Психология свободы - Ткачёв Виктор Григорьевич (онлайн книга без .TXT) 📗
И не зря увязывает! Начинаешь думать о своём "я", и с удивленьем обнаруживаешь, что без него – не способен ничем владеть. То есть, наше "я" – задаёт нашу личность, ибо владеть, в настоящем смысле слова, может только она. Животные не имеют личности, и дети до трёх лет – тоже. А стало быть, психонеспособны ничем владеть. Обладать могут, но не владеть!
Обладая объектом из внешнего окружения и используя его, не способны вступить с ним психикой в особую связь, которую можно назвать соотнесённостью типа "моё". Странно, да? Волк обладает логовом, всячески эксплуатирует его, но, так сказать, не понимает, что владеет им. И не претендует на подобное. Потому что не вычленяет себя из среды в качестве её особого объекта, особость которого в противопоставленности ей. То есть, для него что его логово, что он сам – по отношению к среде неявно равное. А равное не может владеть равным!
Всё отношение волка к элементам среды, в числе которых – в неявности того себе – рядовым образом и он сам, оказывается "просто использованием". Ради поддержания возможности использовать – он может и драться, но то у него не драка за владеемое: не судите по себе, волк дерётся именно что лишь за поддержание возможности использовать.
Однако я упоминал и детей до трёх лет. Именно так, до трёх лет человек – ещё не человек, а всё ещё психоэмбрион человека. Хотя и на высоких уже стадиях. Человеком – ещё неразвитым и всё такое прочее, но именно что человеком! – он становится в районе трёхлетнего возраста – в проявляемость своей внутренней организуемости в "я". Наверное, все наблюдали трёхлеток, которые по всякому поводу кричат: "Я сам!" – это как раз проявляется их только что возникшее "я". В смысле что фигурировать самостоятельностью от внешнего окружения им тогда ещё очень внове – чувствуешь себя приобретшим замечательное свойство, и хочется его выпятить.
Некоторые даже могут помнить момент, когда на них, так сказать, снизошло их "я". Когда они вдруг для себя им стали! Автор принадлежит как раз к таким людям. Мне довелось даже встретить – в биографической книжке, кажись, Льва Толстого – описание именно того случая, какой собираюсь – по заявленному поводу – рассказать о себе. И классик, и я впервой поняли себя в качестве "я" перед зеркалом. Показывая на своё отражение пальцем и повторяя: "Это же я, Витя!" – я приходил в восхищение от сообразившести о себе такого. Довольно резкий момент самовычленяемости из окружающего мира, превращающий тебя из рядового объекта этого мира – в объект для себя неповторимый. Так сказать, по-особому особый, противопоставленный всей совокупности остальных – с как минимум равностью ей как целому. Что, собственно, для человека и значит стать личностью.
Вычленяешься из мира, и тем автоматически получаешь возможность владеть им, – дух захватывает от перспектив! И с тех пор это чувство не меняется, ты стал для себя особой – и так уже и остаёшься. То есть, неожиданная психоотдифференцировка: взрослым человек – пусть и в первом приближении! – становится ещё в три года.
И постарайтесь не путать просто имманентное ощущение себя, что было у вас и до трёх лет, с чувством собственного "я", которое – так вот описанно – появляется только к трём годам от роду. Если спутаете, то перечёркнёт недавно прочитанное.
Далее, вопрос имени. В подобный тому, перед зеркалом, момент соображаешь также, что способен носить имя. То есть фигурантность личностью, пребываемость в качестве "я", способность выступать владетелем – испытывая чувство, как нечто из окружения проходит со значком "моё", – маркёром всего этого вдруг оказывается для тебя твоё имя. Которое ты знал и раньше, да не понимал, чтó это такое. Не обольщайтесь, что ребёнок моложе трёх лет откликается на определённое имя. Что это называют его – он не понимает. А просто знает, что это сочетание звуков означает призыв его вами к себе. Сигнал, по которому стоит подходить: дадут конфетку или ещё чего в этом роде.
У животных в этом смысле – всё то же самое. Один этолог описал вóрона, коего он, будучи хозяином, называл неким удобным – врановым птицам для имитации – звукосочетанием. То есть "дал ему имя", с человеческой точки зрения будь сказано. И с удивленьем обнаружил, что ворон тем же звукосочетанием обращается к нему самому, когда хочет призвать к себе. То есть ворон воспринимал то своё имя, данное хозяином, просто как интимный призыв, имеющий право употребляться только между ими двоими – от него, ворона, к хозяину, и от хозяина к нему, ворону. Заостряю об интимности призыва: никого другого, кроме хозяина, ворон тем звукосочетанием не призывал. Что ж, хорошо хоть так, – каждый понимает всё в меру своей развитости, и у ворона она уже не хилая: сумел сообразить хотя бы интимность.
Помнящесть момента овладения собой как "я" – имеет для человека большое психотехническое значение. Ведь тогда налицо важный контраст – между "до" "после". Меж тем, что – внутри психики – было, и что стало. Свои здесь все эти психо-отдифференцировки – по внутреннему феномену сознания, характерному для человека как "ходячей психики заданного уровня", – автор во многом делал именно на базе вспомненности того контраста.
3. Обретение своего "я" человеком. Продолжаем говорить об этом. Но с несколько иной стороны, чем доселе. В привлекаемости психопонятия делание из себя. Ну… заходишь в некий новый туннель своей активности, в который она может распространяться, – вот чем может быть представлено обретание нами своего "я". То туннель, надставочный над уже найденными, и опирающийся на них. И зайти в него можно только напрямую – предельно ненадставленным внутренним актом. Что и значит, что через делаемость из себя – той зайденности. То есть делание из себя наше – это изготовляемость нами элементов своей живости напрямую из субстанции души. Как ни старомодно, а корректней не сказывается! Мы постоянно в подспуде тем заняты – такой изготовляемостью, только не замечаем того – в силу постоянной замороченности менее подспудными занятиями. Живость же здесь – в смысле обладания физическим бытием.
Итак, новые проявления своей живости: изготавливаем их из себя как субстанции души. Из субстанции души – то из себя как некой кáк бы субстанции, которой – в качестве последней ступеньки – строго субъективистски у себя в жизни выступаешь. Такая условная – в лице нас – субстанция способна эманировать, изливаться из себя, оформляясь во что-то. То самый внутренний акт поведения каждого из нас в самом себе. Присутствует в качестве цементирующей основы во всех других актах, составляющих психоявленность нами себе этой жизни. Живости как бытия посредством естества. Оно же бытие посредством плоти. В котором самопроявились как душа. Или сказать – как душа самовыразились. Чем оно выступает её продуктом.
