Кольцо (Кольцо Кассандры) - Стил Даниэла (версия книг TXT) 📗

У Манфреда был такой серьезный вид, что Ариана совсем упала духом. Теперь она — его наложница, рабыня, и у нее нет выхода.

Она вздохнула:

— Наверно, получится. А как быть со стиркой?

— Вы будете стирать только собственную одежду. Единственное, чего мне от вас хотелось бы, — чтобы вы готовили.

Что ж, это не такая уж высокая плата за безопасность: обязанности кухарки и любовницы. Ситуация понемногу начинала проясняться.

Ариана внимательно наблюдала за первым уроком кулинарного искусства. Манфред учил ее делать яичницу, резать хлеб, варить картофель и морковь, мыть посуду. Потом он разжег в камине огонь, сел к письменному столу и начал что-то писать, время от времени поглядывая на фотографии детей.

— Может быть, хотите чаю? — спросила она, чувствуя, что вдруг превратилась в какую-то служанку или горничную.

Но в следующую секунду Ариана вспомнила кошмарную тюремную камеру, где находилась еще утром, и испытала к этому офицеру нечто вроде благодарности.

— Хотите чаю? — повторила она.

— Что вы сказали, Ариана? — рассеянно переспросил он и вспыхнул.

Он впервые осмелился назвать ее просто по имени, но не от фамильярности, а по ошибке. На самом деле Манфред произнес даже не «Ариана», а «Марианна» — так звали его погибшую жену.

— Извините.

— Ничего. Я спросила, не хотите ли вы чаю?

— Благодарю вас.

Манфред предпочел бы кофе, но достать его в последнее время стало совершенно невозможно.

Отпив чаю, фон Трипп спросил:

— Может быть, присоединитесь ко мне?

Сама Ариана не осмелилась налить себе драгоценный напиток, но после этого предложения охотно сходила на кухню за чашкой. Какое-то время она сидела молча, наслаждаясь забытым ароматом. Целый месяц она обходилась без этого волшебного напитка.

— Спасибо, — поблагодарила девушка.

Манфред подумал: интересно, как звучит ее смех? Услышит ли он когда-нибудь, как она смеется? Но дважды в течение вечера она взглянула на него с улыбкой. Он наблюдал за ней, и сердце его разрывалось от жалости: девушка выглядела такой несчастной, такой грустной, такой серьезной. Чувствовалось, что она совсем недавно пережила большое горе.

Взгляд Арианы упал на фотографии детей.

— Это ваши? — с любопытством спросила она.

Лицо обер-лейтенанта стало каменным. Странное у них получалось чаепитие — двое едва знакомых людей, у каждого за плечами груз несчастья. Вместо ответа Манфред лишь кивнул и жестом предложил ей еще чаю, а сам зажег трубку и сел к камину, вытянув длинные ноги.

Они сидели так почти до одиннадцати часов. В основном молчали: Ариана понемногу привыкала к новой обстановке, а обер-лейтенант, уставший от одиночества, наслаждался близостью другого человеческого существа.

Время от времени он поглядывал на девушку, мечтательно смотревшую на огонь и явно витавшую мыслями где-то в прошлом. В одиннадцать Манфред поднялся и стал гасить огонь в камине.

— Мне завтра рано вставать.

Ариана тут же вскочила на ноги. В глазах ее вновь зажегся огонек страха. Что последует дальше? Весь, вечер она с ужасом ждала этого момента.

Нарочито спокойным шагом она вышла из гостиной, и обер-лейтенант последовал за ней. У двери своей спальни он смущенно улыбнулся и протянул ей руку. Ариана была настолько потрясена, что не сразу догадалась ответить на рукопожатие. Она ожидала совсем не этого.

— Надеюсь, фрейлейн, что мы с вами когда-нибудь станем друзьями. И учтите, вы здесь не пленница. Просто мне казалось, что лучше будет поселить вас у меня — для вашей же пользы. Надеюсь, вы меня понимаете.

Ее лицо ожило, медленно озарилось улыбкой.

— Вы хотите сказать…

— Да, я хочу сказать именно это.

Вдруг Ариана заметила, что у этого офицера мягкие, добрые глаза.

— Неужели вы подумали, что я собираюсь занять место генерала? Это было бы нечестно. Уверяю вас, вы здесь не в заточении. Можете считать себя моей гостьей. — Он чопорно поклонился и щелкнул каблуками.

Ариана ошеломленно смотрела на него.

— Спокойной ночи, фрейлейн.

Он шагнул в спальню и тихо закрыл за собой дверь, а Ариана растерянно двинулась дальше по коридору.

— Так куда же она подевалась? — раздраженно спросил капитан фон Райнхардт у Гильдебранда. — Фон Трипп сказал, что вчера отвез ее в бараки. Вы спрашивали у начальницы?

— Нет, ее на месте не было.

— Так возвращайтесь и спросите. У меня есть дела поважнее, чем заниматься всякой ерундой!

Час спустя Гильдебранд вернулся к капитану с докладом. Фон Трипп корпел над бумагами, которые не успел закончить накануне.

— Ну, так что она сказала? — сердито спросил капитан У фон Райнхардта выдался крайне неудачный день, а тут еще этот чертов генерал со своей девкой, которая больше не представляла для капитана никакого интереса. Если у Риттера разыгрался аппетит, пусть сам занимается своими любовными делишками. Вполне мог бы отправить за девчонкой собственного адъютанта.

— Она исчезла.

— Исчезла? Какого черта! — Фон Райнхардт рассвирепел. — Сбежала, что ли?

— Никак нет, господин капитан. Ее увезли. Начальница барака сказала, что ее увез какой-то офицер.

— А в журнал убытия вы заглядывали? — рявкнул фон Райнхардт.

— Никак нет. Сходить еще раз?

— Не нужно. Исчезла так исчезла. Генерал найдет себе другую. К тому же не думаю, что он многого лишился. Как знать, вдруг ее папаша все-таки объявится. Тогда Риттеру пришлось бы расплачиваться за то, что он включил девчонку в свой гарем.

Фон Райнхардт комически закатил глаза, и Гильдебранд расхохотался.

— Вы думаете, ее старик жив? — с любопытством спросил лейтенант.

— Вряд ли, — пожал плечами капитан и велел Гильдебранду заняться делом.

В конце дня фон Райнхардт сам наведался в барак, чтобы расспросить начальницу. Она достала журнал, и фон Райнхардт получил интересовавшую его информацию. Прочтя имя офицера, забравшего девушку, он немало удивился и к себе в кабинет возвращался в большой задумчивости. Может быть, фон Грипп наконец возвращается к жизни? А ведь казалось, что он так никогда и не оправится после гибели жены и детей. Да еще То прошлогоднее ранение. Можно было подумать, что Манфред поставил крест на своей жизни. От него осталась одна тень, он начисто отказался от развлечений и светской жизни. Любопытно, очень любопытно… Вообще-то фон Райнхардт подозревал нечто в этом роде, потому-то и отправился лично в барак. Надо сказать, что от внимания Дитриха фон Райнхардта вообще мало что ускользало.