Кризис современной цивилизации (СИ) - Козлов Валерий (онлайн книга без txt) 📗
В постсоветской России, по мнению Л. Ю. Бондаренко, женская безработица резко возросла, а гендерное неравенство усилилось: "Экономический кризис и крушение прежней системы способствовали возрождению старых патриархальных взглядов, росту ностальгии по традиционным женским ролям, в том числе и среди самих женщин, уставших от "эмансипации" прежних периодов и от двойной нагрузки. Усиление в нашем обществе идеологии "женского естественного предназначения" можно объяснить несколькими причинами: поиском средств для решения проблемы безработицы и стабильности в обществе; реакцией на крушение прежней системы, когда частная сфера стала рассматриваться в качестве идеальной альтернативы тоталитаризму; ростом национализма, способствующим возрождению традиционных патриархальных ценностей; слабостью женского движения в России, его непопулярностью по сравнению с Америкой" [37, с. 123]. Как справедливо замечала одна из основательниц гендерной истории в России, Л. П. Репина: "...гендерные модели "конструируются" обществом, предписываются институтами социального контроля и культурными традициями. Но одновременно гендерная принадлежность оказывается встроенной в структуру всех общественных институтов, и воспроизводство гендерного сознания на уровне индивида поддерживает, таким образом, сложившуюся систему господства и подчинения, а также разделение труда по гендерному признаку" [104, с. 13]. К этому следовало бы добавить, что при глобальных трансформациях в обществе влияние новых экономических структур на гендерное сознание значительно сильнее, чем обратное.
Украинская исследовательница Т. Ю. Журженко в своей статье "Дискурс рынка и проблема гендера в экономике" (1999 г.) пытается выявить причины резкого ухудшения положения женщин, роста женской безработицы, феминизации нищеты, крушения системы социальной защиты женщин, вытеснения их в неформальный сектор и роста объемов домашнего труда в самой логике современного капитализма [37, с. 269]. По ее мнению, в рамках современной универсалистской логики капитализма женщина неизбежно выглядит как "экономически неполноценная" по сравнению с мужчиной [37, с. 272]. При этом, как отмечает Т. Ю. Журженко: "Дискурс рынка был и остается не только и не столько научной концепцией рыночных реформ, сколько утопическим проектом "возвращения к природному порядку вещей", к "естественным законам общества" из "исторического тупика коммунизма". Тем самым идеология "перехода к рынку" оправдывает дезинтеграцию общества и значительные социальные издержки, сопровождающие рыночные реформы. Выдвигая рыночную рациональность и эффективность в качестве основных приоритетов, экономическая теория и скрытая за ней идеология рассматривают ухудшение положения женщин в сфере занятости и резкое снижение их социальной защищенности как неизбежное следствие прогресса в сторону рынка" [37, с. 275]. С точки зрения самой Т. Ю. Журженко, необходима новая феминистская экономическая логика, не сводимая к теории рынков, рассматривающая сложную взаимосвязь человека с окружающим миром, все многообразие рыночных и внерыночных отношений, возникающих в процессе обеспечения жизнедеятельности [37, с. 281]. Остается только согласиться и добавить, что такая экономическая логика уже не будет капиталистической.
Рост антифеминистских настроений в постсоветском обществе, думается, наглядно выразился в появлении целого ряда публикаций соответствующей направленности. Возьмем к примеру книгу А. П. Никонова "Человек как животное". В ней автор прямо говорит о биологической пропасти между мужчинами и женщинами, связанной с различием их ролей в размножении и с предшествующей исторической эволюцией. По его мнению: "...самцы нужны для наработки новых свойств, они - расходный материал, который природа, не щадя, кидает в бой, а самки это новое наработанное качественное свойство закрепляют и консервируют, то есть сохраняют и передают в будущее. Именно поэтому разброс свойств у самцов больше, чем у самок, - среди них больше гениев и идиотов, гигантов и коротышек, сильных и слабых, а вот у самок все свойства более собраны - к серединочке кривой нормального распределения" [94, с. 45-46]. К тому же, как считает А. П. Никонов: "Наш вид и его предки сотнями тысяч лет существовали в режиме загонной охоты с помощью примитивных каменных наконечников. Достаточное время для отбора. При этом охотились только самцы. Самки сидели по пещерам и жилищам, обеспечивая тылы, - шили, возились с детьми, искали корешки... Результат? Он очень не понравится феминисткам: те области мозга, которые отвечают за решение аналитических и пространственно-координатных задач оказались лучше развиты у самцов. Соответственно всю науку и весь прогресс двигали именно самцы" [94, с. 90].
Однако здесь сразу возникает целый ряд исторических, этнографических, биологических и логических возражений. Наблюдения за современными первобытными народами показывают, что в большинстве случаев главным источником пищи для них была не охота, а собирательство, которое тоже требует перемещений (хотя и в меньшем радиусе), и которым, как известно, занимались обычно женщины. Переход к производящему хозяйству, без которого цивилизация была бы невозможна, тоже, видимо, следует записать в заслугу женщин. Выбор полового партнера - процесс обоюдный, и далеко не всегда быстрее всего размножались самые способные или даже самые экономически приспособленные. Большинство социальных ролей в обществе, особенно в современном, предназначено для среднеспособных (включая и роли, связанные с управлением), и их могут исполнять как среднеспособные мужчины, так и среднеспособные женщины. Можно также, вслед за известным американским гендерологом Майклом Киммелом, возразить А. П. Никонову, что средние показатели различий между группами мужчин и женщин ничего не говорят о самом распределении значений внутри групп мужчин и женщин [67, с. 32]. Среди женщин немало обладающих прекрасным аналитическим мышлением и пространственным воображением, а среди мужчин часто встречаются особи, явно обделенные этими качествами. Даже значительно более высокий у мужчин средний уровень связанного с агрессивностью тестостерона еще ни о чем не говорит, т. к. встречаются высоко агрессивные женщины и низко агрессивные мужчины [67, с. 65-66]. Большая стрессоустойчивость мужчин, о которой также пишет А. П. Никонов [94, с. 252], тоже находится под вопросом, т. к. немало мужчин в условиях опасности ведут себя "по-бабски", а женщин - "по-мужски", и, кроме того, как отмечает М. Киммел, у женщин часто в силу социальных причин более высокий уровень стресса и меньше дней, свободных от стресса [67, с. 31].
Серьезные различия между мужчинами и женщинами, по мнению А. П. Никонова, имеются и в подходе к воспитанию детей: "Любовь отца к ребенку в корне отличается от автоматической материнской. Если материнская любовь безусловна, то отцовская во многом условна. Мать любит потому что, а отец за что-то" [94, с. 198]. Согласно А. П. Никонову: "Мозги у женщин более заточены на коммуницирование, нежели на предметную деятельность. Соответственно, среди воспитательниц детсадов и школьных учителей подавляющее большинство - женщины" [94, с. 252]. Здесь тоже возникает целый букет возражений. Во-первых, отцы в норме значительно менее требовательны к дочерям, чем матери, так что гендерное различие любви описывается Никоновым "с мужской колокольни". Во-вторых, современное преобладание женщин среди тех же учителей больше связано с падением зарплат и престижа учительских профессий, еще каких-то сто лет назад все было по-другому. В-третьих, явное преобладание женщин в сфере образования и в воспитании детей вообще-то имеет порой весьма негативные последствия, особенно для старшеклассников-мальчиков. Как отмечает М. Киммел, "...в культурах, где отец относительно не вовлечен в воспитание детей, мальчики идентифицируют себя через противопоставление своей матери и другим женщинам, поэтому они склонны к проявлению черт гипермаскулинности и проявляют свою мужественность через отрицательное отношение к женщинам" [67, с. 91]. У подобной гипермаскулинности есть и еще одна отрицательная сторона - мальчики становятся разболтанными и не хотят учиться: " "Все, что мы делаем в школе, - это для девочек", - сказал один мальчик исследователю. "Это - не настоящая работа, - добавил другой. - Я не хочу, чтобы меня мальчишки в классе называли паинькой"" [67, с. 260]. В результате часто получается некий полумужчина, с большим количеством самомнения и тестостерона и малой долей ответственности. Видимо, из таких и выходят футбольные фанаты ультрас.
