Курс начинающего волшебника - Долохов Владимир Афанасьевич (книга жизни .TXT) 📗
— К нам обратилась Рая. Ее дочка Верочка внезапно теряла сознание, погружалась в «небытие» и могла находиться в этом состоянии два-три дня. Верочка то совсем не ела, то могла опустошить холодильник. Когда она была в сознании, ей периодически мерещились черти с горящими глазами, жуткие подземелья, летающие мечи. Она слышала голоса, которые то подбивали ее на всевозможные героические подвиги, то звали в преисподнюю, то сулили адовы муки. Кошмары и видения не покидали ее и в бессознательном состоянии: она находилась во власти чертей, к ней спускались ангелы, прилетали святые, осеняла крылом богородица.
Святые общались с ней через иконы, в храмах. Иногда ее рука начинала спонтанно писать. Это были письма, написанные Верочке от лица различных авторов, причем каждый раз — иным почерком. Все тянули Верочку на свою сторону. Ангелы говорили, что она невероятно одарена божественными силами и должна им служить, а ребята из преисподней доказывали, что Верочка замечательная ведьма и может летать на метле. Когда Верочка возвращалась из коматозного состояния, она иногда могла вспомнить, что с ней было. Верочка рассказывала, что она, как прекрасная графиня, сидела в мрачном подземелье, прикованная цепями. Раз в день ей давали воду и иногда маленькую краюшку хлеба. Временами ее истязали.
Мы диагностировали Верочке очень сильную форму энергетического поражения. Она встречалась с молодым человеком по имени Семен, который был разведен, и у которого была дочь от первого брака. Ему Верочка очень нравилась, и он собирался на ней жениться. Семен жил с тетушкой, которая сильно любила первую жену и желала восстановить семью. Первая жена добивалась того же. Мы увидели на Верочке и Семене магическую наводку — жена Семена была с Украины и обращалась к местным колдунам. Когда Семен позвонил бывшей жене, та подтвердила этот факт, сказав, что их развод был ошибкой, что она сильно любит Семена и хочет снова жить с ним.
Видя, в каком тяжелом положении находится Верочка, мы стали ей сочувствовать, жалеть ее. Теперь я понимаю, что этого ни в коем случае нельзя было делать. Мы в подробностях выслушивали все ее видения, очень отчетливо и ярко представляли их образы. Мы, незаметно для себя, стали жить ее кошмарами. Можно сказать, что мы полностью срезонировали к Верочке, разделили ее реальность. Нам стали везде мерещиться дьявольские силы.
Верочка ездила к нам один-два раза в неделю. Первый раз она появилась в марте, а в июне начался полный караул. Как гром среди ясного неба, прозвучало слово «оборотень». Моя ассистентка Тамара увидела в «канале»(, как «тетушка Семена по ночам летала в гробу». Верочка нам рассказала, что тетушка — хромая горбунья, инвалид детства, с трудом передвигающаяся по квартире. Мы вспомнили предание, что самые сильные колдуньи — горбуньи и калеки. Образ тетушки впечатлял: развевающиеся седые волосы, ноги, оканчивающиеся копытами и угрожающе торчащие из гроба.
Началась настоящая паника. Мы поняли, что оказались под смертельным ударом, и предстоит тяжелейшая битва не на жизнь, а на смерть с темными силами, объединившимися против нас. Неизвестно откуда взялась фраза, которая беспрерывно повторялась: «Главное — выжить!» Виктор, отец Верочки, поехал на дачу и пережил там два самых страшных дня в своей жизни. Ночью по крыше что-то скреблось, бухало в стены, кто-то царапался в дверь. Виктору казалось, что по оконному стеклу стучат капли дождя, а на улице было ясно. Начала нагреваться стена, и нагрелась довольно сильно. Виктор в ужасе уехал с дачи. Но в Москве было не лучше. Все видели по углам корчащиеся тени, горящие глаза, по квартирам носились искры. Верочка почти не выходила из коматозного состояния.
Я настолько впечатлилась словом «оборотень», что вполне серьезно начала искать литературу по оборотням. В «Мифологическом словаре» и «Словаре славянской мифологии» никакой информации не было. Я стала искать фильм «Серебряная пуля» — безрезультатно. Мой страх с каждым днем усиливался. Мне казалось, что все силы ада собираются вокруг меня и скоро начнут раздирать меня в клочья.
Я позвонила подруге, целительнице:
— Машенька, у тебя нет чего-нибудь по оборотням?
— А что такое?
— В моей практике появился оборотень.
— Сейчас я тебе ничего не могу сказать, позвони завтра.
Когда на следующий день я ей позвонила, то услышала громкий визгливый голос, почти срывающийся на крик:
— Не смей мне больше звонить! В работе с таким явлением тебе никто не поможет! Это очень опасно и не звони мне больше!
Я осталась один на один с оборотнем. После десяти часов вечера мне казалось, что за балконом сгущается мутное, серо-черное облако. Оно приобретало очертания то медведя с лосиными копытами, то лося в медвежьей шкуре. Мне чудилось, что из темной тучи ко мне тянулась тонкая лапка и хватала меня то за сердце, то за горло. Сердце щемило, начинало сильно болеть, и не спасали никакие лекарства. Плечо отваливалось, спать я не могла часов до трех-четырех, то есть до устойчивого рассвета.
Когда, все-таки, я ложилась спать, то клала под подушку большую икону Иисуса Христа. С одной стороны я клала евангелие, с которым я ездила в Иерусалим, и которое лежало на Гробе Господнем, а с другой — распятие. Свечи горели беспрерывно. Дело могло дойти до пожара — когда я спала, свечи догорали и падали. Я засыпала минут на пятнадцать, а потом в ужасе вскакивала, хваталась за евангелие и распятие, а лбом прислонялась к иконе. Потом ложилась на спину, пытаясь расслабиться и успокоиться, и все повторялось снова.
По утрам приезжала Тамара. Она рассказывала, что у нее ходуном ходил балкон и что она всю ночь простояла, непрерывно молясь, со свечой в одной руке и крестом в другой. Тамара так исступленно все крестила и водила свечами, что к утру не чувствовала рук. Свеча тряслась, трещала и выдавала струю черного дыма до потолка. Как-то раз Тамара трагическим голосом сообщила, что с полочки попадали все иконы. Знаменательно, что Тамара выучила наизусть почти весь молитвенник, читая молитвы одну за другой. Она без запинки могла прочитать такие сложные молитвы, как «Животворящему кресту» и девяностый Псалом «Живый в помощи Вышняго».
Я была в полубезумном состоянии и не помню, как работала. Мы впятером: Тамара, Верочка, Рая с Витей и я, встречаясь и перезваниваясь, не могли говорить на другие темы. Мы просто спрашивали друг друга: «Ну как?» — и в ответ получали подробнейший отчет о нападениях, напоминавший сводки боевых действий. Я, на самом деле, честно воевала — концентрировала боевые лучи из центров ладоней и лупила ими по туче. Я отгоняла ее, сжимала, набрасывала на нее сетку, пыталась отправить в антивселенную. Туча ненадолго исчезала, а потом появлялась вновь.
Моя мать перестала спать по ночам, почти оглохла, у нее участились сердечные приступы. Мой сын во сне брыкался, вскрикивал — ему непрерывно снились кошмары. Тамарина мама упала и сломала ногу, что было отнесено на счет «наезда» вражеских сил. У ее отца на какое-то время отказал мочевой пузырь. Несколько раз приезжала «Скорая помощь», вставляли катетер, чтобы вывести мочу. У Раи «сели» печень и почки, а у Вити обострился псориаз. Мы чувствовали безвыходность нашего положения, столкнувшись с силой, спасения от которой нет. Я считала дни до отпуска, хотя на заднем плане крутилась мысль: «Куда же я от этого уеду? Оно же почапает за мной и в Пицунде достанет!» Мы обратились к православному батюшке. Он наставлял, что надо жить в благодати, в любви к Господу, молиться с утра до ночи, — оно само и пройдет. Мы и так считали, что сохраняем жизнь исключительно благодаря непрерывным молитвам.
Подошло время отпуска, а Верочка в таком состоянии, что мы просто не могли ее покинуть. Верочкины родители боялись остаться в Москве одни перед оборотнем, беззащитные, без наших молитв и боевых лучей. Я предложила им поехать с нами — будем в Пицунде все вместе отбиваться от оборотня.
Наконец, за три дня до вылета, я как будто очнулась, вспомнила о Симороне и обратилась к знакомому симоронисту. Мы собрались у него на квартире в следующем составе: два симорониста, Верочка, Тамара, еще одна моя ассистентка и я. Симоронисты сообщили, что применят технику группового фантома( и сказали:
