут я обнаружил его стоящим перед продавцом футболок и увлеченно разглядывающим одну из них.

— О, это так мило, — воркует Маккензи.

— Я никогда не забуду облегчения, отразившегося в ее глазах, когда я вернул мальчика ей. Она поблагодарила меня за помощь и представилась. Ее именем было Ребекка Слоун. Я был поражен.

При мысли о Ребекке и том дне меня тошнит. Такая сладкая память вскоре будет испорчена другими воспоминаниями, более болезненными. При мысли об этом мне хочется выпить, но Маккензи своей чудесной улыбкой поощряет меня рассказывать дальше.

— Толпа начала расходиться. Перерыв закончился. Не знаю, что меня дернуло спросить ее, не сходит ли она со мной куда-нибудь. Я думал, что выиграл в лотерею, когда она согласилась, и стал искать ручку. Я обыскивал свое пальто, как сумасшедший. Я ведь был студентом, и эта письменная принадлежность всегда была у меня в неограниченном количестве. Когда, наконец, нашел, она протянула перчатку. Я повертел ее в ладони и записал ее номер.

Я прикасаюсь к своей левой руке, где много лет назад Ребекка написала свое имя и адрес.

— После того, как она и Джек вернулись на свои места, я возвратился и купил майку, которой любовался Джек. Я не мог сопротивляться. Он был милым парнишкой с пропеллером в одном месте. Беспроигрышно для малыша. Плюс ко всему у него имелась весьма горячая тетушка. Точка кипения для меня.

Маккензи откидывается на спинку, вытягивает ноги и, поболтав ими в воздухе, смеется:

— Отличный ход, Вайз.

Я хватаю ее за ногу, предотвращая от падения назад. Она вытягивает ноги на меня и улыбается.

— Что я могу сказать? Мне нравится баловать милых дам, — мои глаза остановились на комоде, где лежала шкатулка Маккензи. В зеркале я поймал взгляд Маккензи, смотрящую в том же направлении.

Печальная улыбка играет на ее лице, когда девушка касается меня кончиками пальцев.

— Я так понимаю, ты позвонил ей?

— Лучше, — хмыкаю, — я нашел, где она обитала.

Маккензи открывает рот и ахает в девичьем хихиканье:

— Да ни в жизнь!?

Я двигаю бровями вверх-вниз, придавая ими комизма:

— Так и есть. Это было не очень легко, но у меня была миссия. Я решил, что она должна быть поблизости от того места, где я сидел. Итак, я отправился вверх и вниз по проходам и, в конце концов, обнаружил ее. Джек забился под одеяло в трех рядах от меня. Когда я позвал его по имени, он уставился на меня карими глазами и тупейшей ухмылкой. Он скинул одеяло, соскочил с колен Ребекки и прицепился ко мне. Мне удалось отвертеться от его объятий, но шапочка из джерси слетела с его головы. Шапка была ему не по размеру, но он был к ней очень привязан, — я делаю паузу, чтобы передохнуть. Рассказывая эту историю, я презираю себя. Наши отношения с Ребеккой начинались так невинно. Кто мог предположить тогда, чем все закончится.

— Так что же произошло дальше? — подгоняет Маккензи. Она откидывается на локти назад.

Я принимаюсь теребить уголок одеяла, вытягивая нитки.

— Ребекка подошла ко мне и еще раз поблагодарила меня. Она рассказала, что они с Джеком прячутся от семейных разборок, когда между нами продолжился разговор. Она думала, что и я делаю нечто подобное. Ненамного позже я узнал, что родители Джека были в состоянии развода. И наше знакомство пришлось как раз на момент боевых действий в семье Слоун.

Маккензи хмурит брови, ее губы сжимаются. Она скрещивает лодыжки с моими бедрами.

— Это ужасно.

— Но так и было. Но в ту ночь мы не досмотрели игру до конца. Я позвал их с Джеком на ужин, потому что стало ужасно холодно. Мы отыскали одно теплое местечко. Если честно, в тот вечер для меня возник более интересный повод, чем игра.

В моем желудке начинает подниматься желчь. Я сглатываю металлический привкус во рту. Сейчас так спокойно сидеть рядом с Маккензи. Она не пытается убежать от меня. Не хочу снова потерять ее. Но, обманывая, ты всегда знаешь, что правда все равно откроется. Рано или позже.

Я заставляю себя продолжить:

— Влюбиться в нее было довольно несложно. Никогда в своей жизни я не чувствовал себя подобным образом с другим человеком. Вскоре мы стали жить вместе, что выводило из себя моего отца, но, видимо, не достаточно сильно, как тогда, когда мы объявили, что помолвлены.

— Вау! Постой! — Маккензи плещет руками. — Так вы поженились?

Я скрещиваю пальцы, опустив взгляд на них.

— Мы поженились вскоре после того, как я окончил Гарвард. Отец был в ярости. Он даже грозился отказать мне в трудоустройстве на фирме Вайзов и оповестить Ассоциацию. Конечно, мы оба знали, что он так не поступит. Фирма его детище и наше наследие. Он никогда не сделает ничего, чтобы запятнать наследие.

Маккензи качает головой в изумлении.

— Я не могу поверить, что ты был женат и ничего не рассказал мне, — она садится, выпрямившись, притягивая ноги к груди. Хмурится, размышляя над тем, что я ей рассказываю. — Итак, — начинает она, предлагая мне продолжить. — Как все это связано с твоим уходом и с тем, что ты сказал мне на стоянке?

Я сажусь, повернувшись к ней корпусом, поджав ноги в индийском стиле.

— Это все дальше. Ты ведь хотела услышать все с самого начала.

Уголки ее губ дергаются в слабом подобии улыбки.

— И правда. Извини, что прервала.

— Да ладно, — шепчу я, откинувшись назад и вытянув руки. Я продолжаю:

— Сначала мы были очень счастливы. Ровно до тех пор, пока не узнали, что она беременна, — приходится подавить рыдание, готовое обогнать мои слова. Все равно я не могу избавиться от того, что сделал, и неважно, насколько сильно отец прикрыл меня.

Приходится вытереть слезы, стекающие по моему лицу. Стыдно. Я закрываю лицо. Когда сталкиваешься с демонами прошлого, всегда непросто. Маккензи подается вперед и убирает мои руки от лица.

— Что произошло, Энди? — зовет она.

Ссутулив плечи, я отворачиваюсь. Слезы текут более свободно. Теперь я уже не пытаюсь их сдерживать. Плотина в моей душе прорвалась и нет никаких сил остановить поток. Слова бессвязно льются изо рта в потоке признаний.