Терапевтическая катастрофа. Мастера психотерапии рассказывают о самых провальных случаях в своей кар - Коттлер Джеффри А.
Фрэнсин всегда огорчало, что многие люди ошибочно понимают суть ее метода и имеют превратное представление о его применении. Она подчеркнула: несмотря на то что система ДПДГ действительно отлично подходит для краткосрочного вмешательства при первичной психологической травме, ее как автора этой модели в не меньшей мере интересует и более глубинная психотерапевтическая работа, которая становится возможной после купирования первоначальных острых симптомов.
“Я хочу мотивировать клиентов на рост и развитие, при этом не отнимая у них контроль над ситуацией. Мне кажется, священный долг каждого психотерапевта — показать клиенту весь спектр доступных жизненных возможностей. Да, конечно, если человек все время находится в состоянии острого стресса, постоянно живет втянув голову в плечи, купирование симптомов — уже огромный шаг вперед. Впрочем, здесь можно провести хорошую аналогию с медициной. Часто бывает так, что пациент, которому прописали антибиотики, прилежно принимает лекарства, пока его терзают боль и горячка, однако стоит серьезным симптомам немного утихнуть, как он забывает рекомендации врача и перестает пить таблетки, так и не доведя курс до конца. Моя задача — убедиться в том, что клиент понимает, какие перед ним открываются пути и чего он может достичь в жизни. Очень важно выдерживать хрупкий баланс между тем, чтобы, с одной стороны, показать человеку возможности, а с другой — не навязывать ему свое мнение и дать понять, что только он волен воспользоваться или не воспользоваться ими. Мне же остается искать различные способы поддержать и мотивировать клиента, побуждая его самостоятельно раскрывать собственный потенциал”.
Фрэнсин Шапиро считает делом чести никогда не останавливаться на достигнутом и продолжать работу с клиентом даже после победы над первоначальными симптомами до тех пор, пока человеку не удастся еще больше изменить свою жизнь к лучшему. “Метод ДПДГ можно использовать как катализатор для этого процесса, однако здесь все только начинается. Далее в дело вступает моделирование, групповая работа, системный анализ, техника управляемых образов. Мне приходится применять весь арсенал доступных инструментов, ведь в кресле передо мной сидит цельная самостоятельная личность, которая нуждается в помощи. Я стараюсь органично интегрировать ДПДГ в эту комплексную систематическую работу в надежде добиться более быстрого результата”, — объясняла Фрэнсин. Эти размышления привели ее к одному простому выводу: перед тем, как приступать к работе с клиентом, необходимо тщательно проанализировать его состояние и четко определиться с тем, на какой стадии развития сейчас функционирует человек. Только после этого можно начинать планировать терапию, тщательно адаптируя свой подход под индивидуальные потребности клиента.
ГРУЗ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
Поскольку мы живем в далеко не идеальном мире, в котором существует острая потребность в краткосрочных психотерапевтических вмешательствах для жертв террористических актов, стихийных бедствий, преступлений и насилия, власти часто обращаются к Фрэнсин Шапиро за помощью в организации работы психологических служб. Мы решили поинтересоваться у нее, каково это — постоянно нести на себе настолько тяжелый груз ответственности.
“Когда я впервые представила свой метод ДПДГ в 1987 году, тема лечения посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) все еще оставалась для многих наших коллег темным лесом. В те времена не было ни одного рандомизированного контролируемого исследования, посвященного психотерапевтическим моделям, способным справиться с этим недугом. Я неоднократно общалась со специалистами, работавшими в госпитале при Управлении по делам ветеранов США, и когда речь заходила о ПТСР, они буквально умывали руки. Им казалось, что все их усилия, направленные на помощь клиентам, были совершенно бесплодными, а некоторые терапевты отчаялись настолько, что считали любые попытки лечения ПТСР пустой тратой времени. В 1989 году я опубликовала результаты собственных клинических испытаний, в рамках которых мой метод продемонстрировал очень быстрые и разительные результаты, и это был настоящий фурор”, — вспоминала Фрэнсин Шапиро.
Далее она пустилась в рассуждения о том, как ее идеи претерпели многочисленные трансформации и как она прямо или косвенно обучила методу ДПДГ более 30 тыс. психотерапевтов. Со временем эти усилия положили начало целому движению специалистов, занимающихся оказанием гуманитарной психологической помощи, тем не менее Фрэнсин до сих пор отказывается ставить его появление себе в заслугу, поскольку за каждой ее программой всегда стояло огромное множество людей, без помощи которых такая работа была бы невозможной.
“Не стоит тешить себя иллюзиями о том, что, если нам удается помогать людям, которые самостоятельно приходят к нам в кабинет, значит, все в порядке и можно расслабиться. Я категорически не согласна с таким подходом. Мне кажется, система охраны психического здоровья всегда должна работать на опережение, не упуская из виду никого. Пожалуй, одна из самых любопытных проблем, которая едва ли не больше всего занимает меня на сегодняшний день, заключается в том, что нам делать с социопатами.
Как работать с людьми, у которых из-за жестокого обращения или отсутствия в детстве родительской заботы произошел некий сбой в сознании? В силу тех или иных причин у этих людей так никогда и не сформировалась эмпатия. Они не умеют сочувствовать, строить отношения с окружающими, испытывать привязанность… Такие люди вырастают в жестоких преступников, которые своими действиями причиняют массу боли и страдания случайным невинным жертвам. Можно ли как-то на это повлиять? Именно на социопатах мне бы хотелось сосредоточить свои дальнейшие научные изыскания, попытаться понять, каким образом мы можем им помочь. Я искренне уверенна в том, что неисправимых людей не бывает.
НА ОШИБКАХ УЧАТСЯ
Плавно возвращая русло нашего разговора к теме терапевтических катастроф и ошибок, мы попросили Фрэнсин Шапиро поделиться своим мнением о том, почему важно открыто говорить о собственных промахах и как общепризнанные мастера психотерапии могут личным примером мотивировать к этому своих коллег. В конце концов, главная идея нашей книги заключалась именно в том, чтобы побудить других терапевтов более откровенно обсуждать свои неудачи во время супервизии и на профильных консилиумах.
Фрэнсин охотно согласилась с этим тезисом. “Человек растет и становится лучше, только когда открыто признает свои недостатки. Если вы допустили ошибку, нельзя просто списать это на мелочи жизни и сделать вид, что ничего не было. На ошибках нужно учиться. Мы работаем с живыми людьми, и, если сделали что-то не так, нужно понять, что именно. Иногда наши просчеты могут иметь непредсказуемые последствия для человека, сидящего в кресле напротив, поэтому к данной теме нельзя относиться легкомысленно. Я считаю, что при терапевтической катастрофе нужно сделать все, чтобы предотвратить возможное причинение вреда клиенту, а затем следует успокоиться, откинуться на спинку кресла и подумать о том, какие выводы можно сделать из ситуации. Может быть, это был звоночек о том, что настало время пересмотреть свой подход или заняться образованием и заполнить те или иные пробелы в знаниях”.
Дальше наша беседа плавно перетекла на другую тему, и мы разговорились о том, что каждая терапевтическая катастрофа, с одной стороны, требует незамедлительных мер, направленных на заботу о дальнейшем благополучии человека, пострадавшего в результате нашей халатности, просчета или ошибки, а с другой — неизменно открывает пространство для личностного роста психотерапевта. Фрэнсин Шапиро четко дала понять, что ее приоритетом всегда является забота о клиенте. Только после того, как ущерб, причиненный человеку неосторожными действиями психотерапевта, был должным образом возмещен и заглажен, можно переходить к саморефлексии и осмысливанию своего опыта.
