Жизнь после Жары (СИ) - Стилл Оливия (книги бесплатно без регистрации txt) 📗
— Проходи, — только и сказал Даниил, давая дорогу.
Олива уже встала и, лохматая и опухшая с похмелья и слёз, сидела, сгорбив спину, на кухне, и, насупившись, мешала ложечкой свой чай. Сказать, что ей было погано — значит, не сказать ничего. За окном кисло сопливился дождь, на плите тихонько и жалобно посвистывал чайник — и свист этот вкупе с дождём заставлял Оливу плакать от жалости к себе — и чайнику, который, казалось, тоже стонал и плакал оттого, что был никому не нужен.
— Олив, нам надо поговорить, — без обиняков заявил Ярпен, садясь напротив неё.
Она вскинула на него глаза, но за пеленой своего горя не заметила перемен в его лице.
— Я слушаю.
— Я понимаю, что вчера ты была пьяная и не отвечала за свои слова, — сухо начал Ярпен, — Но теперь, когда ты протрезвела, нам необходимо кое-что прояснить.
Олива вспыхнула и опустила взор.
— Я не помню, что я вчера говорила...
— Зато я прекрасно помню. Ты говорила, что я... — Ярпен сделал над собой усилие, чтобы продолжать, — Что я в тебя влюбился... Так вот: я в тебя не влюбился.
— Ну, так и что же? — буркнула Олива в чашку.
— Более того, — продолжал Ярпен, которого равнодушная реакция Оливы разозлила ещё больше, — Я надеюсь, ты понимаешь, что после вчерашнего наши с тобой добрые отношения закончились. И ещё, — он встал из-за стола, — Если ты надумаешь писать продолжение своей книги, то пиши, пожалуйста, правду. Не надо корчить из себя звезду и выставлять остальных вокруг тебя шутами и влюблёнными болванами. Я к ним не причастен; да ты и сама знаешь, что всё не так...
— Что — не так? — спросила Олива.
— Всё не так. Ты — не звезда, и, между нами, не такой уж и талант. Вся твоя книга — не более, чем истерическая реакция брошенной женщины, маленького человека, которому до смерти хочется, чтобы его заметили. Вчера я это понял как никогда...
— Хм. Раньше у тебя было иное мнение...
— Да не было у меня иного мнения, Олив. Мне просто было жаль тебя. Мне и сейчас жаль, хотя ещё больше жаль времени, которое я на тебя потратил...
— Всё сказал? — жёстко перебила его Олива.
— Всё.
— Ну тогда развернулся на сто восемьдесят и пошёл нахрен отсюда.
Ярпен невозмутимо остался стоять.
— Дом не твой, — заметил он, — И уходить мне или нет, решать, опять же, не тебе.
— Тогда уйду я, — сказала она и, пулей вылетев из кухни, едва не сшибла с ног Даниила.
— Вот и поговорили, — пробормотал Ярпен себе под нос.
Даниил тоже был не в духе. Он медлил у плиты с чайником в руках.
— Завтракать-то будешь? — угрюмо спросил он Ярпена.
— Не хочется, — ответил тот, — Я, пожалуй, пойду...
— Погоди, и я с тобой, — сказал Даниил, ставя чайник на место, — Мне всё равно на работу. Да и...
— Да и нечего нам тут делать, — закончил за него Ярпен.
Глава 63
Последний приезд Майкла в Москву на майские праздники окончательно отдалил его от Юли, зато вновь сблизил с Настей. Та дилемма, над которой Майкл всю весну ломал голову — с кем же ему быть, с Юлей или с Настей — разрешилась после мая месяца сама собой.
Почти каждый вечер Майкл и Настя болтали друг с другом по скайпу. И каждый вечер им было о чём поговорить, и не было в их разговорах тех неловких длинных пауз, которые часто случаются, когда разговаривают друг с другом малознакомые парень и девушка. Всё, что разделило их когда-то: расстояние, Юля, Гладиатор — всё это теперь казалось таким ничтожным, что ни Майкл, ни Настя об этом даже ни разу не вспомнили.
— Мииишка! — сказала ему Настя в скайпе в один из летних вечеров, — Ну когда ты в Москву приедешь?
— Ой, ну я даже не знаю…
— Приезжай, Миш, — кокетливо прозвенела Настя, — На Воробьёвы горы съездим. А хочешь, в баню с тобой пойдём?
— Ой, блин… — Майкл аж покраснел от смущения и против воли заулыбался.
— Давай, Миш, приезжай! Я тебе дрищёвку свою покажу, будем там на сене лежать и смотреть на звёзды. Хочешь?
— Ох, ни фига себе… — Майкл засмеялся.
— Ну, чего такое?
— Да я не пхо то… Ты пхикинь, тут Салтыков мне только что написал, шо Олива его избила…
— Чего-о? — засмеялась Настя, — Реально ему накостыляла? Ха-ха-ха, вот молодец!
— Он пишет, она набхосилась на него с кулаками ни с того ни с сего, — сказал Майкл.
— Правильно-правильно! Так ему и надо.
— Не, ну избить человека ни за что…
— Здрасьте, ни за что, деловой!
— А за что?
— За то, что врёт много, — отрезала Настя, — Ничего, пусть ему это будет уроком…
Ночью Майкл проснулся от телефонного звонка. На часах было почти четыре утра.
«Салтыков, кто же ещё… — спросонья подумал он, беря трубку, — В такое время больше некому…»
— Аллоу, Майкел! — протянул в трубке пьяный голос.
— Ты щас где? — спросил Майкл, зевая и садясь на постели.
— В жопе я, — произнёс Салтыков заплетающимся языком, — В полной жопе…
— Ладно, хасслабься, — сказал Майкл, — В конце концов, это же твоё хешение хазойтись с ней…
— Ну, так-то да…
— Ну и не пахься…
— Она сказала, что ей всё известно. Что, мол, у мну девушка есть. Какая?
— Не знаю… Смотхя пхо кого Кузька пхоболтался…
— Он говорит, что не называл имён. Может, врёт?
— Да фиг знает…
— Жопа ж, Майкл! — пьяно икнул Салтыков, — Пипец я бухой…
— В баре, чтоль, сидишь?
— Какое там сижу, Майкел! Я сесть не могу — у меня поясницу пипец как ломит! Меня будто как фарш через мясорубку провернули…
— Да уж, пхедставляю…
— Не, Майкел! Не представляешь…
— Ладно, ты ещё скажи спасибо, шо легко отделался, — посоветовал Майкл, — А пхикинь, если бы тебя пахень замочил?
— Если бы она парнем была, я бы в долгу не остался. Отхуячил бы только так.
— Да уж… — озадаченно пробормотал Майкл, — Я вот подумал: а шо бы было, если б ты действительно на ней женился…
— Она б меня убила, — сказал Салтыков, — Ладно, Майкел… я чё звоню-то… Да… а чё я позвонил?.. Блин, память дырявая… я было и забыл…
— Ну, вспоминай, — снисходительно усмехнулся Майкл.
— Да! Вспомнил… Ик! Чуть не упал… бля…
— Ты там аккухатней, — посоветовал Майкл.
— Вот что, Майкел… Узнай, уехала она из Архангельска, или нет…
— А тебе Кузька не сказал хазве?
— Кузька, йоупт… Ик! бля…
Ддщщ!!! — раздалось вдруг в телефонной трубке.
— Алло! Алло! — надрывался Майкл.
Салтыков не отвечал.
«Должно быть, в лужу упал», — догадался Майкл и положил трубку.
Утром Майкл всё же послал Оливе эсэмэску:
«Привет! Ты в Москве?»
Ответ не заставил себя долго ждать.
«Это Салтыков подослал тебя узнать, в Архе я, или уже нет? Пусть не ссыт — я к нему больше по гроб жизни не приду».
Олива отбросила телефон и рухнула ничком на постель. Она всё ещё подсознательно ждала эсэмэски от Салтыкова, ждала, что он одумается и захочет её вернуть. И только теперь, именно в этот момент, когда сообщение пришло не от Салтыкова, а от Майкла, Олива поняла, что это конец. На этот раз действительно конец. Окончательный и бесповоротный.
В комнату вошёл Кузька и швырнул Оливе её лифчик, который он нашёл в ванной.
— Так и будешь валяться здесь в ночнушке? — презрительно бросил он.
— А тебе-то что?
— Да мне-то ничего, — отвечал Кузька, — Мне дела нет: хочешь деградировать дальше — деградируй, лишь бы не на моих глазах.
— Ну, спасибо тебе, друг, — зло сказала Олива, — Я и так уж вижу, что я у тебя давно поперёк глотки торчу.
— Торчишь. Поперёк глотки торчишь. И знаешь почему? Потому что ты сама не живёшь, и другим жить не даёшь…
— Кто она? — Олива схватила его за руки, — Ответь мне, кто она? Кто эта баба Салтыкова, о которой ты знал, и мне ничего не сказал? Ответь мне!!!
