Психология свободы - Ткачёв Виктор Григорьевич (онлайн книга без .TXT) 📗
Сказать в другой транскрипции, в понимаемости своей безбрежности впереди и сзади – становится просто лень излишне внутренне дёргаться. А ведь такое "дёрганье" – это как раз внутренние реакции на жизнь. Меняющаяся сумма внутренних прореагированностей на её частности. Или сказать пошире – психообслуживание жизни.
И есть знание, прямо классически соответствующее классу знаний, коими делятся под конец. В реализуемости нуль-схемы, как правило, возникает необходимость сообразить, что перетяжеляющая психонабранность, которую в себе вот всё развеиваешь, есть нечто более стойкое, чем представлялось. Или даже сказать, более стойкое, нежели то, к коему ты был готов! Неготовность в невидении тех её наполнителей, что придают ей стойкость. Из-за невидения их – тобой в себе, – у психонабранности стойкость та, собственно, и получается. Ведь коль не видишь, то и не нейтрализуешь!
Что ж, тогда по типу "за глаза" атаковать те наполнители! То бишь, в их у себя незнаемости как таковых. В себе нам возможно убрать что угодно, даже не зная его сути. Возмóжно, потому что дело происходит именно в тебе, а не где-то! Для убранности в себе чего-то – достаточно просто знать, что оно в тебе есть – как возможное к убиранию. А есть, коли порождает вот этот вот конкретный неугодный эффект! Можешь ориентироваться на эту неугодность, и убирающее твоё действие – её породителя самó найдёт. Вот так!
7. ВВЕДЕНИЕ В ПОНЯТИЕ ЛИЧНОЙ МЕДИТАТИВНОСТИ
1. Итак, своей психикой каждый структурирован. Определённым образом. То есть приводим психику к некой избранности вида. И это – в виду внешнести – порождает психогнёт. Некие гнетущие психику образования порождает – в виду так называемого внешнего мира. Избранный ведь психовид, именно из-за своей избранности, вынужден взаимодействовать с внешним миром. Так сказать, настáивать на себе пред ним! Сохраниться пред атакующим миром – такая у него потуга! Она-то и нагружает, а значит – так или иначе гнетёт. И соответственно, становится необходимым привлечь понятие медитации – в качестве олицетворения нашей освобождающести в себе от гнёта.
То есть хитрая вещь: медитируют не одни йоги, обычный человек тоже, сам того не понимая, постоянно и непрерывно медитирует. Иначе бы его раздавил психогнёт – как порождение психики при сотыкаемости её с внешним миром. Точнее с тем из жизни, что человек выносит в качестве внешнего к себе, – в разные моменты это разное.
Брать в самом широком смысле, то психогнётом является вообще всякое наше делание. Потому что хоть в какой-то минимальной степени, но мы прессируем себя испускаемым деланием. Так сказать, несём его, что и есть самопрессинг. Вообще человек (обычный, в обычном состоянии) суть "ходячая воплощённость" целых пластов непрерываемых деланий: пласт над пластом, где ниже расположенные попросту затеняются, и тем не понимаются человеком-носителем, что они у него есть. Но есть же, а значит гнетут, тянут, а также суживают душевный кругозор.
Это мы подошли ещё к одной основополагающей психокатегории. Делание как нечто первичное – из занимающего нас в порядке жизни.
Вообще говоря, чуть только "зашевелился душой", это уже делание. Душой? Ну, тем предельным, что ты вообще есть собою, тем как тобой, чего нельзя уже в принципе ничем подменить. То есть ты в последней инстанции себя – вот кто зашевелился, если не нравится затасканный термин "душа". Подобные первошевеления составляют элементарные наши делания, никак не исчерпывающие всё множество деланий. Возможны дальнейшие шевеления (наши в себе). Включающие в себя эти первичные. Так сказать, шевеления шевелениями! Это уже неэлементарные делания, разной степени неэлементарности. Очередная такая надставляемость в шевелимости – провозглашает целую плоскость (или сказать – уровень) возможных деланий, по составности равных провозглашающему.
Но возможно излагаться и менее оккультно. Например, что же такое делание с нашей-то "фирменной" – наивозможно субъективной! – точки зрения? Да твоё дополнительное наполнение собой (чем уж ты там у себя неложно выступаешь!) какой-либо избравшести в себе! Потому что задвигаться – значит начать разделять собой какое-то направление, в пику иным возможным. То есть что? Понятие избирательности имманентно понятию направления, а понятие направления имманентно уже понятию задвигавшести.
В общем, своя как души воплощёнка в некую избранность в себе – вот что такое делание. Строго субъективистски, именно это оказывается им. И как одно из базальныз психопонятий, принципиально труднооговариваемо. Бесспорно тут, что связано оно с движением. Твоя задви́гавшесть – в себе как олицетворённой живости. Наводимое тобой своё движение – телесное, внутрителесное или ещё какое, с той или иной степени интериоризации. Запускаемое избравшестью чего-то тобой в себе, наведённого более ранним твоим движением. С тем что избравшесть – тут тоже наведена, только что самым последним твоим движеньем – из тех "более ранних". Так и ротируем, невесть когда запустившись неким первошевелением в себе.
Нет, ну что такое "делать", в конце концов каждый интуитивно пpeдставляет. Так что, на худой конец, отослать его к этой его знаемости, да и дело с концом! Даже такой психометодический ход приемлем...
Элементарное делание есть действие. Где элементарное – в смысле простейшего из возможных. Действие элементарно как делание потому, что имеет минимальную из возможных задумку. Минимальную по смысловому объёму. Сказать обратным образом, ему соответствует, его определяет минимальная из возможных задумка! В сущности, последнюю при делании типа "действие" можно считать практически отсутствующей – она сведена просто к смыслу, чтоб ему, действию тому, быть, и всё. У действия нет фабулы, нет расписанности, – это квант, который может либо быть, присутствовать, либо не быть, отсутствовать, вот и всё. То есть делание, фабула которого сведена к самомý его возникновению, – вот что такое действие. Сведена к этому, или можно сказать – редуцирована до этого! То есть задуманность действия – это задуманность самой действенности как факта, а не того, какой ей там быть.
Итак, действие как бесфабульное делание. То есть делание, вся фабула которого принципиально сведена к самому факту делательной изливательности. И любое делание, запускаясь, неизбежно фигурирует у вас действием. В этом отношении и простое делание – типа поднятия руки, – и сложное – типа двигательного комплекса, который надо в едином подходе прокрутить на турнике гимнасту (то есть не слезая с того турника и не повисая свободно на нём: как залез, так всё время двигайся, пока не спрыгнешь), – оба одинаково поначалу являются действием. Сложносоставное делание, чтобы начаться, должно сначала выступить – и неявно всегда и выступает! – фабульным целым, которое либо есть, либо нет. Это уже потом та фабула разворачиваться будет! Так что действие, как простейшее дело, есть неспециальный запускатель дел, – тáк можно выразиться.
