Интеллектуальный слой в советском обществе - Волков Сергей Владимирович (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT) 📗
составила 20-25% всей интеллигенции. И не случайно именно на это время, когда возраста поступления в вуз стало достигать
поколение ее детей, и коммунистический режим столкнулся с крайне неприятной для себя перспективой получить вскоре уже
массовый слой интеллигентов в третьем поколении (что противоречило всем его социологическим и идеологическим установкам),
приходится новая антиинтеллигентская кампания, новый всплеск "классового подхода", повторяющий 20-30-е годы.
В результате принятых мер рост удельного веса потомственных интеллектуалов (хотя бы и советской формации) в массе
интеллигенции удалось существенно затормозить, и доля их к 80-м годам не превысила 35-40%. Такое соотношение поддерживалось
форсированным целенаправленным ростом численности интеллигентов первого поколения. Наивысшего удельного веса эта третья
группа интеллигенции достигла в конце 30-х- начале 40-х годов (до 80-90%), но затем, с ростом второй группы, стала медленно
снижаться. Однако, благодаря контролю за социальным составом студентов, режиму удавалось сохранять ее абсолютное преобладание
в составе образованного слоя до самого конца, сохраняя общий облик советской интеллигенции как "интеллигенции первого
поколения".
Что касается квалификационной стратификации, то наиболее адекватное деление, принятое в советской социологии, исходило из
наличия пяти слоев лиц умственного труда: 1) малоквалифицированного умственного труда, не требующего высшего и среднего
специального образования ("служащие-неспециалисты"), 2) квалифицированного умственного труда, требующего среднего
специального образования, 3) квалифицированного умственного труда, требующего высшего образования, 4)
высококвалифицированного умственного труда, требующего высшего образования и дополнительной подготовки (научные работники
с ученой степенью, художественная интеллигенции высшей категории и т.д.), 5) высококвалифицированного управленческого труда
(413). Удельный вес этих слоев по переписям исчисляется следующим образом (414) (%в общей численности городского населения):
Социальные слои 1959 1970 В % к 1959
Высококвалифицированного управленческого труда 2,41 2,80 169,0
Высококвалифицированного умственного труда 1,34 1,86 204,0
Умственного труда, требующего высшего образования 3,70 6,81 263,0
Умственного труда, требующего среднего специального образования 13,70 18,19 189,0
Служащие-неспециалисты 7,59 8,05 156,0
Высококвалифицированные рабочие 3,97 3,98 144,0
Квалифицированные рабочие 48,52 46,48 141,0
Низкоквалифицированные рабочие 18,77 11,83 92,9
Встречалось также деление интеллигенции (специалистов) на 3 слоя: со средним специальным, с высшим образованием и "наиболее
опытных и творчески активных", которые составляли соответственно 58,6, 35,2 и 6,2% интеллигенции (415), а служащих - на 3 группы
(416). Различие между стратами образованного слоя было настолько очевидно, что высказывалось мнение, что пополнение
интеллигенции из рабочих и крестьян увеличится только тогда, когда увеличится доля низших квалификационных слоев
интеллигенции и уменьшится доля высших, т.е. при условии понижения общего квалификационного уровня интеллигенции (417).
Любопытно, что говоря о стирании граней между интеллигенцией и рабочим классом, некоторые философы замечали, что "вместе с
тем можно ожидать и некоторого усиления дифференциации внутри самой интеллигенции (степень дифференциации ее отрядов уже и
сегодня достаточно велика)" (418). Тем более очевидны различия между интеллигенцией в смысле "специалистами" и "служащими"
(419).
Чрезвычайно популярной в советской литературе была мысль о растворении интеллигенции и смешении социальных групп путем
смешанных браков. По переписи 1970 г. смешанных семей (по всей категории "служащих") насчитывалось 29,6% или 17,4 млн. семей
из 58,7 (420). Данные некоторых частных исследований о составе (см. табл. 162) (421) и доле смешанных семей в Саратове (422),
Таллине (423) и Элисте (424) (табл. 163, 164, 165) показывают, что доля смешанных браков, возрастая, не превысила к концу 70-х
годов 40% (425). Однако при ближайшем рассмотрении нетрудно обнаружить, что количество действительно "гетерогенных" семей на
самом деле не так велико. Дело в том, что в категорию "служащих" в анкетном смысле входят как выпускники техникумов, так и
"практики" и МОП, которые и вступали обычно в "смешанные" браки с рабочими и колхозниками, тогда как лица с высшим
образованием делали это намного реже. Причем в последнем случае речь идет в основном о лицах, которые сами вышли из рабоче-
крестьянской среды, культурно-психологически по-прежнему к ней принадлежали и получили образование достаточно случайно (426)
. При этом наиболее склонны к гетерогенным бракам были женщины-"служащие" - естественное следствие положения, при котором
женщины составляли 60% специалистов и еще больший процент служащих (427) (интересно, что в гетерогенных семьях только 5,3%
назвали мотивом брака общность духовных интересов) (428). Такие семьи чаще и распадались (429).
Несмотря на желание показать успехи в продвижении к "социальной однородности", приходилось констатировать, что 75% семей
рабочих низкой квалификации и 63% семей специалистов с высшим образованием однородны по составу (причем среди последних
остальные 37% приходятся в основном на служащих другим категорий, а не на рабочих и колхозников), а смешаны именно семьи ИТР
со средним специальным образованием, служащих без специального образования (МОП) и рабочих высокой квалификации (430),
причем по их же признанию между рабочими высокой и низкой квалификации гораздо больше разницы, чем между первыми и
низшими служащими, а между этими служащими и интеллигенцией с высшим образованием такая же разница, как между рабочими
низкой и высокой квалификации (431). Если учесть еще, что специалисты со средним специальным образованием и низшие служащие
- на 80% выходцы из рабочих или собственной среды, общность происхождения супругов в таких "смешанных семьях" окажется
вполне закономерной.
Любопытно, что, приводя данные о росте гетерогенных семей - с разным социальным положением супругов, советские социологи
никогда не интересовались их социальным происхождением. При исследовании же происхождения супругов в "смешанных" семьях
легко выяснилось бы, что на выбор супруга решающее влияние оказывает не столько социальное положение, сколько происхождение,
которое у супругов в таких семьях почти всегда более или менее одинаково. Окончить вуз или техникум в советских условиях
нетрудно было кому угодно (выходцам из низших слоев даже легче), но полученное советское образование само по себе не способно
изменить внутреннюю социально-культурную сущность человека, тогда как семья и традиции воспитания играют тут решающую
роль, и человек в культурно-психологическом отношении остается представителем своей среды, даже если он по каким-то причинам
не смог получить формально соответствующего ей образования (как не смогли его получить в 20-30-х годах некоторые лица особенно
"нежелательного" происхождения, например, дети дворян и духовенства). Точно так же и получившие образование выходцы из
рабоче-крестьянской среды в советское время, за редкими исключениями, не порывали с ней (как это практически всегда было до
революции), а оставались ее представителями, сохраняя прежний круг общения, привычки и понятия. Разумеется, гетерогенные в
этом смысле браки (между лицами разного происхождения, но одного образовательного уровня) заключались, тем более, что
