Терапия (ЛП) - Перес Кэтрин (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
***
— Послушайте меня, я хочу знать, все ли в порядке с Кингсли Аррингтоном. Я в порядке! У меня сотрясение, ладно, я понимаю, но я хочу видеть моего друга. Почему никто не скажет мне, как он, черт возьми?
— Мисс Александр, прошу вас, успокойтесь. Я медсестра Гамильтон, и я обещаю, что узнаю о вашем друге. У вас есть посетитель. Если вы будете к этому готовы, мы можем позволить вашему брату зайти.
— Мой брат? — он никак не мог добраться сюда так быстро, но все же.
— Да, он сейчас в коридоре. Вы действительно хотите его увидеть?
Я просто киваю. Я устала, и эта самая худшая головная боль в моей жизни. Если он здесь, я уверена, он думает, что это была еще одна из моих пьяных выходок.
— Она нуждается в отдыхе, поэтому, пожалуйста, не задерживайтесь здесь. — Я слышу, как говорят медсестры, а потом входит Джейс.
Это определенно не мой брат.
— Боже мой, Джесс, я так рад, что ты в порядке, — говорит он и бросается к моей кровати. Облегчение на его лице очевидно. — Мы наткнулись на ДТП после службы, и я увидел, как вас заносят в скорую. Они пускают только семью, так что я солгал. Прости, — говорит он смущенно.
— Все в порядке, Джейс. Я в порядке, правда. Спасибо за беспокойство.
— Мне нужно связаться с твоей семьей? Они знают, что ты в больнице?
— Нет, они не знают, и я бы предпочла, чтобы они не знали. Я в порядке. Уверена, что в ближайшее время выйду отсюда. — Увидеть моих родителей здесь после стольких лет — это последнее, чего я хочу. Я все еще слишком слаба, чтобы разрешать психические и эмоциональные проблемы с моими родителями.
— Ладно, я просто подумал предложить. Тебе нужно что-нибудь?
— Нет, я думаю, нет. Я жду, чтобы узнать, как там Кингсли, но никто мне не говорит. Медсестра должна была это выяснить. Я уверена, что с ним все в порядке, но я хочу знать. Я потеряла сознание от удара и почти ничего не помню.
Он выглядит так, как будто в шоке от моих слов. Это отстой. Он только что похоронил свою маму и теперь слушает меня, когда я говорю о другом парне.
— Ты хочешь, чтобы я сходил и попытался что-нибудь выяснить?
— Джейс, у тебя сегодня был тяжелый день. Тебе не надо ничего делать. Ты должен пойти домой и немного отдохнуть после всего, что ты пережил за последние несколько дней. Я не хочу, но все равно спрашиваю:
— Где Виктория?
Он вздыхает.
— Она в зоне ожидания.
— Ох. Ну, ты явно должен пойти туда. Я уверена, что это последнее место, где она хочет быть.
В этот момент двое полицейских входят в комнату. Я совершенно не представляю, почему они здесь, может, чтобы увидеть меня.
— Извините нас, мисс. Нам нужно поговорить с Вами по поводу ДТП, если вы не возражаете.
— Эм, да, конечно. В чем дело? — спрашиваю я нервно.
— Мэм, транспортным средством, который ударил вас, управлял пьяный водитель. Мы просто должны подтвердить пару незначительных мелочей в нашем отчете, вот и все
— Хорошо.
— Вы помните, видели ли это автомобиль?
— Да, я помню, но все произошло так быстро. Я только увидела грузовик на мгновение, прежде чем все потемнело. Он свернул на нашу полосу, но это последнее, что я помню.
— Все в порядке, спасибо. У нас есть все, что нам нужно, но мы хотели уточнить, есть ли вам что-нибудь добавить о том, что произошло перед ударом.
Заходит врач скорой помощи, и она выглядит по-другому, как-то иначе. Ее лицо мрачное, и она не смотрит мне в глаза. Это плохо. Я знаю, что это.
— Если вы все не против, мне нужно поговорить с пациенткой наедине, — говорит она.
Мое сердце бьется, и я хочу все это прекратить. Я не хочу слышать то, что она собирается сказать мне. Почему я не могу просто перемотать время и вернуться назад? Надвигается что-то страшное, и я не хочу столкнуться с этим. В глазах появляются слезы, и мой подбородок начинает дрожать, даже прежде чем она начинает говорить.
Заткнись.
Заткнись.
Заткнись.
Не говори.
— Мэм, я сожалею, но ваш друг был серьезно ранен. Моя команда и я сделали все что могли, но мистер Аррингтон не выжил.
***
Сейчас, после моего возвращения домой из больницы, у меня есть миллион не отвеченных сообщений от Мерседес. Я бросаю телефон на кровать и дрожащими пальцами открываю тумбочку. Слезы не перестают лить по лицу. Они напоминают мне, что я здесь, что я могу плакать, что я жива. Я должна быть мертва. Вместо Кингсли. Он должен быть здесь, живой. У него была цель, у него была жизнь.
Реальность его смерти продолжает рваться через меня, и я хочу просто прекратить все. Я хватаю бритву и рассеянно обращаю внимание на то, как она блестит, пока я верчу ее между пальцами. Уставившись на лезвие сквозь слезы, я вижу лишь неясные очертания, и я изо всех сил зажмуриваюсь. Я не хочу больше жить жизнью, которую ненавижу. Я протягиваю левую руку и вижу ажурные вены под бледной тонкой кожей. Кровь проходит через них и просит, чтобы ее выпустили. Я подношу лезвие бритвы к своей руке и нажимаю, пока не чувствую острую боль моей разрываемой плоти. Кровь просачивается, и адреналин гудит в моем теле. Печаль в моих слезах смешивается с облегчением в моей крови. Каждый нерв находится в состоянии повышенной готовности. Я медленно веду лезвие вниз по внутренней стороне предплечья к запястью. Чем дальше я веду, тем труднее становится. Кровь больше не сочится. Она течет гораздо быстрее, разливается вокруг меня. Вдруг, я чувствую, что плыву, и боль начинает стихать. Боль внутри меня уменьшается; все, кажется, движется в замедленной съемке. Крови становится все больше, но теперь я вижу только пятна, как дымчатое остаточное изображение салюта на темном ночном небе. Я начинаю думать и смутно понимаю, что порезала себя глубже, чем когда-либо прежде. Лезвие падает на пол и, словно издалека, я слышу, как крошечный кусочек металла отскакивает от керамической плитки. Схватив себя за руку, я пытаюсь зажать разрез на руке, но кровотечение не замедлить.
Страх.
Я должна чувствовать страх. Я должна быть напугана, но этого нет. Жизнь — это либо нажать кнопку «продолжить» или кнопку «выключить». Я больше не могу нажать «продолжить». Мой мир медленно исчезает в черноте, и я ухожу.
Глава 32
«Самое главное в жизни не то, где мы стоим, а в каком направлении мы движемся». — Оливер Холмс Вендал
Джессика
Три месяца спустя...
Смерть — это многомерная штука и множество граней ее решения влияют на каждого человека по-разному. В это утро, как и каждое утро после того несчастного случая, я просыпаюсь с сильнейшей болью в моем сердце. Сколько необходимо времени, чтобы боль прошла? Я, конечно, не знаю, но мне бы очень хотелось от нее избавиться, потому что это больно, и эта боль глубоко. Я здесь, в настоящем, пытаюсь перестать жить прошлым. Я вспоминаю наши дни, и те немногие моменты с Кингсли снова и снова всплывают в моей голове. Мне так страшно, что я его забуду. Я боюсь забыть, как он пахнет, как чувствуются его объятия, или насколько яркой была его улыбка. Я заставляю себя цепляться за мгновения в памяти, перебирая каждую деталь, потому что не хочу забыть. Я бы сделала все, чтобы он вошел в дверь прямо сейчас и сказал что-то совершенно глупое просто так, чтобы я могла с ним поспорить. Он был бы так зол на меня за то, что я сделала после того, как выписалась из больницы. Я была бы мертва, если бы Мерседес не пришла меня проведать. После моей попытки самоубийства, я была отправлена в это стационарное психиатрическое учреждение. Мой терапевт, Дженис, говорит, что я могу уехать на следующей неделе, и хотя я должна радоваться, я вне себя от ужаса. Я проделала длинный путь за последние три месяца, и знаю, что это было лучшее место для меня. Безнадежность и изнурительная печаль покалечили меня, когда я узнала, что Кингсли погиб. Это было похоже на фильм ужасов, разворачивающийся передо мной. Когда я вспоминаю, воспоминания движутся в медленном, мучительном темпе.
