Я думала, я счастливая... (СИ) - Безрукова Марина (читать книги полностью без сокращений .TXT, .FB2) 📗
— Мама, что случилось? Где Соня?
— Я откуда знаю? Я чай пью у Томочки.
Николай запаниковал и кинулся звонить Соне. Тут же нарисовались ужасные картины, как она попала под машину или неудачно упала и теперь находится в больнице, в роддоме, а может, уже и потеряла ребенка. Проклинал себя за то, что оставил ее без присмотра. Злился на мать, которая так и не помудрела и не захотела ни понять его, ни принять Соню.
— Да, Коленька, да. Не беспокойся, пожалуйста, я у мамы, — раздался тихий и какой-то заспанный голос.
— Но Соня… почему? Ты даже не предупредила…
— Я не могла. Мы с твоей мамой… в общем, я уехала. Побуду здесь. Мама, правда, еще не вернулась…
Николай бессильно опустился на мягкую скамейку. Он сидел, вытянув ноги, опираясь затылком о стену, и молча смотрел в темноту. Усталость навалилась на него со всех сторон, бесконечная суетливая беготня превратилась в ежедневный ритуал, только нет ей ни конца и ни края.
— Ты только, Томочка, не подумай! Я эту змею выведу на чистую воду. И Коля всё поймет. Ты только не горячись. Сколько лет вместе, разве из-за какой-то лахудры разбегаться? Не надо, Томочка. Пожалей себя, да и меня заодно. Ты мне как дочка…
Тамара улыбалась и кивала головой. Свекровь приехала к ней, позвонив уже у самого дома, и сбегать и прятаться было глупо. Ольга Ивановна таинственно сообщила, что ей нужно поговорить о личном, и через несколько минут предстала на пороге с коробочкой пирожных в руках. Не выгонять же. Тамара и так догадывалась, зачем к ней заявилась свекровь, и какой страшной тайной ей не терпится поделиться. Слушала в пол уха, доливала свежий чай, молча соглашалась, а сама смотрела на календарь и видела лишь одну дату, обведенную ее же рукой — дату, когда их с Николаем должны официально развести.
Глава 37
Все ждали лета. Дожди и колючий ветер надоели уже даже тем, кто не выносил жары. Смотрели прогнозы, выискивали, настоящее тепло, припоминали, когда еще была такая же холодная весна. Жара обрушилась внезапно. Накануне ничего особо не предвещало, и горожане со скептической улыбкой поглядывали на обещанные синоптиками цифры, а на следующее утро и правда, воздух прогрелся так быстро, словно растопили печку. Те, кто, не доверяя ученым, вышел из дома в кофтах и куртках, к обеду таскали вещи в руках, не зная, куда их теперь положить. Парки тут же наполнились гуляющими, они заняли все скамейки, по дорожкам резво забегали дети, а их мамы и бабушки жмурились на солнце, почти не обращая внимания на шалости.
Тамара с утра съездила в агентство, которое ей рекомендовал Женя, и познакомилась с весьма приятной женщиной, давно поднаторевшей в делах недвижимости. Анна Родионовна оказалась энергичной пенсионеркой с очень приятным лицом и умными живыми глазами. «Вот бы мне так красиво постареть», — с легкой завистью подумала Тамара. Всю жизнь Анна Родионовна проработала учительницей математики в школе, а потом вдруг открыла в себе талант риелтора. Аналитические способности позволили ей легко налаживать цепочки продаж, не путаясь в покупателях и продавцах и позволяли сплетать самые сложные схемы продаж, на первый взгляд, даже самых безнадежных квартир.
— Это как задачка, — улыбаясь, поведала она Тамаре. — Пишем «дано» и начинаем искать решение. Интересно.
— Ох, моё «дано» непростое, — вздохнула Тамара. — Я пока только в общих чертах хочу узнать: стоимость в нашем районе, есть ли желающие, а с мужем и дочерью мне еще предстоит договориться. Извините, что я вас зря отвлекаю, но Женя сказал…
— Пустяки, — беззаботно махнула рукой Анна Родионовна. — Женька мне столько раз помогал… Мы с Раечкой, его мамой, дружим давно. Я Женьку по математике гоняла. Он даже учебники от меня прятал. Я ведь тоже раньше жила на юге. Вот, до сих пор не привыкну к холоду. Но сегодня и у нас юг, правда?
Тамара рассмеялась, уж очень приятное впечатление производила эта женщина. Они сидели на улице, рядом с агентством, и было заметно, как Анна Родионовна буквально млеет на солнце. Коротко стриженные умело прокрашенные волосы, едва-едва шевелил легкий теплый ветерок. Почти незаметный макияж и шелковый платочек, маскирующий шею, заметно убавляли ее истинный возраст.
— Вообще, дорогая, главное не останавливаться. Не сидеть, сложа руки. Что толку мне ныть о моем артрите? Или давление бесконечно мерять? А пока бежишь, решаешь, договариваешься — и о болезнях некогда думать. А вечером в филармонию. У меня абонемент, — весело похвасталась новая знакомая.
Тамара покосилась на нее с уважением — надо же, сколько энергии в человеке! И на всё хватает сил и здоровья. Вот это характер! Она, наверное, чуть помладше ее свекрови, но рядом с ней хочется не таблетки пить, а подобраться, выпрямить спину и бежать в кассу за билетом в театр. Удивительно.
— В общем, я к твоим услугам, Томочка. Район у вас хороший, зеленый, дом добротный. Желающих, думаю, найдем быстро. Хотя и лето на носу. Но не будем загадывать. Звони, как договоритесь и начнем!
— Только, Анна Родионовна, мне бы сразу и другое жилье подыскать… чтоб всё вместе оформить и переехать.
Математик кивнула головой, мол, и так понятно и похлопала Тамару сухонькой ладошкой по руке. Тамара повеселела, почему-то она безотчетно доверяла этой женщине, как будто заранее знала, что у них всё получится. Но разговор с Николаем предстоит сложный и как он себя поведет — неизвестно. У Тамары на прежней работе была знакомая, которая, как только подала на развод, заполучила себе очень беспринципного и даже жестокого врага в виде мужа. Какие только козни он не строил, что только не вытворял! А всё потому, что не мог простить ей этого шага. Дошло даже до похищения детей, полиции, судов и неприятных разбирательств с людьми, очень сильно напоминающих бандитов. Все, кто раньше знал эту милую пару, округляли от удивления глаза: «Миша? Тихий ботаник в очках, проповедующий буддизм? И вот это?!»
Конечно, вряд ли Николай выкинет что-то подобное, благо и детей у них маленьких нет, и имущество только в виде квартиры, но всё же представить его реакцию она пока не могла. После всего того, что случилось за последние полгода, можно ждать всякого.
«Почему всё так сложно в жизни?» — размышляла Тамара, устроившись на скамейке в маленьком парке неподалеку. Она смотрела на крикливых селезней с зелеными головами, они шумно выясняли между собой отношения, пока самки скрылись по затаенным гнездам, высиживая утят. Мужчины — такие странные. Казалось бы, всё есть, живи и радуйся, но нет, бегут куда-то, ищут и даже находят, а дальше что? В общем-то, всё то же самое. А кто-то так бежит до самой старости, надеясь в итоге заполучить что-то совершенно непохожее на то, что уже было.
Она вдруг вспомнила, как с утра зашла в аптеку за мазью от простуды на губе, и натолкнулась на весьма импозантного старичка. Он был тщательно выбрит, седые волосы уложены лихой волной, а аромат его приятного парфюма перебивал запах лекарств. На вид — лет восемьдесят, не меньше, но осанка, поступь, красивая трость с круглым набалдашником — всё это делало его похожим на одного известного актера. Пожилой мужчина был в лазоревом пиджаке, на шее красовался изящный платок, а внимание его было приковано к витрине, где рядами лежали таблетки и средства, позволяющие пыл, утраченный с возрастом. Рассматривал он их цепким взглядом, что-то прикидывая, и со стороны не казалось, что делает он это просто так. Явно имел определенную цель. Тамара хоть и улыбнулась, но в душе восхитилась неугомонным ловеласом — так уж сильно он выделялся своим внешним видом среди обычных, уже ничем не интересующихся пенсионеров. Судя по всему, и он находится в вечном поиске. Хотя, кто знает? Может просто захотелось вспомнить себя молодым и сильным. Вкупе с Анной Родионовной неплохие примеры жизни на пенсии увидела сегодня Тамара.
Селезни всполошились и заорали еще громче. К берегу подошла женщина с пакетом, в котором белели кусочки батона. Неуклюже переваливаясь, птицы спешили к угощению, расталкивая по пути самых слабых и незадачливых. «Всё, как у людей», — усмехнулась Тамара. Она не очень любила городских уток, уж слишком они ленивые и наглые. На зиму не улетают, прикормленные, только и ждут, когда им накидают хлеба, при этом ужасно галдят и лезут бесцеремонно чуть ли не в руки. Несмотря на это, уходить ей не хотелось, лучше переждать, когда селезни проглотят положенное и, недовольно пререкаясь, снова залезут в воду.
