Киевская Русь - Вернадский Георгий Владимирович (список книг TXT) 📗
В тот же самый период были завоеваны южные степи, равно как и Крым и Кавказ — или же, если мы можем сослаться здесь на события десятого века, — завоеваны вновь. Таким образом, задача, которую русские не смогли реализовать в киевский период, была выполнена.
6. Значение киевского периода в русской истории
Древняя Русь обычно ассоциируется в сознании западного читателя с автократией и рабством. Возникло даже предположение, что тоталитаризм прямо происходит из «русской души». И, разумеется, в 1883 г. русский граф Уваров провозгласил, что Россия базируется на «православии, самодержавии и народности». Оглядываясь назад, на время Уварова, в свете преимущества знания последующих событий, мы знаем, что когда он произнес свое суждение, неограниченной монархии оставалось менее восьмидесяти лет существования. Крепостничество было уничтожено менее чем через тридцать лет после декларации Уварова.
Фактически же в течение всей имперской эры (1721-1917 гг.) периоды реакции перемежались периодами либерализма. Последние двенадцать лет имперского режима принадлежали конституционному эксперименту, хотя и ограниченному по своему размаху. Но даже до этого, с 1864 г., самодержавие до определенного предела контролировалось местными институтами самоуправления (земство) и хорошо сбалансированной судебной практикой.
Во времена Московского царства в шестнадцатом и семнадцатом столетиях власть царя была фактически, если не законно, ограничена народным собранием (Земский Собор), системой местного самоуправления и Церковью. Одновременно демократические институты процветали в казацких общинах, особенно в Запорожье и в войске Донском.
Четырнадцатое и пятнадцатое столетия стали периодом формирования Московского государства. Нарождающееся московское самодержавие было само подчинено куда более жесткому и неумолимому абсолютизму монголов, и власть московских великих князей частично складывалась по этому сильному стереотипу. Однако в монгольской период Московия контролировала лишь часть современной российской территории, центрально-русскую «Месопотамию», т. е. бассейны верхней Волги и Оки. Другие русские земли в это время имели иную политическую и социальную среду.
Как это ни кажется парадоксальным, монгольский период отличался расцветом демократических институтов в северорусских городах-государствах Новгороде и Пскове, несмотря на факт номинальной власти монгольских ханов в Северной Руси и того, что великий князь московский чаще избирался, нежели не избирался новгородским князем.
На Украине монгольское владычество пришло к концу в середине четырнадцатого столетия, т.е. ранее почти на столетие, нежели в Московии; в Белоруссии этот период еще короче. Эти два народа в конце концов поменяли монгольское господство на литовское, в то время как Западная Украина (Галиция) была аннексирована Польшей в 1349 г. В 1385 г. сформировался союз Польши и Литвы, сперва династический, а позднее и реальный.
В четырнадцатом и пятнадцатом столетиях Великое княжество Литовское являлось нежесткой федерацией, к которой присоединились Украина и Белоруссия, как и многие автономные единицы. В конце концов была установлена аристократическая конституция и таким образом по контрасту как с самодержавной Москвой, так и с демократическим Новгородом утвердились аристократическая Украина и Белоруссия.
Эти три элемента власти — монархический, аристократический и демократический, которые в монгольский период развивались отдельно в трех различных географических регионах Древней Руси, сосуществовали в каждой из русских земель в течение киевского периода в разных пропорциях и комбинациях. Именно это многообразие политического опыта делает киевский период захватывающе интересным для исследователя правительственных институтов.
Итак, одного взгляда на политическую историю России достаточно для избавления от мифа тоталитаризма как внутренне присущего русской ментальности. Московское самодержавие родилось не из какой-то предполагаемой врожденной симпатии «русской души» к автократии, но из жесткой необходимости организации военной силы, достаточной для низвержения монгольского ига и обеспечения контроля над территорией, слишком большой для стратегической защиты. В пятнадцатом и шестнадцатом столетиях Московия стала военным лагерем. Усилия как правителей, так и народа сконцентрировались на обороне. Политическая свобода была принесена в жертву во имя национального спасения.
Возможно, что русские освободились бы от монгольского ига гораздо раньше, чем они это сделали, если бы одновременно им не угрожали с Запада. Столкнувшись с дилеммой войны на два фронта, два русских князя в тринадцатом столетии каждый по-своему испытали противоположные политические курсы. На Западной Украине князь Даниил Галицкий обратился за помощью к западу и проиграл. В Восточной Руси князь Александр Невский принял сюзеренитет от монголов, с тем, чтобы освободить руки по отношению к Западу, и выиграл. Разбив шведов в устье Невы в 1240 г., он обеспечил Новгороду доступ к Балтике. Двумя годами позже он спас Россию от немецкого вторжения, уничтожив немецких рыцарей в знаменитом «Ледовом побоище».
Крепостничество было другой ценой, заплаченной русскими во имя выживания. Хотя рабство существовало как в Киевской, так и в Московской Руси, рабы не представляли собою большого слоя населения. В Киевской Руси оно соседствовало с «капиталистической» экономикой, подобно тому, как это было в США до гражданской войны.
С другой стороны, крепостничество как феодальный институт едва ли было известно в Киевской Руси. В монгольский период процесс прикрепления свободных крестьян к большим поместьям быстро прогрессировал и в Московии, и в Литовской Руси. Крепостничество было официально введено на Украине и в Белоруссии хартией (привилегии) великого князя Казимира в 1447 г. В Московии с 1581 г. определенные годы были провозглашены «запрещенными», т. е. перемещение крестьян из одного поместья в другое в эти годы не разрешалось. Крепостничество было в конечном итоге подтверждено кодексом законов («Уложение») в 1649 г.
В противоположность Московскому и Литовскому государствам, Киевская Русь была страной свободных политических институтов и вольной игры социальных и экономических сил. Киевский период также отмечен христианизацией Руси; он является свидетелем взлета блестящей цивилизации, особенно проявившейся в архитектуре, литературе и прикладных искусствах, подобных филиграни и эмали.
Хотя монгольская агрессия нанесла тяжелый удар по киевским институтам и культуре и вылилась в формирование абсолютистского государства в Московии, развитие элементов киевской цивилизации не было совсем остановлено. Некоторые традиции киевского периода развились в Новгороде и Пскове, другие — на Украине и в Белоруссии; иные же — в самой Москве. С точки зрения истории права, основания хартии города Пскова (1397 — 1467 гг.), первый Литовский статут (1529 г.) и до определенного предела даже первый Московский кодекс законов («Судебник») 1497 г. нужно искать в «Русской Правде» киевского периода.
Кроме достижений русского народа в киевский период, жизнь в Киевской Руси имела много негативных аспектов. Постоянные вторжения тюркских кочевников с юго-востока, так же, как и внутренние войны между русскими князьями, не давали покоя населению и создавали угрозу для жизни. Постоянно расширяющаяся пропасть между высшими и низшими классами выливалась в периодические экономические и социальные кризисы. Несмотря на все ее недостатки, Киевская Русь тепло воспринималась народной памятью, что выражено в русских эпических песнях — былинах. Никакой другой период истории страны не воспринимается в русском фольклоре с такой симпатией и благодарностью, как киевский.
В Киевской Руси должно было быть нечто, заставляющее людей забыть ее негативную сторону и помнить лишь достижения. Это «нечто» было духом свободы — индивидуальной, политической и экономической, — который преобладал в России этого периода, и по отношению к которому московский принцип полного подчинения индивида государству представлял разительный контраст.
