Жизнь после Жары (СИ) - Стилл Оливия (книги бесплатно без регистрации txt) 📗
Глава 65
Олива понуро сидела в тёмной комнате у окна. У её ног лежал тот же синий матерчатый чемодан, что и полгода тому назад. Зарёванное лицо её, красное и вспухшее как у алкоголички, было более чем некрасиво — оно было страшно, но Тассадар думал об этом меньше всего. Он подошёл к ней и молча сел перед ней на корточки. Кузька и Никки тут же вышли из комнаты и затворили за собой дверь.
— Не смотри на меня, — попросила Олива, пряча лицо.
— Хорошо, – сказал Тассадар, — Я не буду смотреть, если тебе это неприятно.
Минуты две они оба молчали.
— Ты слышал, что сказал Кузька? — нарушила молчание Олива.
— Что бы он ни сказал, ничто не стоит твоих слёз, — сказал Тассадар, и тут взор его упал на чемодан.
— Ты уезжаешь...
— Да, я уезжаю, — отвечала она, вставая и отходя к окну, — Хэппи-энда не будет. Ну, хоть мне глаза открыли, спасибо.
— На что тебе открыли глаза?
— На то, что я глупа и бездарна. Что я только порчу людям жизнь, и что любить меня такую, в общем-то, никто не обязан. Что ж, — Олива прерывисто вздохнула, — Как сказал один герой одного фильма: «Я себя уважаю достаточно, чтобы не быть там, где меня не хотят». Спектакль окончен, я самоустраняюсь. Хотя и не знаю, что буду делать дальше...
— Жить, — коротко отвечал Тассадар.
— Это не жизнь, — Олива горько усмехнулась, — Это вялое существование зомбака: работа-дом, дом-работа, вставай-ложись-с новым годом. Хотя вон, Никки говорит, все так живут. Вот другие пускай и живут так. А я не буду.
— Всё от тебя зависит...
— Нихрена от меня не зависит! — крикнула Олива и слёзы вновь брызнули у неё из глаз, — Если бы от меня зависело, Салтыков бы меня не разлюбил! Если бы от меня зависело, Негодяев ответил бы Яне на её любовь, и ничего этого не случилось бы! Если бы от меня зависело... я не страдала бы так, и не мучилась!..
— Через страдания лежит путь к очищению, — задумчиво сказал Тассадар.
— Страдания сделали меня сволочью. Какое же это очищение?
— Не это делает людей сволочами. Но, пока ты это сама через себя не пропустишь и не осознаешь, ты прольёшь ещё реки слёз. Моря слёз...
— Хорошенькую перспективу ты нарисовал, — вытирая глаза, сказала Олива, — Чем так, лучше бы я вообще тогда умерла!..
— Нет, не лучше. Если б ты умерла, это была бы самая большая глупость в твоей жизни.
— Глупость то, что меня спасли. Зачем мне жить, если я одинока и несчастна? Кому от этого легче?
— А с Салтом ты была бы счастлива? Вспомни: ты когда-нибудь была счастлива с Салтыковым?
— Была, — всхлипывая, отвечала Олива.
— Когда?
— В прошлом году, на ноябрьские праздники… И, может, ещё немного летом... И...
— А теперь посчитай, в сумме, сколько по времени длилось это твоё счастье.
Олива задумалась.
— Если в сумме, то… дня три, наверное…
— Вот. А теперь вычти эти три дня из всего срока, пока вы были вместе, — сказал Тассадар, — Сколько останется?
— Много…
— И это время ты была с ним несчастлива, — подвёл итог Тассадар, — Вот и подумай, стоят ли эти жалкие три дня целой загубленной жизни…
— Да, может и не стоят, — сказала Олива, — Но что же делать, мне и с ним плохо, а без него ещё хуже! Как он сказал, что я ему не нужна… — голос её оборвался слезами, — Зачем же и жить тогда…
— Если ты не нужна ему, это не значит, что ты не нужна никому.
— А кому я нужна? Вон, друзья и те от меня отказались...
— Ты маме своей нужна. Мне нужна. Миру нужна…
— А мне весь мир не нужен, — сказала Олива, — Салтыков один для меня всё. Я бы, может, всех вас отдала бы за него одного…
Тассадар опешил, словно от удара. Он встал и, не глядя на Оливу, направился к двери.
— Ну, тогда тебе никто не поможет. Даже я.
Олива несколько секунд неподвижно сидела, и только когда Тассадар уже открыл дверь, чтобы уйти, до неё, наконец, дошло, как сильно она ранила его. И ещё до неё дошло быстрее чем когда-либо, что если она сию секунду не остановит его, то действительно потеряет всё.
— Куда ты? — окликнула его Олива.
— Я поеду в Северодвинск, — отвечал Тассадар, — Да и то, не знаю, зачем я сюда приехал…
— Подожди! — Олива схватила его за рукав, — Чёрт с ним, с Салтыковым! Хочешь, я вообще о нём больше никогда не заговорю? Одно твоё слово — и ты о нём больше не услышишь!
Тассадар остановился.
— Я буду рад, если ты забудешь его, но я хочу, чтобы ты это сделала не ради меня, а ради себя…
— А что бы ты хотел, чтобы я сделала ради тебя?
— Просто будь хотя бы, — сказал Тассадар, — Согласна?
— Согласна…
Они обнялись.
— Спасибо тебе, — тихо произнёс Тассадар.
— За что?
— За то, что ты есть…
Олива поцеловала его в губы и спрятала лицо у него на плече.
— И тебе спасибо... За хэппи-энд...
Тассадар слегка отстранился и серьёзно посмотрел ей в глаза.
— Только Оля, давай договоримся сразу...
— Не продолжай! Я знаю, — она зажала ему рот рукой.
— Что ты знаешь?
— Что хэппи-энд этот только для книги. Что в жизни всё не так просто, короче — что ты со мной не будешь. Оно и понятно, после всего, что было... Я ни на что уже не претендую...
— Просто я не хочу поступать с тобой, как Салтыков, — сказал Тассадар, — На самом деле, ты значишь для меня гораздо больше, чем ты думаешь. Но обещать тебе любовь до гроба было бы с моей стороны и подло, и глупо...
— Почему?
— Потому что я не знаю, что будет с нами завтра. Через месяц или через год. Может, мы будем вместе всю жизнь, а может, разойдёмся, как в море корабли. Но, что бы ни случилось, знай — с тобой рядом всегда будет человек, которому ты никогда не будешь безразлична. Это ты сама.
— А ты? — спросила Олива.
— А я с тобой здесь и сейчас. И здесь и сейчас, в данную минуту — я только твой...
Глава 66
Окольцованный рекой, город тихо спал, закутавшись в белый ночной туман. В этот час почти не ездили машины, не ходили по улицам люди. Лишь по деревянному тротуару улицы Розы Люксембург шумно и весело возвращалась из клуба компания молодых парней.
— Ну чё, может, ещё по пивасику? — спросил Флудман, — На посошок, так сказать…
— Э, не, ребят. Я пас, — Райдер развёл руками.
— А я бы и от водочки не отказался, — подал голос Хром Вайт.
— Смотри, допьёшься, и будешь вон лежать, как Салтыков вчера ночью в луже с хуем наружу…
— Это где такое? — поинтересовался Гладиатор, — Чё, в натуре, что ли, Салт вчера так ужрался?
— А то нет! Реально, упал вчера на улице в лужу, и хуй наружу.
— Так-таки хуй наружу?
— Ну чё я, врать, что ли, буду? — обиделся Райдер, — Мне сам Негодяев рассказал.
— Да Негодяев-то тебе расскажет, ты только уши развешивай, — хихикнул Флудман, — Негодяев да Олива — два знаменитых сказочника у нас в городе.
— Кстати, Олива-то, говорят, с Тассадаром теперь замутила…
— То Сорокдвантеллер, то Салтыков, то Тассадар, — изрёк Флудман, — Интересно, кто у неё будет следующим?
— Ну, Флудманизатор, держись! Следующим будешь ты!
— Нет уж, спасибо, — заржал Флудман, — Мне как-то, знаете ли, не очень хочется в конце отношений получить ботинком по морде…
— Знаю-знаю я об этих боях без правил, — изрёк Гладиатор, — Жаль, что я не видел своими глазами эти рукопашные бои с элементами кунг-фу.
— Зато Паха Мочалыч видел, — сказал Райдер, — Он, кстати, до сих пор жалеет, что ему не удалось тогда заснять всё это дело на видеокамеру.
— Действительно жалко, вот бы мы угарнули! Дом-2 отдыхает!
— Жара в Архангельске-2, ёптыть!
Райдер фыркнул.
— Я так и не понял, о чём книга-то была?
— Андрюха, сказать, о чём книга? — Флудман обхватил приятеля за шею согнутой в локте рукой и, рывком притянув к себе, дурашливо зашептал: — О том же, о чём и «Три поросёнка».
