Что такое античная философия? - Адо Пьер (хороший книги онлайн бесплатно .txt, .fb2) 📗

Пьер Адо

Что такое античная философия?

Пьер Адо и его подход к античной философии

Отечественный читатель уже знаком с творчеством известного французского историка философии, профессора кафедры истории эллинистической и римской мысли Коллеж де Франс Пьера Адо. Примечательно, что первая книга Адо, написанная им в 1963 г. и посвященная величайшему философу поздней античности Плотину [1], стала и его первой книгой, переведенной на русский язык [2]. Ныне вниманию читающей публики предлагается русский перевод труда, вышедшего в свет в Париже в 1995 г. и подводящего своеобразный итог многолетним размышлениям Адо об античной философии. Хотя читатель, вникая в поиски автором ответа на вопрос: «Что такое античная философия?», надо думать, сумеет получить и недвусмысленный ответ на вопрос: «Кто такой Пьер Адо как историк античной философии?», нелишне будет остановиться на некоторых аспектах интеллектуальной биографии Адо.

Пьер Адо родился в Реймсе в 1922 г. Полученное им основательное католическое образование наложило заметный отпечаток на его мировоззрение, в частности, пробудив уже никогда не затухавший интерес к мистицизму. Первой философской доктриной, с которой (в особенности благодаря книгам Ж. Маритена) ознакомился Адо был томизм. Изучение этой систематической и структурированной доктрины привило Адо стойкую неприязнь к философиям, которые уклоняются от четкого определения используемой ими терминологии. Во время учебы в Сорбонне в 1946—1947 гг. Адо открыл для себя бергсонизм, экзистенциализм и марксизм. В бергсонизме он увидел не абстрактную философию, а новый способ жизневосприятия; экзистенциализм помог ему глубже осознать вовлеченность человека в разнообразные сферы индивидуального и коллективного опыта; в марксизме же его привлекало взаимопроникновение теории и практики. В Сорбонне Адо изучал философию под руководством Э. Брейе, Ж. Валя, П. Рикёра, Ж. Ипполита, Л. Лавеля, М. Мерло-Понти и других именитых наставников, сочетавших интеллектуальные достоинства с нравственными.

Движимый интересом к феномену мистицизма, Адо сосредоточился на освоении трактатов Плотина и в 1946 г. обратился за помощью и советом к одному из лучших во Франции знатоков Плотина Полю Анри, которого особо интересовало влияние плотиновских идей на латинскую патристику. Анри посоветовал Адо всерьез заняться Марием Викторином, малоисследованным латинским теологом и переводчиком Плотина, в надежде, что в его текстах удастся обнаружить переведенные им плотиновские фрагменты. В конце концов Анри предложил Адо совместную работу над двуязычным изданием теологических трактатов Викторина. Философу Адо, не имевшему представления о том, как читать латинские манускрипты и как готовить критическое издание, пришлось под водительством Анри погрузиться в филологические штудии. Альянс двух специалистов оказался на редкость удачным [3]. Кроме того, стремление понять и объяснить тексты Викторина и их «генеалогию» привело Адо к созданию фундаментальной монографии «Порфирий и Викторин» [4], трактовавшей Викторина как ученика не столько Плотина, сколько Порфирия и содержавшей критическое издание и перевод приписываемого Пьером Адо Порфирию комментария к платоновскому «Пармениду». В 1971 г. Адо опубликовал доселе непревзойденное исследование жизни и сочинений Викторина [5].

При всем том стоит отметить одно любопытное обстоятельство. Волею судеб (или, быть может, волею Анри) Адо был вынужден два десятилетия заниматься предметом, который, по его собственному признанию, его интересовал, но не завораживал [6]. Когда в 1964 г. Адо был избран в одну из секций Практической школы высших исследований, он рассматривался научным сообществом прежде всего как переводчик и комментатор Викторина, и препорученная ему кафедра, вполне естественно, была кафедрой латинской патристики. Этот факт отчасти объясняет, почему Адо не остановился на Викторине, а издал также и одно из сочинений Амвросия Медиоланского [7]. Как бы то ни было, в 1972 г. коллеги учли выдержавший испытание временем интерес Адо к нехристианской позднеантичной мысли, и его кафедра получила название «Теологические и мистические учения эллинистической Греции и конца античности». Адо уже вполне «легально» возвратился к толкованию текстов любимого Плотина, но его стали все больше привлекать общие проблемы истории античной философии. В начале 1983 г. академическая карьера Адо достигла своего апогея: он был избран профессором кафедры истории эллинистической и римской мысли Коллеж де Франс.

Впрочем, в 70-е — 80-е годы изменения коснулись не только послужного списка Адо, но и его подхода к античным философам. Так, более сложным стало его отношение к Плотину. С одной стороны, Адо никогда не терял уверенности в том, что Плотин как философ и мистик заслуживает самого пристального внимания, и публикацией в 1988 г. комментированного перевода плотиновского трактата VI 7 (38) [8]. Адо начал реализацию смелого проекта, предусматривающего перевод и обстоятельное толкование всех трактатов Плотина. Но, с другой стороны, Адо признается, что с годами Плотин говорит ему все меньше и меньше [9]. С начала 70-х годов Адо неуклонно утверждался во мнении, что эпикуреизм и стоицизм являются философиями, способными обогатить духовную жизнь современного человека. Обновленный подход Адо к феномену античной философии нашел отражение в книге «Духовные упражнения и античная философия», первое издание которой вышло в свет в 1981 г., а второе, исправленное и дополненное, — в 1987 г. [10]. Внимательное изучение Пьером Адо римского стоицизма, примечательного своей последовательной трактовкой философии как образа жизни, увенчалось выходом в свет в 1992 г. книги «Внутренняя цитадель. Введение в "Размышления" Марка Аврелия» [11].

Таковы в самых общих чертах вехи пути, пройденного Пьером Адо, прежде чем он почувствовал себя готовым к тому, чтобы попытаться ответить на вопрос: «Что такое античная философия?»

Методологические принципы, которыми руководствуется Адо в книге «Что такое античная философия?», безусловно, поучительны. Ставя древний, как мир, вопрос о взаимосвязи «седовласой» теории и «вечнозеленого» древа жизни, Адо полагает, что первичность и определяющая роль жизни по отношению к теоретическим построениям были выражены в античной философии с особой наглядностью. Ведь античный философ — прежде всего тот человек, который живет философской жизнью и неустанно самосовершенствуется, а античная философия — сознательно и сво-бодно избранный философский образ жизни. Это не означает, что понимание философии как теоретической, «концептуализирующей» деятельности не было свойственно философам античности, а лишь подразумевает, что философский дискурс вовсе не считался самоцелью. В античной мысли философский дискурс был по своей сути нацелен на то, чтобы оправдывать, объяснять и теоретически обосновывать философский образ жизни.

Философская жизнь и философский дискурс соотносятся, с точки зрения Адо, диалектически: они и несоизмеримы, и нераздельны. Они несоизмеримы, поскольку философская жизнь может обойтись и без философского дискурса, которому к тому же и не под силу выразить всю глубину ее экзистенциальной подоплеки, подчас связанной с экстраординарным опытом. Они нераздельны, поскольку их всесторонняя взаимозависимость обусловливает полноту философского мировосприятия, осознанно доведенного до практической реализации. Иначе говоря, во-первых, философский дискурс, определенный жизненным выбором, «озвучивает» и концептуально обосновывает этот выбор; во-вторых, дискурс, выражая некое экзистенциальное предпочтение, становится средством активного воздействия философа на самого себя и на других и тем самым, по словам Адо, «выполняет образовательную, воспитательную, психагогическую, целительную функцию» [12]; в-третьих, он, представая в форме диалога мыслителя с самим собой или с другими, является упражнением в философском образе жизни.