Партитура Второй мировой. Кто и когда начал войну - Нарочницкая Наталия Алексеевна (книги без регистрации бесплатно полностью .txt) 📗

Гитлер после начала войны пытался представить свое нападение на СССР как превентивную войну. Ему сейчас вторят некоторые западные исследователи, прежде всего наш перебежчик Суворов (книга «Ледокол»), которого подпитали соответствующими материалами западные разведки. Однако все факты говорят о том, что это была не спровоцированная Советским Союзом агрессия, а реализация главного преступного плана, который вынашивался нацистами в течение многих лет. Пакт о ненападении между СССР и Германией должен был неизбежно стать жертвой этого плана.

Это, видимо, было ясно советскому руководству, которое продолжало, несмотря на заключение пакта, форсированную подготовку страны к войне. Если Сталин в чем-то и ошибся, то только в оценке длительности мирной паузы, которую давало ему заключение пакта с Германией. Само же заключение пакта было, безусловно, правильным и наиболее целесообразным в тех условиях политическим и военным решением.

История в сослагательном наклонении, как известно, не пишется. Поэтому все рассуждения на тему, что было бы, если бы что-то было не так, а иначе, как правило, являются неблагодарным занятием. Тем не менее, попробуем представить себе, что было бы, если бы пакт о ненападении не был нарушен Гитлером.

Англия, разумеется, не смогла бы освободить Европу от фашизма даже в союзе с США. Лишь к 1944–1945 гг. они вместе смогли выставить на европейском фронте не более 86 дивизий. Германия, если бы она не воевала с Советским Союзом, без труда разделалась бы с ними. Правда, к 1945 г. у США появилась атомная бомба. Но такие работы велись и в Германии, и кто знает, чья взяла бы, в конце концов, верх в этой гонке. Тем более, если бы Германия не вела войны на истощение с нами. В этом случае англосаксы, наверняка, не решились бы показать и носа в Европе. Пришлось бы им идти на компромиссный мир с Германией, а Европа надолго превратилась бы в эсэсовское государство. Без Советского Союза фашизм не был бы разбит, холокост был бы доведен до своего полного логического завершения, а Германия диктовала бы свои условия нынешним претендентам на лидерство в мире, которые охотно забывают о том, чем они обязаны нам и нашему народу. [451]

И еще один весьма немаловажный момент. Поведение наших уважаемых союзников в этом случае было бы весьма непредсказуемым. Они ведь с самого начала войны подумывали не о разгроме нацизма, а о том, как по возможности затянуть конфликт между СССР и Германией, добиться их максимального ослабления, а затем продиктовать условия. Это было бы для них куда легче сделать, если бы им удалось втравить нас в войну с Гитлером, а самим остаться в стороне, соблюдая нейтралитет. Это не фантазия. Договор о ненападении с Германией у Франции уже был. Оставалось только прийти к такому же договору с Англией, куда перед самым нападением на СССР был направлен с секретной миссией ближайший соратник Гитлера рейхсфюрер Гесс.

Искусство советской дипломатии состояло в том, что она ушла в тот момент от конфликта с Гитлером и предоставила вступить в войну с ним сначала англичанам и французам (вопреки их планам и расчетам). Это было решающей предпосылкой для создания единого антифашистского фронта после совершения нападения Германии на Советский Союз. Разгром и оккупация Франции, бомбардировки Лондона и уничтожение Ковентри, огромные потери англичан и американцев от подводной войны в Атлантике нe оставили западным лидерам иного выбора, как пойти на союз с ненавистной им Россией. Они в течение всей войны пытались вырваться из этого союза. Но сделать этого так и не смогли. И в этом — тоже огромная победа сталинской дипломатии, начавшей разгром фашизма именно с заключения пакта Молотова-Риббентропа. Советский Союз не продал в 1939 г. душу дьяволу. Он сел играть с чертями в карты и обыграл их. Обыграл вчистую.

Черчилль по поводу пакта Молотова-Риббентропа признавался: «Тот факт, что такое соглашение оказалось возможным, знаменует всю глубину провала английской и французской политики и дипломатии… В пользу Советов нужно сказать, что Советскому Союзу было жизненно необходимо отодвинуть как можно дальше на запад исходные позиции германской армии с тем, чтобы русские получили время и могли собрать силы со всех концов своей колоссальной империи. В умах русских каленым железом запечатлелись катастрофы, которые потерпели их армии в 1914 г., когда они бросились в наступление на немцев, еще не закончив мобилизации. А теперь их границы были значительно восточнее, чем во время первой войны. Им нужно было силой или обманом оккупировать Прибалтийские государства и значительную часть Польши, прежде чем на них нападут. Если их политика и была холодно расчетливой, то она была в тот момент также в высокой степени реалистичной».

Иначе говоря, окажись тогда наши западные союзники на месте СССР, они действовали бы точно также или еще более холодно и расчетливо.

Пакту о ненападении, подписанному Молотовым и Риббентропом в присутствии Сталина, не было суждено прожить и двух лет. Показательна принципиальная разница в подходе двух сторон, заключивших этот договор, к принятым на себя обязательствам.

Немецкая сторона тут же стала готовиться перечеркнуть его и нанести предательский удар своему партнеру. И говорить тут надо не о маньяке Гитлере, безродном ефрейторе, совратителе добропорядочных немцев, а именно о германской стороне. Гитлер не был один, вокруг него услужливо толпились потомственные аристократы из командования вермахта и германского кабинета, ведущие немецкие ученые и деятели культуры. Все они, несмотря на только что подписанный дружественный договор с Россией, с энтузиазмом занимались подготовкой к ее уничтожению и разграблению. Они не видели ничего противоестественного или предосудительного в таком отношении к России и русским. Такова уж была традиция германской имперской политики, прочно угнездившаяся в головах немецкой элиты. В соответствии с ней в отношении России были вполне допустимы вероломство, неискренность, обман и даже преступления. Если раньше Германия ссылалась на необходимость борьбы с царизмом, то теперь — «с еврейским большевизмом». Суть дела от этого, однако, нисколько не менялась.

Российская (советская) сторона до конца, до самого момента немецкого нападения, а может быть, еще и много дней после него цеплялась за договор о ненападении, хотела верить, что вторжение в нашу страну может быть недоразумением, отдавала перед лицом устремившихся на нее танковых лавин странные приказы не поддаваться на провокации. В очередной раз Россию губила вера в немецких партнеров. Опыт прошлого не шел нам впрок. Похоже, однако, что наша политика никогда от этой веры и иллюзии так и не избавится. Во всяком случае, 22 июня 1941 г. мы поскользнулись на той же самой арбузной корке и на том же самом месте, что и во времена Бисмарков, кайзеров и прочих руководителей немецкой нации.

Предвидел ли Сталин неизбежность войны с Германией? Безусловно, да. Он не раз говорил об этом на политбюро и совещаниях с военными. Мог ли он питать иллюзии в отношении надежности немцев как партнеров? Безусловно, нет, учитывая его личный опыт как члена большевистского руководства, изведавшего позор Брест-Литовского мира и все перипетии Гражданской войны, включая действия германских интервентов под Псковом, на Украине и на Дону. Готовился ли он к войне с Германией? Опять, безусловно, да. Хотел ли он выиграть эту войну и провести ее на чужой территории? Конечно, да. Если бы не хотел и не вел соответствующей подготовки, то был бы преступником перед собственной страной и народом.

Любой генштаб, а тем более генштаб великой державы, должен планировать в случае нападения на страну скорейший переход в наступление и перенос военных действий на территорию противника. Он должен планировать свои действия так, чтобы за родину геройски умирали солдаты противника, а не свои собственные солдаты. Он должен вести свои действия так, чтобы лучше всего вообще не доводить дело до войны, а победить без единого выстрела умелым маневром, внесением разброда в ряды противника, чтобы враждебное государство сдалось без боя или рухнуло изнутри.