Радости и тяготы личной жизни - Росс Джоу Энн (читать книги без сокращений TXT) 📗
– Платить? Взятку давать, что ли?
– Таков уж наш архитектурно-строительный бизнес, Джейд. Только я не играю в эти игры. – Он быстро пересек комнату, подошел к ней. – Почему мы говорим о делах, когда только встретились после четырех жутких недель разлуки?
Рорк повернул девушку к себе, наклонился к ней, коснулся лбом ее лица. Она не поднимала глаз.
– Четыре недели, – едва слышно повторил он, – целая вечность.
Они стояли молча, неподвижно, соприкоснувшись лбами, закрыв глаза. Джейд слушала доносившиеся с улицы звуки – гудки автомобилей, цоканье копыт по асфальту – и вспомнила давнюю волшебную ночь, когда Рорк возил ее в экипаже вокруг Парка.
Она поежилась.
– Замерзла?
Рорк провел ладонями по ее рукам. – Она отстранилась.
– Да нет, – коротко ответила она, зарывая свои чувства все глубже и глубже.
– Что неладно?
– С чего ты взял?
– Я же вижу – ты будто сама не своя.
– Просто устала. – В большой степени это было правдой. – Съемки были рассчитаны на четыре часа, но Томми не учел, что тиграм каждые сорок пять минут надо давать передышку, чтобы звери не раздражались. И ты не представляешь, какой жуткий от них запашок, между прочим. Да, узнай публика этот секрет, никто не станет покупать духи Сазерленда, но, к счастью...
– Лапушка, – перебил ее Рорк, – о чем ты говоришь?..
– Да, – она глубоко вздохнула, помолчала. – Просто пытаюсь объяснить тебе, почему я не сияю, как обычно. Извини, Рорк, ты, наверное, привык, что женщины развлекают тебя.
– Я совершенно не жду от тебя этого, Джейд.
– Вот и хорошо, – обожгла она его вымученной улыбкой. – Потому что, боюсь, концертные туфельки я сегодня не прихватила.
Рорк взъерошил свои густые темные волосы, вгляделся в ее лицо, будто стараясь угадать, что за состояние она переживает.
– Я что-то не пойму тебя. Ты на меня сердишься?
– Почему я должна на тебя сердиться?
– Ну, например, потому, что я слишком надолго задержался в Сан-Франциско, но ты ведь знаешь, что причиной тому были дела.
– Да. Так ты мне и сказал.
– Ты будто не веришь мне?
Джейд пожала плечами.
– Надеюсь, ты не осудишь меня, если я поинтересуюсь, не возражала ли Филиппа Хэмилтон против твоего скоропалительного отъезда в Нью-Йорк?
– Ты что, ревнуешь? К Филиппе?
– Нет, конечно.
– Это хорошо. Кстати, тебе для заметки: я со дня возвращения из Греции не имел ни одной женщины.
– Ты волен распоряжаться своей жизнью, Рорк. Я не имею права что-либо говорить тебе или, не дай Бог, вмешиваться. Точно так же, как ты – в мою.
Не скрывая досады и огорчения, он взял ее за подбородок и, когда она хотела отвернуться, почти заставил посмотреть себе в лицо.
– Что, черт возьми, происходит? Я думал, мы окончательно объяснились на Серифосе, помирились, если хочешь.
– Объяснились? Помирились? – подняла брови Джейд. Все это для нее оказалось труднее, чем она ожидала. Было ощущение, что она пытается без карты пройти по незнакомой местности. – Значит, ты так думал?
– Да. Я действительно думал именно так, – выдавил Рорк.
– Ну, я думаю, ты ошибался.
Горькие, едкие слова вынужденной лжи жгли горло, как застрявшая пилюля.
Но, даже видя реакцию Рорка, Джейд заставила себя быть бесчувственной. Она как бы сделала сама себе глубочайший наркоз перед этой невыносимо тяжелой операцией на сердце, больном любовью к этому человеку.
– Я не верю тебе. Господи, да то, что было у нас с тобой на острове, гораздо серьезнее какого-то пустого курортного романа, Кэсси.
Он назвал ее прежним именем, что говорило о его раздражении, даже обиде. Но как бы ни было ей больно наносить ему удары, выбора не оставалось. Потому что если она скажет правду о своей матери и о его отце, Рорк кинется в драку с Кинлэном, и в результате с Белл будет покончено, с Белл, которой и так досталось в жизни больше, чем достаточно. А этого Джейд допустить не могла. После стольких лет уловок, даже лжи ради матери, она не могла сдаться так легко, пусть даже ей самой будет до смерти больно.
Кинлэн Гэллахер не оставил ей выбора. Ни шанса, ни лазейки. И если сейчас она дрогнет перед Рорком, перед его обидой, гневом, ее нервы не выдержат.
– Ты прав, – сказала она, положив ладони ему на грудь, чувствуя биение его сердца. – То, что было на Серифосе – чудо. Я никогда не забуду этого. Но это не было реальностью, Рорк, а просто сказкой, созданной для нас солнцем, морем и оторванностью от всех, кто знает нас.
Всю ту удивительную неделю будто на всей Земле жили только мы двое. И воспоминания эти останутся со мной навсегда. – Джейд отвернулась не в силах больше смотреть на него. – Но вот мы вернулись к нашей земной жизни, и у нас она у каждого своя.
– Но я надеялся, что ты согласишься соединить наши жизни.
– Значит, ты – в Сан-Франциско, а я – в Нью-Йорке?
– «Сезонная» брачная жизнь нынче в моде, Джейд, – ласково улыбнулся Рорк, показывая, что не собирается сдаваться так легко.
Ледяная дрожь забила Джейд.
– Ты делаешь мне предложение?
Сколько лет она ждала этого, готовая за эти слова отдать буквально все. И вот они прозвучали. Но страшная правда о ее родителях делала их невозможными и ненужными.
– Я люблю тебя, Джейд, – сказал Рорк. – Сейчас, оглядываясь назад, я знаю, что любил тебя, когда ты была еще Кэсси. Увы, я был слишком занят своими конфликтами с отцом, чтобы тогда, тем летом, понять, что ты – лучшее, что вообще было у меня в жизни. И хотя вообще я собирался обставить все должным образом – при свечах и с шампанским – что ж, ладно, время пришло, и я прошу тебя стать моей женой.
Внутри у Джейд все сжалось от боли.
– Кстати, о твоем отце, – с нарочитой небрежностью откликнулась Джейд. – Почему ты не сказал мне, что работаешь с ним вместе?
Смущением вспыхнуло лицо Рорка.
– Я не работаю с отцом. Он сделал мне заказ на проект здания для компании «Гэллахер: газ и нефть».
– Разве это не одно и то же? – удивилась Джейд. – Разве это не частная компания, где все и все – под контролем твоего отца? В конце концов, всем известно, что за «Гэллахер, газ и нефть» стоит единолично и исключительно Кинлэн Гэллахер.
– Так Ладно, – сказал Рорк. Плечи его будто обмякли. – Я ничего не сказал тебе только потому, что наконец поговорив с тобой о том лете и поняв, как гнусно обошелся с тобой мой папаша, я испугался, что тебе будет ненавистен сам факт моих отношений – пусть даже сугубо деловых – с человеком, который причинил тебе столько горя.
Если бы Рорк знал, сколько горя, подумала Джейд – Но как ты узнала об этом? – спросил Рорк.
– Это не имеет значения, – пожала плечами Джейд.
– Я ведь собирался сказать тебе об этом.
– Неужели? Когда же? До нашего бракосочетания или после?
Он медленно провел ладонью по лицу. Боль, обиду, недоумение она видела в каждой черточке его такого красивого, такого дорогого лица, в его бездонных темно-голубых глазах.
– Послушай, у тебя был жуткий день, – наконец сказал он. – Может, мы закажем сейчас сюда ужин, а ты пока примешь тонизирующую ванну А поговорим мы позже, когда ты отдохнешь и расслабишься...
– И стану более сговорчивой, ты хочешь сказать? – закончила Джейд, складывая на груди руки.
Он смотрел на нее так, будто никогда не видел раньше. Что в какой-то степени соответствовало действительности. Раньше она с легкостью соглашалась на все, что бы от него ни исходило.
Теперь ни в коем случае она не могла себе этого позволить.
– Когда ты отдохнешь, – твердо повторил Рорк. Он приблизился к ней, но она отошла в сторону. – Ну как, Джейд? – улещал ее Рорк. – Мы неторопливо, вкусно поужинаем, а остаток ночи проведем вместе, чтобы вновь узнать друг друга.
«Ни в коем случае этого нельзя допустить», – мелькнуло у Джейд.
– Я не могу.
– Не могу? – нахмурился он, потемнев лицом. – Или не хочу и не буду?
Ни на какие его уловки она не попадется, твердила про себя Джейд, то что эмоции возьмут верх, нервы откажут, как тогда на Серифосе, и прежде чем она успеет что-то сообразить, они окажутся в постели и предадутся греху кровосмешения.
