Тайны пропавшей цивилизации - Богданов Александр Владимирович (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Не зная этих фактов, кажется комичным, что всего за год до начала Северной войны Петр просил у Карла пушки и ло-мощи в строительстве военных кораблей. Король не только дал пушки, аж 300 штук (а как же не дать своему вассалу?!), но и выслал в Воронеж шведских плотников и военных специалистов. Петр подробно отчитался по количеству кораблей, составу, численности экипажей, именам командиров. И лично вручил этот список посланнику шведского короля.
Но после «реформ» патриарха Никона в России наблюдался стремительный рост национального самосознания. Сама история толкала молодого и честолюбивого царя к монаршей самостоятельности. И Петр развернул дареные пушки против шведов, отказавшись от Кардисского договора 1661 года, по которому земли по берегам Финского залива закреплялись за Швецией. Возмущенный Карл в своем манифесте назвал Петра «коварным, вероломным клятвопреступником», объявил его низложенным и двинул свои войска к Нарве. Русские имели пятикратное преимущество! Но когда шведские полки сблизились с рядами псковских и новгородских стрельцов, полковник Штейнбок спросил свое воинство: «Хотят ли они за антихриста Петра смерть принять или повинуются своему законному господину королю шведскому?» Стрельцы тут же сложили оружие и «челом били» Карлу.
Петр сделал правильные выводы и стал набирать в армию «сволочь» (официальный термин того времени, от слова «сволакивать»), которой дела не было до воинской чести, сказано бить — будем бить. Кроме того, Петр ужесточил в армии дисциплину, ввел систему заградотрядов и ответственность родственников за воинские преступления солдат и офицеров. И к Полтаве Петр подошел уже с новыми по духу и содержанию войсками.
Верный присяге гетман Украины Мазепа радушно принял Карла, договорился о совместных действиях и умолял как можно быстрее принять православие — необходимое условие для восшествия на русский престол. Но Карл с принятием православия медлил, хотя момент был самый подходящий: по всей России полыхали бунты, вызванные антипетровскими манифестами Карла.
Петр, памятуя о Нарве и внутренне признавая в сопернике своего законного государя, панически боялся под Полтавой генерального сражения. Карл тоже помнил Нарву и ждал, что «фокус» повторится. После двадцати дней бездействия король призвал россиян «не обнажать меча на законного покровителя своего и братьев шведов». Но, поняв, что на сей раз его ожидания напрасны, Карл «слабым манием руки на русских двинул… полки». За два с половиной часа боя шведская армия перестала существовать.
«Отныне русское престолонаследие силой оружия было избавлено от претензий со стороны иностранных монархов, но эта независимость досталась дорогой ценой: сила, как часто бывает, возобладала над законом», — пишет о сражении историк Г.В. Смирнов.
Поэтому день Полтавского сражения 27 июня 1709 года я считаю началом истории России как суверенного государства. Зная все эти факты, понимаешь и обращение Петра Первого к солдатам перед боем; в нем он сказал, что Полтавское сражение решает, «быть России или не быть».
Читатель, как недавно все это было… Боже, какие мы еще молодые!
С чего начинается Родина
«О России петь — что стремиться в храм»…
Если бы иностранец, желающий понять Россию не поверхностно, а постигнуть ее глубоко, попросил меня познакомить его со страной, то начал бы я с того, что усадил его в Калининграде в скорый поезд и прокатил бы до Владивостока (замечу: не до самой крайней точки России — Берингова пролива). И поехали! Сутки, двое, пять, десять, двадцать. В одном купе, безвылазно. Чего бы я достиг? Достиг бы я почти самого главного: дал ему прочувствовать; российское пространство. Человек неискушенный тут же усмехнется: зачем же мучиться, достаточно прочитать в справочниках (свои справочники иностранцы искренне считают самыми правильными), что Россия занимает 17 миллионов квадратных километров, население 145 млн. человек, плотность населения 9 человек на квадратный километр, 80 процентов живут в городах, средняя продолжительность жизни — 78 лет, из каждой тысячи новорожденных умирает 26, и т. д. и т. п. Да, все это можно прочитать. Но не все здесь точно, а точнее все неточно. Да и разные это вещи: понимать и прочувствовать, ведь, как известно, умом Россию не того…
Пришлось мне во время службы в армии «прокатиться» от Хабаровска и до Бурей, что затерялась в дальневосточной тайге и заснеженных сопках. Ехали шесть суток. Шумной толпой рассаживались по вагонам в Хабаровске и совершенно тихие, даже, можно сказать, подавленные (словно из храма выходили) сошли в Амурской области. Что же произошло с нами за эти дни? Позже я неоднократно вспоминал пережитое и размышлял: «Что повлияло на солдат?» Сегодня я могу определенно говорить о феномене «психологического прессинга пространства». Никакая фантазия не может воспроизвести переживания человека, перед глазами которого долгое время бежит необжитая, дикая земля. Бежит, бежит и бежит… «И здесь, казалось, тишина с начала мира воцарилась». А когда мелькнет вдали одинокий огонек, то сердце готово оборваться: Боже великий! как же здесь люди могут жить?!! И все это — моя Родина… Через несколько суток в душе рождается чувство страха перед Ее Величеством Бесконечностью…
Все наше русское подсознание пронизано огромными пространствами. Просторы называются у нас не иначе как вольными. Попробуйте перевести это словосочетание на любой другой (неславянский) язык, сохраняя внутреннюю суть — не получится. Ни одно другое понятие не сравнится с русской волей. Свобода? Нет, не то. А именно воля. В этом слове наличествует свобода духа, его раскрепощенность, а также незримо присутствует неограниченное пространство. И сейчас я убежден, что характер русский — от просторов родной земли, от воли-вольной. В тесной хрущевской квартире не может развиться здоровое русское мировосприятие, нужна воля. Каждый народ чувствует рамки своей страны, русский народ их не чувствует, потому что никогда, подобно народам Европы, не жил на маленьком клочке земли, не укреплял свое родовое, а затем национальное ядро. В течение веков человеческая масса, позже назвавшая себя единым именем «русские», продвигалась все дальше и дальше по неведомым и необжитым землям согласно логике распространения цивилизации. И не виден был край, где должно было кончиться продвижение… Екатерина Вторая (умная была немка) поняла это чувство русского народа сразу. «Россия, — говорила она, — не страна. Это вселенная». Екатерина, став императрицей, с превеликим удивлением обнаружила, что никто, даже из государственных мужей, не знает границ империи.
В то время считалось: где живут русские, там и Россия. А русские дошли до Великого океана, распространились по Аляске, ползли по земле дальше и дальше… Я не знаю, как далеко продвинулись бы русские в глубь североамериканского континента, если бы не царь Александр Третий. Он понял все, пора остановиться, иначе не удержим территории. И 18(30) марта 1867 года продал полуостров Аляску Соединенным Штатам Америки за кругленькую сумму в семь миллионов двести тысяч долларов золотою монетою… Кто знает, может, еще немного — и русские могли бы совершать кругосветные путешествия, не выходя за границы своего государства.
Таким образом, за двадцать суток путешествия я создал бы в душе иностранца чувство (!), не понимание разумом, а чувство огромного пространства страны, чувство, приобретаемое русским человеком с молоком матери.
Чувство пространства напрямую связано с русским восприятием времени, которое по всей логике должно было бы быть такое же огромное и объемное. Но в том и заключается парадокс, что время в нашем восприятии сжимается. Есть ощущение мгновенности жизни. Только в России старики говорят у последней черты: «Как и не жил — будто одно мгновенье». Европеец ощущает течение жизни в каждой ее минуте, он живет здесь и сейчас, русский же всегда только еще собирается жить, он в вечном ожидании. А текущую жизнь русский проводит в спешке, без вкуса; он ее просто не замечает. И здесь нет никакой вины русского народа — такое восприятие жизни совершенно типично для динамических, нарождающихся, развивающихся наций (см. Лев Гумилев. «Этногенез и биосфера земли») Совершенно точно способность русского не уметь наслаждаться текущей минутой жизни отражена в смешном и горьком замечании немцев: Die Deutschen trinken fur den Vorgang, die Russen — fur das Ergebnis (Немцы пьют ради процесса, русские — для результата). Но сами русские не подозревают о такой особенности своего восприятия и совершенно не задерживают свое внимание, например, на строках своего же национального поэта Александра Блока: «Для вас века — для нас единый час…»
