Шестой (ЛП) - Линн К. И. (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
— Теперь пистолет заряжен, но не досылает патрон в патронник.
— То есть?
— То есть, там сейчас нет патрона, готового к выстрелу, — он передергивает затвор и этот щелчок кажется таким родным моему слуху. — Боевой взвод курка. Теперь пистолет готов к выстрелу.
— Ага. То есть ты обычно носишь его с собой не готовым к выстрелу?
Он качает головой.
— Тогда я рискую получить пулю в зад.
Я представляю себе эту картину, и губы у меня непроизвольно изгибаются, а затем я и вовсе разражаюсь смехом.
Схватив магазин, я пытаюсь вставить его в ствол, правда, мне приходится перевернуть его, так как я начала вставлять вверх ногами. Оттягиваю затвор — нелегкая, скажу вам, задача — и отпускаю.
Но он не сдвигается в исходное положение. Я морщу лоб и изучаю пистолет, пытаясь понять, что с ним не так, но Шестой протягивает руку и отбирает его у меня.
— Батарейки сели.
— Батарейки? Но там нет батареек.
Он громко смеется, а я еще ни разу не слышала, чтобы он так смеялся.
— Нет, батареек там нет, — он вытаскивает магазин, оттягивает затвор и оттуда выпрыгивает патрон.
— Затвор не двигается, потому что пистолет может дать отдачу. И если там плохо сидит патрон, то затвор не возвращается на место, а значит и выстрелить нельзя... Ну, в большинстве случаев.
— А в остальных случаях?
— В основном пистолет просто взрывается в руках.
— Упс, — я смотрю на улыбку на его лице. Она очень искренняя, легкая и совершенно в новинку для меня. — Тебе нравится беседовать об оружии, верно?
Шестой кивает.
— Как догадалась?
— Потому что ты ведешь себя непринужденно, не тычешь в меня патроном, напоминая, что он предназначен мне, и не рассказываешь, как засадишь мне его в лоб. Ну и, я еще не видела, чтобы ты так улыбался.
Улыбка увядает, удовольствие улетучивается. Он совершенно не рад моему объяснению.
— Права по всем пунктам. Мне нравится беседовать об оружии, — с этими словами он берет в руки один патрон и, как я только что и сказала, тычет им в мою сторону и говорит: — А это все еще предназначено тебе.
— Почему?
— Потому что до тех пор задание не будет считаться завершенным.
— А ты не можешь просто сказать им, что убил меня?
Шестой качает головой.
— Это так не работает.
Я перевожу взгляд на изножье кровати и наблюдаю, как он собирает заполненные магазины и пистолеты и убирает их обратно в сумку.
— Я и так сохранил жизнь твоему хахалю, что противоречит всем правилам.
Хахалю?
— Дигби?
Он кивает.
— Вам двоим было очень хорошо вместе. Он определенно много значит для тебя, — и Шестой вытягивается на кровати, намереваясь поспать.
— Так и есть. Я просто... Я не была влюблена в него так сильно, как думала.
Сон кажется мне неплохой идеей, поэтому я ложусь на спину рядом с Шестым и тяжело вздыхаю. Чувствую себя такой уставшей.
— Но мне не хотелось, чтобы он умер просто потому, что нелегкая свела его со мной.
Шестой поворачивается в мою сторону и внимательно изучает меня своими карими глазами.
— Ты такой странный бескорыстный человек.
— Нет, на самом деле я довольно эгоистична.
Повернувшись на бок, я натыкаюсь на его руку. Надув губы, я поднимаю ее и, прильнув к нему, кладу голову ему на грудь.
Он ничего не говорит, но его пальцы зарываются мне в волосы.
Глава 23
Я оттягиваю край повязки на ноге и морщусь. Так себе видок. Рана подзажила, но я ожидала, что неделю спустя она должна выглядеть лучше.
Всю эту неделю мы почти не выходили из номера, только один раз съездили в продуктовый магазин и за машиной. Нынешнее залегание на дно кардинально отличается от предыдущих.
И под «съездили за машиной» я подразумеваю «угнали». На сей раз, на стоянке нас не ждала готовенькая машина с ключами.
Всю эту неделю Шестой пытался раздобыть как можно больше информации о Четвертом, а я изучала тонкости оружия, начиная с предохранителей и разборки и заканчивая чисткой. Ну, и не стоит забывать о повышенной раздражительности, которая начала развиваться от жизни в четырех стенах, которая грозила поглотить меня.
— Так и должно выглядеть? — я вытягиваю ногу, и Шестой подходит, чтобы осмотреть ее.
Проведя ладонью по внутренней стороне моего бедра, он подхватывает мою ногу и разворачивает ее к свету.
— Заживает вроде неплохо. Болит?
— Боли я почти не чувствую, но все зависит от того, как сильно натянута кожа.
Шестой кивает.
— Так и есть. Сними повязку, пусть рана побудет на открытом воздухе.
Я встаю на колени, кладу руки ему на талию и подлезаю под его повязку, касаясь кожи. Медленно провожу рукой по мышцам его живота, запоминая на ощупь теплое крепкое тело.
— Тогда тебе тоже следует так сделать.
Шестой ухмыляется, обхватывает меня ладонью за шею и, поддев большим пальцем за подбородок, вынуждает откинуть голову. Извернувшись, я целую подушечку его большого пальца и щелкаю по ней языком.
Все говорит о его возбуждении — приоткрытые губы, тяжелое дыхание, затуманенный взгляд темных глаз и животный напор в касаниях. С другой стороны, он может «разогнаться» буквально за несколько секунд.
— Мои синяки не нуждаются в проветривании.
Я облизываю его большой палец.
— Синяки — нет, а вот рана под рукавом — да. Будет лучше, если мы это снимем, — и я снова дергаю его за футболку.
— Тебе что, скучно? Хочешь, чтоб я вставил тебе?
— Если ты в состоянии сделать это.
— Я всегда буду справляться с этой задачей.
Я прикусываю нижнюю губу и улыбаюсь ему.
— Тогда почему сопротивляешься?
Обычно после такого он набрасывается на меня — его руки и губы успевают повсюду, он накрывает меня своим телом, трется бедрами.
— Потому что с этим придется обождать.
— Что случилось?
— Наводчик. Нам нужно навестить его, — поясняет Шестой. Я вздыхаю и отстраняюсь, но Шестой дергает меня к себе, так что наши рты оказываются в миллиметрах друг от друга. — Но по возвращении мы вернемся к этому разговору.
Я расплываюсь в улыбке.
— Эта идея мне по душе.
***
И мы снова отправляемся в стриптиз-клуб, правда, на сей раз оставляем машину на подземной парковке и входим в здание, минуя парковщика. Также мы не стали одеваться изыскано, надели повседневную одежду. Просто чтобы прикрыть раны.
В «Люксоре», выстроенном в форме пирамиды, внутри огромное свободное пространство, а номера уходят вверх по контуру здания, сужающегося кверху. Я жадно все разглядываю, но особенно меня привлекают автоматы. Будь ситуация иной, я бы могла на несколько часов зависнуть возле них, испытывая свою удачу в разных играх. Но это невозможно, если ты привязан к наемному убийце из ЦРУ.
Мы заходим в лифт вместе с полудюжиной туристов и поднимаемся на четырнадцатый этаж. Шестой держится очень собранно и молчаливо, пока мы идем к комнате 14207. Я по-прежнему понятия не имею, что мы здесь делаем и кто может быть внутри этого номера.
Шестой стучит в дверь, и мы ждем. Мимо проходит несколько человек, а я выглядываю через балкон вниз на пустое пространство и замечаю бар, где продают «Маргариту».
Эх, я бы сейчас все отдала за клубничную.
Шестой стучит в дверь во второй раз, и мы снова не получаем никакого ответа.
Мы же в Вегасе, если уж на то пошло. Неужели он думает, что люди сидят в номере и ждут его?
Шестой сжимает челюсти, и мышцы на щеках напрягаются, подчеркивая острую линию подбородка. Такое скопление людей и море камер, и его «прокатили»? Ха, не самый везучий киллер.
Чтобы нас не заметили, мы, лавируя между подвыпившими отдыхающими, возвращаемся на стоянку.
— Что теперь будем делать? — спрашиваю я, собрав волосы в хвостик. Сегодня жарко, хотя на дворе ночь.
Шестой, нахмурившись, смотрит на меня.
