Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 1 - Кургинян Сергей Ервандович (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
«Белая группа» требует для самоспасения диктатуры.
Перед началом этой диктатуры политические лидеры (Путин и Медведев) должны исчезнуть со сцены, как виновники дестабилизации.
Появляются новые фигуры.
Невозможность их легитимации порождает декоративный, но не лишенный кровавости режим. Режим быстро выходит из берегов.
Возникает не большая, как кажется, а значительно меньшая международная легитимация.
Режим становится еще жестче. Это называется «галопирующее ужесточение».
Нарастает и ответное ожесточение — и вне, и внутри страны.
Режим разваливается.
Россия исчезает с исторической сцены.
Кто-то думает, что события будут развиваться иначе? ГКЧП тоже думал («да в суп попал»). Кому-то хочется, чтобы противник попал в очередной «суп»? Однако в «суп» попадет не только противник, но и народ. И если мы этого не хотим, а это запускают, в том числе используя тему убийства царской семьи, то придется, обсуждая развитие, заняться еще и (по возможности, кратким) рассмотрением этого убийства.
Во-первых, потому, что мы и перспективы, связанные с развитием, обсуждаем политически (то есть предполагая, что развитие могут превратить в свою противоположность, «перестройку–2»).
Во-вторых, потому, что если это все начнется, то реального развития не будет и в помине. А будет, напротив, очередной регресс. И все это как раз под регресс и сооружается.
В-третьих, потому что есть неявная связь между дайной исторической тематикой и тем, что входит в понятие «стратегия развития».
Начну все-таки с того, что в Российской империи были самые разные силы, понимавшие, что развивать империю можно. Причем делать это надо жестко, мобилизационно и вопреки разного рода элитным играм. Эти силы существовали и в армии, и в тогдашних спецслужбах, и в интеллектуальной среде империи. Чаще всего упоминают в связи с этим программы Маниковского и Главного Артиллерийского управления российской армии. Но это только верхушка айсберга. Было множество проектов, которые могли бы спасти все, о чем мы запоздало плачем: и жертв гражданской войны, и царскую семью, и жертв коллективизации, и жертв 1937 года.
Нужно было только суметь мобилизовать имперскую систему на развитие. Не на стабилизацию, не на спокойные десятилетия, которые грезились Столыпину и которых не могло быть, а на развитие. Были люди, были структуры, были разработанные проекты. Чего не было? Не было ВОЛИ — политической адекватности лидеров и готовности правящего класса (элитных групп) соответствовать требованиям истории.
А когда нет такой ВОЛИ, то ужасная штука под названием «революция» становится фактически неотвратимой. Если группы и классы, лидеры и системы не могут соответствовать, то их безжалостно устраняют, потому что в противном случае погибнет народ. В этом высшая и неотменимая революционная правда. Страшная правда, но правда. Да, надо сделать все, чтобы избежать революции. Но если революция становится неизбежной, то она лучше, чем гибель нации.
УПРЯМАЯ ТУПОСТЬ ПРАВЯЩЕГО КЛАССА И ЕГО ВОЖДЕЙ — ОНА И ТОЛЬКО ОНА — ОБРЕКАЕТ НАРОДЫ НА РЕВОЛЮЦИИ.
Революция — жестокая сила, вырывающая народ из сладких объятий Танатоса. Ромен Роллан, Че Гевара, многие другие настаивали на том, что революция — это не ненависть, а любовь. Странно, что такой весьма авторитетный подход, такая философско-историческая традиция, насчитывающая уже столетие, находится вне поля зрения сегодняшних борцов с революционностью как таковой. Но, увы, это так. Да что там эти борцы! Даже КПРФ заговорила, как мы помним, о неких странных «лимитах на революцию».
Но что же борцы с революционностью? Они хотят отменить ЛЮБЫЕ революции? Буржуазные тоже? А заодно и национально-освободительные, антифеодальные? Опираясь на какую философию, какую систему ценностей можно это сделать? Понятно, что речь идет не о философии Модерна и не о ценностях Модерна. То есть не о том, что породило и современных западных либералов, и современных же западных консерваторов. Но тогда о чем же речь? А что, если речь идет о какой-то новой и исторически беспрецедентной легитимации НЕРАЗВИТИЯ как такового через разговоры о «кровавых преступлениях революции» и о «лимитах на революцию»?
Не хотите революции? Осуществляйте развитие, а не топчитесь на месте!
Повторяю — и Главное Артиллерийское управление, и Военная разведка империи, и другие структуры имели — возможно — спасительные планы, выполнение каковых предотвратило бы революцию с ее кровавыми эксцессами, включая убийство царской семьи.
Но планы эти остались на бумаге! Кто их оставил на бумаге? Власть! Ее косность, скованность борьбою элитных групп, историческая близорукость суть Причина, Следствие же — Ленин и Сталин. И не надо путать причину и следствие!
Если элита отказывается реализовывать развитие — ее сбрасывают. Таков всемирно-исторический закон. Наверное, его можно попытаться отменить. Не в этом ли задача глобализации? Но вряд ли его можно отменить без того, чтобы сгноить человечество на корню. Может быть, кому-то хочется именно этого?
В любом случае, планы по развитию, положенные под сукно, — это историческая вина господствующего класса. Класса как целого. Это вина как тех, кто был субъектом политической воли, но не проявил ее, так и тех, кто, не будучи субъектом политической воли, входил в господствующее «мы», совершившее непростительную ошибку.
Это «мы» называется «династия». Она дает права, но она и взыскует — политически, метафизически и иначе.
Входящий в такое «мы» и ничем не проявивший себя ребенок пользуется огромными преимуществами потому, что он сын царя, а не сын крестьянина. Но он и цену за эти, им лично не заслуженные, преимущества будет платить иную. Дети за отцов не отвечают? Правильно. А наследники за царей отвечают.
Так было всегда и везде. Россия тут не какая-то аномалия. Это норма в эпоху абсолютных монархий, революций и мятежей. Если ты член династии и династия не удержала власть, ты поплатишься.
Первый и основной вопрос состоит в том, почему власть не была удержана. А не удержана она была потому, что и в Российской империи место ускорения и прорыва (по Маниковскому или иначе) заняла «перестройка» с ее распутинщиной и прочим. Не дав состояться ускорению и прорыву, элита заплатила страшную цену.
Второй вопрос состоит в том, куда делись те наработки по развитию, которые не использовали царь и его элитные группы. Отвечаю, куда. Их-то и использовали Ленин и Сталин (точнее ВКП(б) в целом). Они были молоды, решительны, свободны от устоявшихся предрассудков. Кто бы что бы ни говорил — достаточно образованны. Они подняли архивы, в которых мертвым грузом лежали предложения по развитию. И пустили в дело, разобравшись, что им нужно и что и в какой последовательности нужно делать. Сделав это, они спасли русский народ и другие народы империи от абсолютного уничтожения во Второй мировой войне, которая все равно бы разразилась. Ибо фашизм нужен был не для борьбы с коммунизмом, а для борьбы с гуманизмом как таковым. Он был запланирован и неотменяем. И он все равно обернулся бы «окончательным решением русского вопроса».
Единственная возможность отменить это решение заключалась в том, чтобы развиваться и не погибнуть. Сделав это, большевики спасли себя и мир. Если бы, повторяю, это сделал царь, было бы в чем-то лучше. По крайней мере, крови было бы очевидным образом меньше. Но царь этого НЕ сделал и поплатился. Он поплатился за свои ошибки, а не пал жертвой чьих-то ритуальных фантазий.
Третий вопрос — о роли в истории этих самых ритуальных фантазий. Когда французская царственная семья (в чем-то похожая на российскую) была казнена, то, как говорят, некто ритуально соприкоснулся с кровью и воскликнул: «Ты отомщен, Жак де Моле!» Речь шла о тамплиерской мести за злодеяния Филиппа Красивого.
В чем тут французский урок нам?
Прежде всего, в том, что во Франции, где это в разных вариантах живописуют, разводят руками и говорят: «Ну, и что? Ну, был ритуал! Признаем! Ну, были интегрированы в революционный мутный поток какие-то параполитические силы! Можно долго разбираться, какие. Ну, совпали какие-то параполитические интересы и интересы истории… Главное-то тут история, а не конспирология. А если даже конспирология имела место — это ничего не меняет. Мы по причине ее наличия вовсе не собираемся отменять «Марсельезу» как государственный гимн».
