Как выглядит будущее? - Урри Джон (читать книги онлайн бесплатно полностью TXT, FB2) 📗
Следует также отметить, что многие субъекты, вовлеченные в инновационные процессы, с рыночной деятельностью не связаны. Речь здесь может идти о пользователях или домохозяйствах, потребителях, неправительственных организациях и особенно – о государствах и международных организациях. Мариана Маццукато, в частности, показывает важность «предпринимательского государства» (Mazzucato 2015). Она указывает на то, что все инновации, которые сделали iPhone «умным», в действительности финансировались государством: интернет, спутниковая система навигации, сенсорный дисплей и голосовой помощник Siri. Маццукато также указывает на то, что зеленой революции сегодня не хватает терпеливого государственного финансирования, которое двадцать-тридцать лет назад позволило реализоваться революции информационных технологий.
Эрик фон Хиппель предлагает описание того, каким образом потребители товаров и/или услуг становятся частью процесса развития изделий и услуг или помогают в появлении новых (Von Hippel 2006). Довольно часто центральную роль в инновационных процессах играют «нарушители спокойствия», противостоящие доминирующему «духу капитализма» (Boltanski and Chiapello 2007; Болтански и Кьяпелло 2011) и «поступательным нововведениям», реализация которых осуществляется по предсказуемому, устоявшемуся пути (Geels and Schot 2007).
Этот анализ в некоторой степени схож с тем, что сейчас принято называть «ответственными инновациями», созданием институциональных возможностей, помогающих исследователям предвидеть возможные будущие последствия и результаты, делающих такие вопросы открытыми для более широкого диалога, способствующих более интенсивному рассмотрению необходимости и потенциальных последствий исследований и использующих эти процессы для того, чтобы воздействовать на инновации ответственным образом (Macnaghten et al. 2015: 92).
Зачастую, однако, эффективной синхронизации потенциальных элементов новой системы не происходит, и тогда инновация остается нишевой либо со временем исчезает. И, разумеется, существует множество примеров «несостоявшихся систем». Анархия, иногда сопутствующая нововведениям, не проявляется в случаях наличия, синхронизации и должного соединения всех необходимых элементов.
Примером «несостоявшейся системы» может служить судьба проекта персонального скоростного транспорта Aramis, работы над которым велись в 1960-е и 1970-е гг. во Франции (Latour 1996). Данный проект мог стать прорывом в развитии персонального скоростного транспорта за счет сочетания в себе эффективности метро с гибкостью, которую обеспечивает владение частным автомобилем. Однако в итоге электронная система сцепления транспортных средств оказалась слишком сложной и дорогостоящей, и в 1987 г. от планов развития данной сети отказались. В то время не существовало развитой «оцифровки» транспортных потоков, что вкупе с электронно-механическими устройствами скоростных перевозок помогло бы Aramis стать жизнеспособной системой мобильности. Спустя тридцать лет, в эру развитых цифровых технологий, подобные транспортные системы, правда, нишевого характера, функционируют в аэропорту Хитроу и в центральной части города Милтон-Кинс, Великобритания. У данной системы есть потенциал развития в будущем, однако из того, что известно о ней на сегодняшней момент, она вряд ли сможет развиться настолько, чтобы заменить собой автомобильную систему (Druce-McFadden 2013).
Малые технологии
Этот и другие примеры показывают, насколько разнообразны «человеческие» и «нечеловеческие» элементы, вовлекаемые в систему и становящиеся ее частью. Так, многие технологии, не имевшие ничего общего с «транспортом», оказались преобразованными в элементы систем мобильности: замки и ключи, непромокаемые ткани, одноразовые стаканчики, журналы, карты, часы, мобильные телефоны и т. д. Как уже было сказано, новые системы, как правило, предполагают комбинирование множества уже существующих элементов, амбивалентных по своей природе и функционированию. Они становятся элементами различных систем вследствие того, что разнородные и амбивалентные элементы способны вступать во взаимосвязь в зависимости от тех или иных условий. Их сочетание ведет к мощным последствиям, поскольку элементы эти необязательно привязаны к определенной точке, а свободно перемещаются и могут использоваться в сборках той или иной системы.
Некоторые из этих элементов могут быть «небольшими», но при этом иметь очень серьезные последствия. Примером такого небольшого изменения может служить изобретение стремени в Китае во времена правления династии Цзинь. Без стремени военная система, основой которой служила кавалерия, не смогла бы распространиться по миру и на протяжении более тысячи лет служить консолидирующей силой для обществ, основанных на быстром передвижении конным транспортом и военном могуществе.
Еще одной значимой небольшой инновацией было внедрение автомобильных замков и ключей, что позволило оставлять личные вещи в автомобиле; это в значительной мере способствовало распространению автомобильной системы, которая теперь представляла собой нечто большее, чем просто средство передвижения между пунктами А и Б. Среди таких небольших инноваций нашего времени можно назвать стандартную банковскую карту, которая делает возможным новые виды передвижения, поскольку теперь нет необходимости иметь при себе крупные суммы денег, что связано с определенным риском.
Таким образом, некоторые элементы могут быть малыми по своим физическим параметрам или символическому значению, но одновременно с этим обладать высокой значимостью (см.: Birtchnell and Urry 2016; глава 7 настоящего издания). Зачастую они, фигурально выражаясь, являются частью нашей плоти и приобретают определенного рода телесность: мы носим их на себе или при себе, вплотную со своим телом. Они чуть ли не превращаются в органы тела. Соответственно, масштабные и крупные технологии требуют наличия малых, «близких нам» и ставших «частью плоти» технологий, включая ключи, сумки, косметику, планшеты, телефоны, банковские карты, авторучки, ножи, кошельки, отвертки, бумажники, спреи, книги, чеки, бумагу и т. п. Все эти технологии пускаются в дело, особенно когда мы путешествуем и зависим от множества систем, позволяющих реализовывать феномен «мобильного стиля жизни» (Watts and Urry 2008).
Рассуждая о значимости таких малых технологий, Чарльз Перроу отмечает:
Когда вы подходите к машине, вы вдруг понимаете, что оставили ключи от нее (или от квартиры) дома. Ничего страшного: как раз для подобных случаев на лестничной площадке вы спрятали запасной ключ от квартиры (это прием безопасности, хотя и избыточный). Но потом вы вспоминаете, что на днях отдали этот ключ своему другу, потому что он должен был забрать несколько книг, и, планируя заранее, вы уже знали, что, когда он за ними заедет, вас дома не будет (Perrow 1999: 8).
Об этих малых, «близких нам» и ставших «частью нашей плоти» технологиях, таких как ключи, следует помнить, не утрачивать их и не отказываться от них. В случае с потерей старомодного ключа от входной двери речь идет только о ключе, поскольку с точки зрения теории сложных систем данные технологии являются модульными, и потеря ключа не сказывается на других технологиях (за исключением, может быть, прочих ключей, которые могли находиться в связке с ключом от входной двери).
Многие малозначимые предметы повседневного пользования, которые мы считаем чем-то само собой разумеющимся, могут быть связаны с большими рисками. Их потеря приведет к отказу в доступе ко многим системам; удобство, которое несут в себе цифровые технологии, выливается в подобных случаях в крайнее неудобство. Существуют особые техники, например мнемоника, позволяющие людям запоминать данные, необходимые для пользования малыми технологиями, ведь именно все эти вошедшие в нашу жизнь предметы и должны быть «подручными», как писал Хайдеггер (Heidegger 1962; Хайдеггер 1997). Они связаны с огромным числом составляющих нашей жизни, и человек может прибегать к контролю, тренировке, напоминаниям и помощи, чтобы быть уверенным, что малые элементы окажутся «подручными» в нужное время, в нужном месте и в нужном виде. В противном случае они будут лишь «наличными», как выразился Хайдеггер, приводя в пример сломанный молоток (Heidegger 1962; Хайдеггер 1997).
