Одинокие сердца - Мадарьяга Итсасо Лосано (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
28
Шарлотта вырывала сорняки и пропалывала землю возле розовых кустов, а Одри механически повторяла отработанные движения тети. Дав племяннице несколько дельных советов по поводу разведения роз, Шарлотта решила перейти к главной теме их разговора:
— Ты совершила очень важный поворот в своей жизни, — сказала она, не глядя на Одри и не переставая работать. — Ты уже знаешь, чем теперь будешь заниматься?
Одри, прежде чем что-то ответить, решила не делать вид, что она удивлена или растеряна.
— Нет, по правде говоря, еще не решила, — ответила она нейтральным тоном, хотя ее и охватило сильное смятение.
Девушке вдруг показалось, что с каждым словом, которое она произнесет, ее смущение, как шелуха, будет сходить с нее слоями, и она, Одри, постепенно найдет в себе силы быть абсолютно откровенной. Шарлотта наблюдала за ней из-под края своей панамы. Одри казалась ей хрупкой и уязвимой, как будто не была готова к предстоящему серьезному разговору, а потому пыталась казаться сосредоточенной на своей работе — эдакая прилежная ученица.
— Одри. — Шарлотта пристально посмотрела на племянницу. — А чем тебе вообще хочется заниматься?
Одри бросила на тетю изумленный взгляд и, подумав, решила, что, пожалуй, и в самом деле настало время для откровенного разговора. Она сняла садовые перчатки и ответила, стараясь говорить ровным голосом:
— Не знаю. Раньше я… я всегда связывала свою жизнь С Джоном и теперь не знаю, как планировать жизнь для себя одной.
— Значит, тебе нужно научиться это делать, и желательно побыстрее.
Одри уселась на землю и стала смотреть сквозь розовые кусты куда-то вдаль.
— Мне нравится то, чем занимаешься ты, — наконец сказала она. — Жизнь на свежем воздухе, сад, растения… Я не могу отличить жимолость от жасмина, но…
— Это всего лишь антураж, — резко перебила ее Шарлотта. Одри посмотрела на тетю непонимающим взглядом. — Ты говоришь об антураже. — Шарлотта, стоя на коленях на земле и уперев руки в бока, смотрела на Одри очень серьезным взглядом. — Ты так и не ответила на мой вопрос. Чем тебе вообще хочется заниматься?
Одри некоторое время молчала, выдергивая из земли травинки и теребя их. У нее еще не было ответа на этот вопрос — по крайней мере, ей самой казалось, что не было. Единственное, что она знала точно, — ей хочется иметь семью, хочется видеть, как дети — ее дети — бегают по саду, играют и смеются. Однако ничего подобного в ближайшее время ее не ждало. Одри посмотрела на тетю и вздохнула.
— Не знаю. — Она сокрушенно покачала головой.
— У меня складывается впечатление, что ты завидуешь результату, не отдавая себе отчета в том, благодаря чему этот результат был достигнут. За всем этим удивительным мирком, который ты здесь видишь, скрывается множество самопожертвований и отречений. Ничто не является в действительности таким, каким выглядит на первый взгляд. — Шарлотта набрала в легкие воздуха и гораздо более эмоционально, чем ей хотелось бы, продолжила:
— Раньше тебе, возможно, казалось, что ты живешь в прекрасном, удивительном мире, в котором полно интересных видов деятельности и престижных мест работы, в котором женщины становятся топ-менеджерами и ходят в безупречно сшитых костюмах, пользуясь почетом и уважением. — Шарлотта, говоря это, оживленно жестикулировала. — Однако на самом деле мир устроен совсем по-другому. В этом мире огромному числу женщин приходится работать телефонистками, кассиршами в супермаркетах, секретаршами… Думаешь, им нравится их работа? Думаешь, они не хотят проводить больше времени со своими детьми? Теперь ты, наверное, понимаешь, что таких женщин — женщин с интересной работой, безупречно красивых, привлекательных, волевых, уверенных в себе, с идеальной квартирой или домом, с идеальным мужем — попросту не существует. После работы — как правило, не очень-то интересной — они приходят в свою квартиру, в которой эхо собственных шагов заставляет их проникаться ненавистью к этому моменту. Другие из них приходят домой с ужином, купленным в последний момент в кафе навынос, и дома их ждут горы невымытой посуды и куча невыглаженного белья. Очень часто в день накануне Рождества у них на работе почему-то начинается аврал, и они рвут на себе волосы, пытаясь найти аргумент для того, чтобы начальник не задерживал их слишком долго, а затем еще и отговорку для своих — разочарованных поздним приходом мамы — детей. Да, жизнь очень многих женщин — это кошмар. Есть только один способ со всем этим совладать, и он заключается в том, чтобы упорядочить свою жизнь, установить определенные ограничения.
Одри все никак не могла понять, к чему клонит ее тетя.
— Это совсем не мой случай, — попыталась оправдаться девушка.
Шарлотта же продолжала говорить с таким видом, словно Одри не раскрывала рта.
— Одинокие женщины завидуют женщинам замужним, а те мечтают хотя бы иногда почувствовать себя свободными и независимыми. Первым кажется, что время бежит очень и очень быстро и что их мечта о материнстве, а также связанные с ней мечты об интересной работе, идеальном муже и о счастливой жизни так и останутся мечтами. Вторые чувствуют себя обманутыми, измученными, увядающими, посредственными, серыми. В этом мире лишь очень немногие люди довольны своей судьбой, Одри, — лишь очень немногие.
— Мне кажется, ты довольна своей судьбой.
Шарлотта посмотрела на племянницу суровым взглядом. Она сейчас думала только о том, как бы раскрыть ей глаза на жизнь, избавить от иллюзий о прекрасном и удивительном мире и заставить увидеть окружающую действительность такой, какая она есть.
— У меня нет семьи — то есть того, чем тебе так сильно хочется обзавестись, — сказала Шарлотта, медленно качая головой. — У меня есть только мои розы. — Она несколько мгновений помолчала, разглядывая племянницу, с унылым видом теребившую пальцами травинки, а затем продолжила: — Удовлетворенность своей судьбой в значительной мере связана со способностью человека принять ее такой, какая она есть… Мы не имеем возможности решать, какие события произойдут в нашей жизни, но мы имеем возможность решать, как на эти события реагировать. — Шарлотта присела на траву. — Знаешь, Одри, твой дядя Шон был центром моей жизни, был осью, вокруг которой вращалось все мое существование. Я тоскую из-за того, что его нет рядом со мной, однако бывают дни, когда я о нем совершенно забываю — забываю чаще всего тогда, когда со мной происходит что-то важное. Мне очень хотелось бы, чтобы он был рядом, чтобы он поддерживал меня и помогал находить смысл в том, чем я занимаюсь. У меня не было никого, кто помог бы мне снова обрести себя. Наоборот, мне приходилось выслушивать критические замечания — что, дескать, незачем усложнять свою жизнь. — Шарлотта криво усмехнулась. — Но я также знаю, что я стала тем, кем я стала, исключительно благодаря трагическому событию, которое произошло в моей жизни и которое, как мне поначалу казалось, лишило ее всякого смысла. Мне пришлось учиться выживать, Одри, я каждый день настойчиво пыталась убедить себя в том, что необходимо жить дальше, пока мне не удалось обрести немного душевного покоя. Это было нелегко. Мне тяжело в этом признаваться, но, если бы моя жизнь сложилась как-то иначе, я не стала бы тем, кем я стала.
— Ты в этом уверена? — Одри не верила своим ушам, не верила, что эти исполненные болью слова могут исходить от ее тети — всегда такой решительной, такой независимой, такой свободолюбивой. — Тебе не кажется, что мы в нашей жизни порой не можем не оказаться там, где нам суждено оказаться, что жизнь направляет все наши действия и зачастую заставляет делать то, чего мы делать не хотим, и что мы не можем не стать теми, кем нам суждено стать? — Одри опустила взгляд и вырвала из земли очередную травинку. — Мне нравится верить, что все в жизни происходит именно так. Более того, я даже нуждаюсь в том, чтобы в это верить.
— Знаешь, я считаю, что мы сами выбираем свой жизненный путь и непременно на нем чего-то достигаем — хотя и не всегда того, чего нам хотелось бы достичь. — Шарлотта взглянула на свои вымазанные землей руки и улыбнулась. — Одни жизненные пути ровнее и короче, чем другие, и мы зачастую упорно пытаемся идти по какому-то одному из них тому, который мы выбрали, — иногда достигая своих целей, а иногда и нет… Но и мне иногда хочется верить, что я в любом случае добилась бы того, чего добилась.
