Порочный круг деспотизма, или рассуждения о русских и будущем их страны - Кабанов Александр Борисович
ГЛАВА II
ЧВАНСТВО, САМОМНЕНИЕ И СПОСОБ ВЕДЕНИЯ ПЕРЕГОВОРОВ
“Чванство,самомнение и произвол составляют присущие свойства каждого русского,занимающего более или менее почетную должность” (Смит; 1605). “Да и их князьотличался таким гордым и надменным нравом, что без конца поднимал брови,выпячивал грудь, раздуваясь всем телом, в особенности, когда выслушивал своититулы. Больше всего подходит сюда поговорка: “Каков властитель, таковы и нравыего подданных” (Ульфельд; 1608).
“Былосмешно, как год тому назад два русские посла в Голштинии, посланные к:тамошнему правительству, не захотели принять его светлости письмо на имя егоцарского величества, так как там применено было надписание (“дяде исвойственнику”), согласно с обыкновением подобного же обращения к прежнимвеликим князьям; пришлось поэтому удалить эти слова. Они говорили: за это импридется отвечать жизнью; по их мнению, его царское величество слишком высок,чтобы иностранный государь мог называть его свойственником. Тщетно им сообщалии доказывали про герцога Магнуса голштинского, господина двоюродного братамоего милостивейшего государя, дружбу с предками нынешнего царя и на иное, воправдание того, что слова эти помещены правильно. Все это почти походило намнение персов об Али, их великом святом и патроне, про которого говорят, что он“хотя и не Бог, но в очень близком родстве с Богом” (Олеарий; 1647).
“Беседы,которые велись с ними, были очень поверхностны: нужно хвалить их и их страну, иих царя, который превыше всего на свете. Это они охотно слушали, хотя мыговорили так, что в Голландии и крестьяне могли бы заметить насмешку. Говорилио времени нашего пребывания, об обратной дороге из Москвы, на что русскиесказали: "Все зависит от воли Его Величества, сколько он захочет васпродержать и каким путем захочет послать вас обратно". Я, разгорячившись,рассказал им, как у нас встречают русских послов, показывают им все, вплоть довоенного снаряжения и т.п. Спросил, почему они нас держат как в заточении и непускают ни к валу, ни даже в город. "Без сомнения, — сказал я, — этот вашгород, как один из важнейших, наверное, всем снабжен, великолепен и достоин,чтобы показать его иноземцу". В ответ я услышал только: "Такова воляВеликого Государя" (Витсен; 1665).
“Какведут себя эти варвары, ты можешь заключить даже из того, что все, что бы онини говорили, они считают незыблемым и твердым и, более того, они припереговорах не позволяют возражать себе, не придерживаются никакого порядка, ноговорят необдуманно обо всем, бросаются то туда, то сюда, смотря по тому, чтопридет им в голову, не удостаивают внимательно выслушать чужие слова,перебивают и, по греческой пословице, действуют в своих интересах,рассматривают только то, что предлагают сами; а если предложат что-нибудь, чтоим не нравится, они говорят, что это вздор и не имеет никакого отношения кделу; они думают хорошо только о себе и остальных по сравнению с собой считаютничем. На основании этого справедливо можно сказать: “Среди хороших ты будешьхорош, среди дурных — дурен” (Ульфельд; 1608).
ГЛАВА III
ОБРАЗ ПРАВЛЕНИЯ
“Правлениеявляется абсолютным до последней степени, не ограничено никаким законом илиобычаем и зависит лишь от прихотей монарха, которые определяют жизнь и судьбувсех подданных. Обычное приветствие высшей знати царю: “Я твой раб, возьми моюголову”. Однако те, кто служит, имеют свою долю деспотичной власти, их действияне подлежат обжалованию, все совершается от имени царя, которым они частозлоупотребляют для удовлетворения своей алчности, жажды мести или других низкихстрастей” (Уитворт; 1710).
“Мына своем опыте узнали, что слухи, распространившиеся о Московите повсюду, оченьдалеки от истины; ибо он правит своими подданными с такой жестокостью итиранией и на самом деле довел их до такой степени покорности, что они ни вмалейшей степени не осмеливаются противиться его распоряжениям, но демонстрируют,что они всячески готовы исполнить любые его повеления. При этом они достаточноупрямы, непокорны и склонны ко всякого рода порокам, ведь наши приставы немогли, не прибегая к побоям, достать у жителей городов для нашего пользованияни лошадей, ни повозок, ни кучеров. С помощью плетей, палок и дубинок ониниспровергали их на землю и держали до тех пор, пока те не пообещаютприготовить все необходимое. Однако жители проявляли покорность лишь до тоговремени, когда, как видели, они смогут вырваться; в дороге столько раз, сколькоэто было возможно, они либо уводили лошадей, которых перед этим предоставилинам, либо убегали сами (Ульфельд; 1608).
“Еслиу нас с ними заходила речь о литовцах, они обыкновенно с усмешкой говорили:“Когда их король или великий князь приказывает кому-либо из них отправляться спосольством, или в какое другое место, то получает в ответ, что-де жена больнаили лошадь хрома. А у нас не так, — говорят они смеясь, — если хочешь, чтобыголова была цела, отправляйся по первому приказу” (Герберштей;1549). “Ради своего царя они не отказываются ни откакой опасности и по его приказу быстро отправляются туда, откуда, они знают,никогда уже более не вернутся. Они заявляют, что всё является собственностью ихгосударя, своим домашним имуществом и детьми они владеют по милости великогокнязя. Те же, кого здесь называют князьями, находятся в совершенном рабстве,большое число их князь содержит как при себе, так и в войске. И только длятого, чтобы исполнить волю государя, они обычно выполняют самые незначительныепоручения» (Пассевино; 1586).
“Mocковия,свергнувши иго татар, сделалась с этого времени значительным государством,управляемым своими собственными князьями. И, как это было у всех варварскихнародов, власть их была так велика, что они обращались всегда со своимиподданными, как с рабами, располагая их имуществом и жизнью, как только имказалось лучше. Это-то и побудило турецкого пашу (bassa de Turquie) выразиться,что его властитель и царь московский самыенеограниченные монархи Европы. Действительно, власть их не имеет предела, воляих считается законом и как бы она ни была противна божеским и человеческимзаконам, она считается неизменною. Таким образом правление Московии не толькомонархическое, но даже деспотическое или тираническое, потому что цари нетолько монархи, но и высшие господа и безусловные хозяева жизни и имуществасвоих подданных” (Карлейль; 1665).
“Впрочем, дворянству дана несправедливая и неограниченная свободаповелевать простым или низшим классом народа и угнетать его во всемгосударстве, куда бы лица этого сословия ни пришли, но в особенности там, гдеони имеют свои поместья или где определены царем для управления”. “Несмотря,однако, на это, оба класса, и дворяне и простолюдины, в отношении к своемуимуществу суть не что иное, как хранители царских доходов, потому что всенажитое ими рано или поздно переходит в царские сундуки, как будет видно изсредств, употребляемых к обогащению его казны, и способов взимания налогов,которые излагаются ниже, в главе о царских податях и доходах”.
“Что касается до главных пунктов или статей, входящих в составсамодержавного правления (как-то: издания и уничтожения законов, определенияправительственных лиц, права объявлять войну и заключать союзы с иностраннымидержавами, и права казнить и миловать, с правом изменять решения по деламгражданским и уголовным), то все они так безусловно принадлежат царю исостоящей под ним Думе, что его можно назвать как верховным правителем, так исамим исполнителем в отношении ко всем исчисленным предметам”. “Всякийновый закон или постановление, касающиеся до государства, определяются всегдапрежде, нежели созывается по этому случаю какое-либо общее собрание или совет”.“Образ правления у них весьма похож на турецкий, которому они, по-видимому,стараются подражать, сколько возможно, по положению своей страны и по мересвоих способностей в делах политических” (Флетчер; 1591).
