Власть и оппозиции - Роговин Вадим Захарович (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗
Главный пафос «Заметок экономиста» состоял в предостережении против чрезмерно высоких темпов индустриального развития. Для критики позиций сталинской фракции в этом вопросе Бухарин выбрал, казалось бы, безошибочный и многократно проверенный прием. Внешне он направил свое негодование против «троцкизма», используя для этого заявление Троцкого VI конгрессу Коминтерна, разумеется, не опубликованное в советской печати. Назвав это заявление «неслыханно клеветническим и кликушеским» документом, Бухарин с особым гневом обрушился на положение Троцкого, согласно которому ускорение темпов индустриализации необходимо прежде всего для преодоления отставания промышленности от рыночных запросов деревни. «Несмотря на несравненно более высокий свой, по сравнению с сельским хозяйством, технико-производственный тип,— писал Троцкий,— наша промышленность не только не доросла ещё до ведущей и преобразующей, т. е. до подлинно социалистической роли по отношению к деревне, но и не удовлетворяет даже и текущих товарно-рыночных потребностей, задерживая тем самым её развитие» [138].
Запальчивая бухаринская атака на эти идеи, как было нетрудно увидеть, маскировала критику Сталина, добивавшегося в то время значительного изъятия средств из сельского хозяйства (через чрезвычайные меры, политику цен и налогов) ради резкого увеличения капиталовложений в промышленность. Сталин, отчётливо это понимавший, добился принятия постановления Политбюро, указывавшего, что ввиду наличия спорных положений в «Заметках экономиста», редакция «Правды» не должна была публиковать эту статью без ведома Политбюро. Ещё до этого постановления ученики Бухарина Слепков, Астров и Марецкий были выведены из редколлегии «Правды» и заменены сталинскими «политкомиссарами» Круминым и Савельевым.
Через обновлённую «Правду» Сталин начал информировать партию о наличии в ней «правого уклона» пока ещё как некой безличной идеологической тенденции. 18 сентября 1928 года в «Правде» появилась инспирированная Сталиным передовая статья «Коминтерн о борьбе с правыми уклонами». Перед её публикацией Бухарин высказал решительные возражения против ряда её положений и предложил истолковать «полезную идею» о правом уклоне в том смысле, что этот уклон представляет тенденцию к бюрократическому перерождению некоторых звеньев аппарата, стремящихся свести политику к голому администрированию. Однако статья была опубликована в первоначальной редакции, отражавшей сталинскую трактовку правого уклона.
С этого времени «Правда», а вслед за ней и другие органы печати развернули шумную кампанию против «правого уклона». Только в «Правде» с 10 октября 1928 года до 18 ноября 1929 года (день, когда было опубликовано информационное сообщение о ноябрьском пленуме ЦК, довершившем разгром «бухаринцев»), появилось более 150 статей на эту тему. Хотя в конце 1928 — начале 1929 годов Бухарин ещё публиковал в «Правде» свои отдельные статьи с косвенной полемикой против Сталина, главный печатный орган партии стал идеологическим рупором политики сталинской группы.
Сам Сталин впервые изложил свое понимание «правой опасности» в специально посвящённом этой теме докладе на октябрьском пленуме МК и МКК. Сам этот форум был выбран для критики «правого уклона» далеко не случайно. Уже с начала 1928 года руководители Московского комитета ВКП(б) во главе с Н. Углановым выступали против чрезвычайных мер и форсированных темпов индустриализации. Возникла возможность «смычки» бухаринской группы с руководством Московской партийной организации — главным оплотом правящей фракции в борьбе с левой оппозицией.
В марте — июле 1928 года по инициативе руководства МК состоялось несколько его встреч со Сталиным, на которых Угланов и его приверженцы расценивали положение в стране как критическое и высказывали обеспокоенность новым экономическим курсом ЦК. Ещё более резко эти вопросы ставились руководителями Московской организации на Пленумах МК. Осенью 1928 года Сталин перешёл в контрнаступление. На сентябрьском пленуме МК и МКК руководство столичной организации было обвинено в «замазывании правой опасности», вслед за чем в Москве прошла волна партийных собраний и партактивов, посвящённых борьбе с «правой опасностью».
Одновременно Сталин проводил личные встречи с руководителями МК и МКК, первыми секретарями райкомов партии столицы, которых он старался привлечь на свою сторону. Об остроте этих бесед говорит свидетельство дочери М. Н. Рютина, члена бюро МК и первого секретаря Краснопресненского райкома. По её словам, после встречи со Сталиным Рютин пришёл домой раздражённым, взволнованным и несколько раз повторил одну и ту же фразу: «Откуда он взялся? Действительно, этот повар будет готовить очень острые блюда» [139]. Эта характеристика Сталина, высказанная Лениным в узком кругу после избрания Сталина генсеком, была хорошо известна в партии, поскольку она часто приводилась Троцким в ходе внутрипартийной борьбы 1926—27 годов.
Путём закулисных интриг Сталин инспирировал слухи об Угланове и других руководителях Московской парторганизации как «правых», ведущих борьбу против ЦК. Своего рода ответом на эти слухи стало выступление Угланова в «Правде» с письмом «Ко всем членам Московской организации ВКП(б) о ближайших задачах». В этом письме, наряду с требованиями усилить борьбу против «остатков троцкистской оппозиции» и правых элементов, не видящих кулацкой опасности, содержалось требование свободы внутрипартийной критики и ликвидации методов, при которых «самостоятельная мысль и всякое критическое замечание заранее отбрасываются как „уклон“, „бузотерство“ и т. д.» [140]
Это письмо Угланова, единогласно одобренное на бюро МК, послужило поводом для созыва нескольких совещаний в МК, на которых Угланов и поддерживавшие его руководители районных партийных организаций Москвы были обвинены в «примиренчестве» к правому уклону. Вслед за этим 18—19 октября был созван внеочередной пленум МК и МКК. В начале его работы Угланов заявил, что попытка «изобразить нас, старых большевиков… оппортунистами, политическими банкротами,— это, товарищи, не пройдёт». Признавая важность вопроса о правой опасности, он подчеркнул, что ещё важнее «дать программу и ясно осветить задачи нашего хозяйственного строительства» и сосредоточить внимание на развертывании внутрипартийной демократии [141].
На следующий день Сталин прибыл на пленум и выступил на нем с обширным докладом, в котором назвал основные признаки «правого уклона»: выступление против борьбы с кулаком и за снижение темпов индустриализации. При этом он представлял дело таким образом, что опасность заключается в самой этой идеологии, а не в конкретных её выразителях.
Касаясь требований делегатов пленума назвать носителей «правой опасности», он заявил, что такие «носители» были выявлены в низовых партийных организациях во время хлебозаготовительного кризиса и тогда же вычищены из партии. Однако их ещё можно найти, «если покопаться хорошенько в советском и кооперативном аппарате», в уездных и губернских партийных организациях. Что же касается ЦК, то, по словам Сталина, в нем имелись лишь «некоторые, правда, самые незначительные, элементы примиренческого отношения к правой опасности», а «в Политбюро нет у нас ни правых, ни „левых“, ни примиренцев с ними». На основании этого утверждения Сталин «со всей категоричностью» потребовал «бросить сплетни, распространяемые недоброжелателями партии и всякого рода оппозиционерами, о наличии правого уклона или примиренческого отношения к нему в Политбюро нашего ЦК» [142].
По логике доклада Сталина получалось, что правые «колебания и шатания» сильнее всего проявляются в «верхушке» Московской организации. В этой связи Сталин поддержал «самокритику снизу» районных организаций Москвы, которые, по его словам, потребовали преодоления этих «шатаний». В соответствии с такой установкой некоторые руководящие работники МК вынуждены были выступить на пленуме с признанием своих «ошибок». В постановлении пленума руководство МК обвинялось в «неясной постановке вопроса о правой опасности, недостаточном отпоре правому уклону и примиренчеству с ним».
