Вечная философия - Хаксли Олдос (прочитать книгу .txt) 📗
Естественные науки эмпиричны, но они не сводятся к опыту людей в их обычном, никак не измененном состоянии. Почему теологи-эмпирики считают, что должны ставить себя в заведомо невыгодное положение – одному Богу известно. И конечно, пока весь эмпирический опыт остается в рамках этих слишком человеческих ограничений, эмпирические теологи обречены на то, чтобы лучшие их усилия выглядели нелепыми. Из того материала, который они отобрали для изучения, даже самый одаренный человек может извлечь лишь ряд предположений или в лучшем случае правдоподобных вероятностей. Самоочевидная определенность прямого восприятия по законам мироустройства доступна лишь тем, кто вооружен «астролябией божественных тайн». Если человек не мудрец и не святой, то лучшее, что он может сделать в области метафизики, – изучить труды святых и мудрецов, тех, кто, выйдя за пределы простого человеческого существования, смог обрести качественно и количественно больше, чем просто человеческое знание.
Глава 1
То есть ты
Вечную философию можно начать исследовать либо с нижней части – с практики и морали, либо с верхушки – с рассмотрения метафизических истин, либо, наконец, с середины – исследуя то средоточие, где сходятся разум и материя, действие и мысль – в психологии человека.
Нижние врата предпочли наставники-практики – люди, которые, подобно Будде, не любили абстрактных рассуждений, но считали, что главная их цель – погасить бушующее в человеческих сердцах пламя алчности, ненависти и страсти. Через верхние врата входят те, чье призвание – мыслить и рассуждать, – прирожденные философы и богословы. Средние врата – для адептов так называемой духовной религии: индийских созерцателей, мусульман-суфиев, католических мистиков позднего Средневековья и таких протестантов, как Денк, Франк, Кастеллио, Эверард, Джон Смит, первые квакеры и Уильям Ло.
Именно через этот вход – просто потому, что он центральный, – мы и ступим на путь к основной сути данного исследования. Психология Вечной философии берет начало в метафизике, и из нее логически проистекает определенный образ жизни и этическая система. Начав в центральной точке, мы сможем легко направлять исследование ее доктрин в любую сторону.
В данном разделе мы сосредоточимся всего на одной характерной черте этой традиционной психологии. Это самая важная черта, на ней особенно горячо настаивали все последователи Вечной философии, – и, стоит добавить, к психологии она имеет меньше всего отношения. Дело в том, что доктрина, примеры которой мы приведем в этом разделе, относится скорее не к психологии, но к аутологии – науке, изучающей не индивидуальное «я», но вечное «Я». Оно существует в глубине отдельных, индивидуальных «я» и идентично или по меньшей мере подобно божественной Основе.
Это учение основано на непосредственном опыте тех, кто соблюдал необходимые условия для обретения такого знания, и наиболее кратко его можно выразить на санскрите, фразой «тат твам аси» – «То есть ты». Атман, имманентное вечное Я, представляет одно целое с Брахманом, Абсолютной первоосновой всего сущего, и конечная цель любого человека – постичь это самостоятельно, открыть, Кто он такой.
Чем больше Бога во всех вещах, тем больше Его вне их. Чем больше Он внутри, тем больше Он вовне.
Только трансцендентное, совершенно иное, может быть имманентно предмету, не становясь при этом им. Вечная философия учит, что желательно и даже необходимо знать духовную Основу вещей не только в своей душе, но и во внешнем мире, и за пределами мира и души, в трансцендентном ином – «на небесах».
Бог вездесущ, однако тебе Он предстает лишь в самых глубинных и сокровенных уголках твоей души. Природные ощущения не могут содержать в себе Бога или связать тебя с Ним, нет, внутренние способности – понимание, воля и память – могут лишь стремиться к Богу, но не могут быть Его пристанищем в тебе. Но существует твое самое сокровенное, тот корень, из которого произрастают эти способности, как линии исходят из центра или как ветки произрастают из ствола дерева. Это сокровенное называется центром, дном или основанием души. Это сокровенное – единство, вечность, то, что я едва не назвал безграничностью твоей души, ибо оно столь бесконечно, что ничто не может дать ему насыщения или покоя, кроме безграничности Бога.
Этот отрывок, казалось бы, противоречит сказанному выше, однако это противоречие мнимое. Бог внутри и Бог вовне – два абстрактных понятия, их можно воспринять на уровне понимания и выразить словами. Но факты, к которым относятся данные понятия, можно осознать либо испытать на себе лишь в «самых глубинных и сокровенных уголках души». И это в равной мере относится и к Богу внутри, и к Богу вовне. Но хотя два абстрактных понятия должны воплощаться, если представить это в терминах пространства, в одном и том же месте, сущностная природа постижения Бога внутри качественно отличается от природы постижения Бога вовне, и обе они, в свою очередь, отличны от природы постижения Основы, пребывающей одновременно внутри и вовне – в качестве Я того, кто воспринимает, и в то же время, как сказано в Бхагавад-Гите, в качестве «Того, кто пронизывает всю Вселенную».
Став учеником в двенадцать лет, Шветакету вернулся двадцати четырех лет, изучив все веды, самодовольный, мнящий себя ученым, гордый. Отец сказал ему: «Шветакету, дорогой, раз ты столь самодоволен, мнишь себя ученым и горд, то спросил ли ты о том наставлении, благодаря которому неуслышанное становится услышанным, незамеченное – замеченным, неузнанное – узнанным?»
– Что же это за наставление, почтенный?
– Подобно тому, дорогой, как по одному комку глины узнается все сделанное из глины, ибо всякое видоизменение – лишь имя, основанное на словах, действительное же – глина – таково, дорогой, и это наставление.
– Поистине, те почтенные не знали этого, – сказал Шветакету, – ибо если бы они знали, то неужели не сказали бы мне? Поведай же мне об этом, почтенный.
– Хорошо, дорогой, – сказал отец. […] Принеси сюда плод ньягродхи.
– Вот он, почтенный.
– Разломи его.
– Он разломан, почтенный.
– Что ты видишь в нем?
– Эти маленькие семена, почтенный.
– Разломай же одно из них.
– Оно разломлено, почтенный.
– Что ты видишь в нем?
– Ничего, почтенный.
И он сказал ему: «Поистине, дорогой, вот – тонкая [сущность], которую ты не воспринимаешь; поистине, дорогой, благодаря этой тонкой [сущности] существует эта большая ньягродха. Верь этому, дорогой. И эта тонкая [сущность] – основа всего существующего, То – действительное, То – Атман. Ты – одно с Тем, Шветакету!»
– Учи меня дальше, почтенный!
– Хорошо, дорогой, – сказал он. – Положи эту соль в воду и приди ко мне утром.
И тот так и сделал.
Отец сказал ему: «Принеси-ка ту соль, которую ты вечером положил в воду».
И, поискав, он не нашел соли, ибо она растворилась.
Отец сказал: «Попробуй-ка эту воду сверху – какая она?»
– Соленая.
– Попробуй со дна – какая она?
– Соленая.
– Попробуй с середины – какая она?
– Соленая.
– Оставь ее и приблизься ко мне.
И тот так и сделал и сказал: «Она все время одинакова».
Отец сказал ему: «Поистине, дорогой, ты не воспринимаешь здесь Сущего, но здесь оно и есть. И эта тонкая сущность – основа всего существующего, То – действительное, То – Атман. Ты – одно с Тем, Шветакету!»
Человек, желающий познать «То», с которым едино «ты», может выбрать один из трех путей на свое усмотрение. Он может начать с того, что заглянет в глубины своего собственного личного «ты» и, «умирая для себя» – своего разума, своих желаний, своих чувств, – в итоге постигнет Себя, Царствие Небесное внутри себя. Или же начать с тех «ты», что существуют вне его, и попытаться постичь их сущностное единство с Богом и то, как через Бога они едины друг с другом и со своей собственной сущностью. Или, наконец (и это, несомненно, лучший путь), он может пытаться подойти к конечному Тому и изнутри, и снаружи, через опыт постигая Бога одновременно как первоначало его собственного «ты» и как начало всех прочих «ты», одушевленных и неодушевленных. Полностью просвещенный человек знает, как знает это Уильям Ло, что «Бог предстает в самых глубинных и сокровенных уголках души», но в то же время он – один из тех, кто, по словам Плотина
