Встречи с замечательными людьми - Гурджиев Георгий Иванович (читать книги без регистрации txt) 📗
Наша надежда на то, что, перебравшись через Аракс, мы избавимся от большинства опасностей, оказалась иллюзией. Как раз теперь и начинались настоящие трудности. Мы находились в районе, населенном настоящими айсорами, где армянину встреча с людьми грозила большей опасностью, чем встреча с собаками. В этой местности все нации объединились, чтобы преследовать армян. Но выдавать себя за персов или турков тоже было небезопасно. Лучше всего было бы притвориться русскими или евреями, но наша внешность не позволяла нам этого. Выдать себя за иностранцев - тоже было бы не лучшим решением: из достоверных источников я знал, что недавно с нескольких англичан заживо содрали кожу только за то, что они вели археологические изыскания.
После длительной дискуссии мы решили назваться кавказскими татарами и, внеся в наши одежды необходимые изменения, продолжили свой путь.
Ровно через два месяца после переправы через Аракс, мы добрались до города Z, за которым, перейдя через ущелье, нам следовало повернуть к границам Сирии. Но где-то здесь, в окрестностях знаменитого водопада, мы надеялись отыскать место, которое было истинной целью нашего долгого путешествия. Мы имели достаточно времени, чтобы адаптироваться к трудностям, с которыми постоянно сталкивались, и все происходило гладко, пока не случилось происшествие, которое заставило изменить все наши планы.
Однажды во время привала, когда мы подкреплялись соленой рыбой, захваченной в дорогу, Погосян внезапно вскочил, издав крик. Я с ужасом увидел рядом с ним большую желтую фалангу. Убив ее, я занялся пострадавшим. Он был укушен в ногу. Я знал, что укус этого насекомого, принадлежащего к роду тарантулов, часто заканчивается смертью, и разрезал одежду на уровне укуса, чтобы отсосать яд из ранки. Но вспомнил, что это может оказаться опасным и для меня, если у меня на губах или во рту окажется хоть малейшая царапинка. Приняв во внимание все это, я выхватил нож и сделал разрез на ноге в месте укуса. Из-за моей неопытности и волнения разрез оказался слишком глубоким. Немного успокоившись, так как опасность летального исхода миновала, я промыл и перевязал рану, стараясь сделать все как можно тщательнее. Рана была довольно глубокой, из-за сильной потери крови возможны были разные осложнения. О продолжении путешествия не могло быть и речи, нужно было решать, что делать дальше.
Обсудив ситуацию, мы пришли к выводу, что эту ночь мы проведем здесь, а утром поищем возможность попасть в город N, что в тридцати милях отсюда, где живет священник, которому мы должны доставить послание. Мы не сделали этого прежде, потому что город N лежал в стороне от маршрута, который вел нас к нашей истинной цели.
На следующий день с помощью одного старого курда, случайно проходившего мимо и оказавшегося очень дружелюбным человеком, мы наняли в ближайшем поселке двуколку, запряженную двумя волами, которые применяются здесь для перевозки навоза, и, положив на нее Погосяна, отправились в город N. Дорога заняла у нас почти двое суток, так как приходилось останавливаться через каждые четыре часа, чтобы накормить волов. Добравшись до города, мы сразу отправились к армянскому священнику, которому должны были передать письмо. Он встретил нас очень радушно, когда узнал, какое несчастье случилось с Погосяном, то предложил нам остановиться у него в доме. Мы с благодарностью приняли это предложение, так как у пострадавшего поднялась температура, нагноилась рана и ему требовался тщательный уход. Обстоятельства сложились так, что нам пришлось пользоваться гостеприимством этого доброго человека в течение целого месяца.
Живя столько времени под одной крышей с этим священником, мы подружились с ним и часто вели беседы на различные темы. Однажды он рассказал мне, что обладает одним древним пергаментом, с которым связана очень интересная история. Этот пергамент, на котором изображено нечто напоминающее карту какой-то местности, хранился в их семье с незапамятных времен, передаваясь из поколения в поколение, и достался нашему священнику от его прадеда.
"Год тому назад, - продолжал свой рассказ священник, - какой-то незнакомец пришел ко мне в дом и попросил показать ему пергамент. Я удивился тому, что он знает о существовании этой карты, и так как все это показалось мне довольно подозрительным, сначала отказал ему и даже отрицал наличие у меня этой вещи. Но незнакомец продолжал настаивать, и я сдался. Он тщательно изучил пергамент и затем спросил, не могу ли я продать его за двести турецких фунтов. Эта сумма была очень значительной, но я не нуждался в данный момент в деньгах и отказал, не желая расставаться с вещью, которая была мне дорога как память о моих предках.
Этот человек остановился на ночлег в доме нашего бея, и на следующее утро слуга бея пришел ко мне и от имени того незнакомца предложил мне за пергамент пятьсот фунтов.
Должен сказать, что, оставшись в одиночестве и размышляя об этом деле, я приходил во все большее замешательство. Было очевидно, что этот человек проделал большой путь, чтобы добраться сюда, к тому же мне было непонятно, как он узнал о существовании этого пергамента, и наконец, был загадочен тот интерес, который незнакомец проявлял к этому документу. Все это убедило меня в том, что я обладаю очень ценной вещью. И хотя предложенная сумма в пятьсот фунтов, конечно же, соблазняла меня, я все же колебался, опасаясь уступить вещь дешевле, чем она на самом деле стоит. И, желая проявить осторожность, снова отказался от этой сделки.
Вечером незнакомец снова посетил меня, на этот раз в сопровождении самого бея, и повторил свою просьбу, предлагая мне пятьсот фунтов, на что я ответил категорическим отказом. Но из уважения к бею я пригласил обоих собеседников в дом и угостил их кофе. В ходе беседы выяснилось, что подозрительный незнакомец был русским князем, который интересовался античными редкостями, и так как мой пергамент отлично дополнил бы его богатую коллекцию, он и предлагал мне такую сумму, которая, по его мнению, значительно превышала реальную стоимость вещи.
Бей, заинтересовавшийся этим разговором, выразил желание посмотреть на вещицу, за которую предлагали такую большую сумму. Когда я принес пергамент и показал ему, он был очень удивлен, что какой-то свиток с непонятными надписями может стоить так дорого. Во время дальнейшей беседы князь внезапно спросил меня, за какую сумму я могу позволить ему снять копию с этого документа. Я затруднился с ответом на это неожиданное предложение, испугавшись, что лишился выгодного покупателя. Тогда он сказал, что согласен заплатить двести фунтов за снятие копии. Я постеснялся торговаться, так как считал, что он предлагает мне значительную сумму буквально ни за что. Только подумайте: я получаю двести фунтов, при том, что пергамент остается у меня. Конечно же, я охотно согласился.
На следующее утро, когда князь зашел ко мне, мы разложили на столе пергамент и, покрыв разведенным в небольшом количестве воды порошком алебастра его смазанную маслом поверхность, сняли копию. Тщательно завернув полученный список в кусок материи, князь расплатился со мной и ушел. Так что Господь по милости своей послал мне двести фунтов и позволил оставить у себя эту семейную реликвию".
История, рассказанная армянским священником очень заинтересовала меня, но я не подал и вида, и, поговорив о чем-то другом, как бы между прочим попросил показать мне эту вещицу, которую оценивают так дорого. Священник принес в церковь пергамент. Развернув его, я сначала не мог разобрать то, что на нем было изображено, но, приглядевшись получше, чуть не завопил от восторга. Господи! Я никогда не забуду то, что почувствовал в это мгновение. Стараясь скрыть свое волнение, я держал в руках древнюю карту места, которое я искал столько месяцев, о котором грезил долгими бессонными ночами. Мне стоило огромных усилий сдерживать дрожь в руках и продолжать вести светскую беседу. Когда священник вновь свернул этот свиток и удалился, я, печально глядя ему вслед, пожалел, что не был богатым русским князем и не мог заплатить двести фунтов за снятие копии.
