Воспоминания - Шпеер Альберт (книги без регистрации .txt) 📗
Отступающие войска без оружия и боевой техники заняли дорогу на Вюрцбург. Дикий кабан выскочил в утренних сумерках из леса, солдаты с шумом гоняли его. В Вюрцбурге я посетил гауляйтера Хельмута, пригласившего меня к хорошему завтраку. Пока мы налегали на деревенскую колбасу и яйца, гауляйтер объявил, как если бы это совершенно само собой разумелось, что он во исполнение директивы Гитлера отдал приказ о разрушении швейнфуртских шарикоподшипниковых заводов; представители заводов и партийных инстанций уже ожидали его указаний в соседнем помещении. План был хорошо продуман: предполагалось поджечь закалочные ванны специальных станков, это, как показывал опыт авианалетов, превратит станки в негодный металлолом. Его сначала невозможно было убедить, что разрушения такого рода бессмысленны. Он спросил меня, когда же фюрер применит чудесное оружие, которое решил исход войны. У него есть информация, полученная через Бормана и Геббельса из ставки фюрера, согласно которой его вот-вот должны пустить в ход. Как уже было не раз, мне пришлось объяснить и ему, что чудесное оружие не существует. Я знал, что гауляйтер принадлежит к группе «разумных» и поэтому предложил ему не проводить в жизнь приказ Гитлера об уничтожении объектов. Я продолжал, что в свете такого положения бессмысленно, уничтожая промышленные объекты и мосты, лишать народ абсолютно необходимых основ жизни.
Я упомянул о сосредоточении немецких войск к востоку от Швейнфурта, которые стягивались туда с целью нанести контрудар и вернуть центр нашей военной промышленности; при этом я даже не лгал, потому что высшее руководство действительно планировало вскоре начать контратаку. Старый надежный аргумент, что Гитлер не сможет продолжать свою войну без подшипников, наконец, возымел свое действие. Удалось ли убедить гауляйтера или нет, он не был готов принять на себя историческую вину, свести на нет все виды на победу, уничтожив швейнфуртские заводы.
После Вюрцбурга погода прояснилась. Лишь изредка нам встречались небольшие соединения, пешим ходом, без тяжелого оружия двигавшиеся навстречу противнику. Это были учебные отряды, спешно сколоченные для последнего наступления. Жители деревень копали в садах ямы, там они прятали фамильное серебро и другие ценности. Повсюду нас ждал одинаково сердечный прием сельского населения. Однако прятаться от штурмовиков между домами было нежелательно, потому что это означало подвергать опасности дом. «Господин министр, Вы не отъедете чуток подальше, к соседям?» — слышалось из окон.
Именно потому что население, отчаявшись, было настроено мирно, а также потому, что нигде не было видно хорошо вооруженных войсковых соединений, все во мне восставало против уничтожения встречавшихся мне многочисленных мостов еще в большей степени, чем в Берлине за письменным столом.
Затем мне стали попадаться в городах и деревнях Тюрингии бесцельно слоняющиеся по улицам одетые форму члены военизированных отрядов НСДАП, главным образом СА. Заукель объявил «чрезвычайный призыв», в основном состоявший из пожилых мужчин и мальчиков 16 лет. Они должны были сражаться с противником в рядах народного ополчения, но уже никто не мог дать им оружия. Заукель через несколько дней бросил страстный призыв к борьбе до последней капли крови и уехал в автомобиле на юг Германии.
Поздно вечером, 27 марта, я прибыл в Берлин. Здесь обнаружил, что положение изменилось.
Дело в том, что Гитлер тем временем приказал передать группенфюреру СС Каммлеру, отвечавшему за ракетное оружие, также разработку и производство всех современных самолетов. Это не только вновь лишило меня компетенции в вопросах авиационного вооружения. Дав Каммлеру право использовать в своих целях сотрудников моего министерства, Гитлер создал просто навозможное положение как с точки зрения протокола, так и организации. Кроме того, он прямо приказал, чтобы Геринг и я завизировали приказ, отдававший нас в распоряжение Каммлера. Я без возражений поставил свою визу. Хотя был в бешенстве от такого унижения и чувствовал себя обиженным, я в этот день не присутствовал на оперативном совещании. Почти одновременно Позер сообщил мне, что Гитлер удалил Гудериана; правда, официально ему предоставили отпуск по состоянию здоровья, но каждый, знакомый с подводными течениями в ставке, знал, что он уже не вернется. С его уходом я потерял одного из немногих военных, окружавших Гитлера, не только поддерживавших, но и постоянно воодушевлявших меня.
В довершение всего моя секретарша принесла мне инструкцию начальника общевойсковой разведки по осуществлению приказа Гитлера об уничтожении всех материальных ценностей. Она в точности следовала намерениям Гитлера и предписывала уничтожение всех средств связи не только вермахта, но и имперской почты, имперской железной дороги, имперского управления водных путей, полиции и районных электростанций. Посредством «подрывных работ, поджога или механического разрушения» должны были быть приведены в «состояние полной негодности» все центральные телефонные и телеграфные станции и усилители, а также коммутаторы кабелей дальней связи, мачты радиостанций, антенны, принимающие и передающие устройства. Даже временное восстановление связи в оккупированных противником областях должно было стать невозможным, потому что по этому приказу полному уничтожению подлежали склады запчастей, кабеля и проводов, но и схемы разводки кабеля и инструкции по эксплуатации приборов 6 «». Генерал Альбрехт Праун, впрочем, дал мне понять, что он своей властью смягчит эту радикальную директиву.
Кроме того, я получил конфиденциальное сообщение, что вооружение будет вверено Зауру, но под началом Гиммлера, которого прочат в генерал-инспекторы военного производство 7 «». Оно, по крайней мере, указывало на то, что Гитлер хотел снять меня. Вскоре после этого мне позвонил Шауб, резко и отчужденно приказавший мне явиться вечером к Гитлеру.
Я чувствовал себя неловко, когда меня вели в глубоко зарытый в землю кабинет Гитлера. Он был один, принял меня очень холодно, не подал мне руки, едва ответил на мое приветствие и тихо, но жестко тут же заговорил по существу дела: «Борман передал мне отчет о Вашем совещании с гауляйтерами Рурской области. Вы призывали их не выполнять мои приказы и объявили, что война проиграна. Вы ясно представляете себе, что за этим должно последовать?»
