Деволюция человека: Ведическая альтернатива теории Дарвина - Кремо Майкл А. (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью TXT) 📗
Но что именно имел в виду Дизраели, когда говорил, что стоит на стороне ангелов? Была ли это просто метафора, указывающая на некую не до конца понятную роль Бога в возникновении человеческой формы жизни? Учитывая интеллектуальный уровень людей того времени, на этот вопрос хочется ответить утвердительно. Большинство мыслящих людей считало, что Бог покинул Вселенную, взяв на себя роль беспристрастного часовщика, который приводит в действие сугубо материальные механизмы и больше не вмешивается в их работу. Но более глубокое изучение записей Дизраели вынуждает нас рассматривать его слова буквально.
В своей книге «Lord George Bentinck: A Political Biography («Лорд Джордж Бентинк: Политическая биография») Дизраели с любовью говорит о «заре мироздания, когда отношения Творца и Его творений были ближе, чем сейчас, и когда ангелы посещали землю, а сам Бог даже разговаривал с человеком» (Disraeli. 1852. Pp. 495–496).
Подобные идеи можно встретить и в художественных произведениях Дизраэли, которые наглядно отражают его политические, философские и духовные убеждения. В «Tancred» («Танкред»), опубликованном в 1847 году, молодой викторианский аристократ вступает в разговор с епископом англиканской церкви (Disraeli. 1927. P. 76):
– Церковь представляет Бога на Земле, – заметил епископ.
– Но церковь больше не правит людьми, – ответил Танкред.
– Великий дух рождается из лона церкви, – задумчиво и торжественно произнес епископ. – Скоро мы увидим в Манчестере епископа.
– Но я хочу увидеть в Манчестере ангелов.
– Ангелов?!
– Почему бы и нет? Почему бы посланцам небес не явиться, когда они нужны, как никогда?
Духовные поиски приводят Танкреда в Иерусалим. В Палестине он ночью взбирается на гору Синай и встречает там ангела, «огромного, как окрестные холмы». Он представился «ангелом аравийским» и сказал следующее: «Отношения между Иеговой и Его творениями не могут быть ни слишком частыми, ни слишком близкими. Во все большем отчуждении человека от Бога и следует искать причину тех событий, которые превратили жизнь в сплошную муку» (Disraeli. 1927. P. 300).
Постепенно у Танкреда созревает план возрождения Европы, для чего первым делом нужно восстановить духовную чистоту Азии. «Когда Восток вновь обретет свой первозданный разум, когда ангелы и пророки снова будут жить среди людей, тогда священная четверть земного шара вновь обретет свое изначальное и божественное верховенство; это возымеет действие на современные империи, и ослабшая вера Европы, которая суть тень от тени, станет сильной, как и подобает вере тех, кто вечно пребывает в общении с Творцом» (Disraeli. 1927. P. 441). Творец и его ангелы, которые, по мнению Дизраели, постоянно соприкасаются с миром, не идут ни в какое сравнение с Творцом дарвинистов, который, согласно их взглядам, не пускает ангелов с небес и не вмешивается в дела мироздания.
Учитывая увлечение Дизраели мистикой, не стоит удивляться тому, что он был противником теорий эволюции. «Tancred» появился до написания Дарвином «Происхождения видов», однако в своей книге Дизраели высмеивает идеи эволюции Роберта Чамберса, изложенные в его книге «Vestiges of Creation» («Следы творения»).
Перед тем как отправиться на восток, Танкред встречает и ненадолго влюбляется в прекрасную молодую леди Констанцию, которую начинает считать своей духовной наставницей. Однажды вечером леди Констанция выражает свой восторг по поводу одной книги с пророческим названием «The Revelations of Chaos» («Откровения хаоса») (Disraeli. 1927. Pp. 112–113):
– Как видно из названия, здесь все туманно, – сказал Танкред.
– Вовсе нет, – отозвалась леди Констанция. – Все здесь объяснено научно, на основе геологии, астрономии и других подобных наук. Ты узнаешь точно, как зарождаются звезды, ведь ничего чудесней и быть не может! Дым и сливки из млечного пути, подобно небесному сыру, взбиваются вместе со светом! Ты должен прочесть эту прелестную книгу.
– Никто и никогда не видел, как рождается звезда, – заметил Танкред.
– Возможно. Но тебе надо прочесть «Откровения», где все это описано. Но самое интересное – это возникновение человека. Ты ведь знаешь, что все находится в движении. Этот принцип вечен. Вначале не было ничего, потом появилось нечто. Затем, если я запомнила правильно, были ракушки, рыбы, а потом… посмотрим, что же было потом? Впрочем, это не так важно, ведь в конце появились мы. А после из нас разовьется нечто более совершенное, нечто с крыльями. А вот и это место: мы были рыбами, и, я полагаю, мы превратимся в воронов. Но лучше прочти сам.
– Я не верю, что был когда-то рыбой, – возразил Танкред.
– Но все уже доказано. Не оспаривай меня. Почитай-ка книгу. С ней трудно не согласиться. Понимаешь, там все научно; она не похожа на те книги, где сначала говорится одно, а потом другое, причем оба мнения могут оказаться неверны. Все здесь доказано на основе геологии. Ты узнаешь, как все происходило на самом деле. Сколько миров существовало, как долго они существовали, что было до этого и чего ожидать в будущем. Мы подобны звену в цепи: низшие животные предшествовали нам, и мы, в свою очередь, тоже когда-нибудь будем низшими; от нас останется лишь горстка костей в свежем красном песчанике. Такова эволюция. У нас были плавники, а теперь, возможно, появятся крылья…
Когда дверь закрылась, Танкред произнес про себя: «Я был рыбой, а потом стану вороном. Хороша духовная наставница! А ведь еще вчера я на миг представил себе, как склоняюсь рядом с ней перед Гробом Господним! Вон из этого города, скорее, скорее!»
Леди Констанция олицетворяет собой тех, кто едва держится за «ослабшую веру Европы, которая суть тень от тени» (Disraeli. 1927. P. 441) и которую легко могут растоптать новоявленные пророки эволюции. То, как недоброжелательно восприняли лидеры общества речь Дизраели в оксфордском театре Шелдон, подтверждает это. Мир, в котором Бог, ангелы и чудеса отодвинуты за самые дальние окраины материальной реальности, созрел для того, чтобы его покорили Гексли и Дарвин.
Но, прибыв в Сирию, Танкред встречает женщину, чья вера искрится жизнью; она верит в такие чудеса, которые кажутся небылицами даже ему самому. Женщина эта – Астарта, царица Ансареи. Астарта приводит Танкреда в потаенное святилище, высеченное в огромной скале в уединенном ущелье. Там он видит пантеон изящных богинь и богов, духов, нимф и фавнов (Disraeli. 1927. P. 437). Танкред всегда считал их греческими богами, но Астарта сказала, что это боги ее народа, который когда-то господствовал в древней Антиохии. Главную богиню звали так же, как царицу, – Астарта.
– Когда все прекратилось, – произнесла царица, – когда люди прекратили приносить богам жертвы и боги в негодовании покинули землю, надеюсь, не навсегда, тогда немногочисленные верующие бежали в эти горы, взяв с собой священные образы, и мы приютили их здесь (Disraeli. 1927. Pp. 437–438). Астарта выразила горячую надежду, что «человечество когда-нибудь обратится к этим богам, с которыми земля в былые времена цвела и радовалась; и что они, по своей небесной милости, может быть, снова придут в этот мир, который в их отсутствие превратился в заброшенную пустыню» (Disraeli. 1927. P. 438). Если представления о деятельном Боге и ангелах, выраженные автором прямо или же косвенно через таких героев, как Танкред, противоречат теории Дарвина, то в такой же степени противоречат ей и взгляды Астарты.
Однако взгляды Астарты на мироздание и роль в нем богов и богинь в Европе были уже известны. Считалось, что боги и богини принимают самое деятельное участие на стадии творения других существ во вселенной. Вселенная же представлялась живой мистической мастерской, в которой, управляя незримыми процессами, тонкие существа сообща творили растения, человека и животных. На смену этим представлениям пришло христианство. Сначала христиане просто заменили языческих богов и богинь на ангелов. Но затем, постепенно принижая роль ангелов, христианство опустошило космос. Явленная вселенная получилась безжизненным механизмом, наподобие часов, который, непонятно как, сконструировал и запустил отстраненный от нее творец – Бог. Что же касается живых организмов, то они тоже механизмы. Механистическая наука сделала последний шаг, рассеяв тайну, окутывающую сотворение мира. Живые существа не были сотворены в один миг, ex nihilo, отстраненным часовщиком, а являлись частью временных материальных процессов, самостоятельно протекающих во вселенной. Этот ограниченный временем процесс есть эволюция, движущей силой которой является естественный отбор. Во вселенском устройстве жизни великому часовщику отводилась лишь жалкая, временная роль. Его терпели, и годился он лишь для того, чтобы поддерживать общественный порядок и людскую мораль.
