Искатели приключений на… - Гурангов Вадим Алексеевич (книги txt) 📗
Место для лагеря было выбрано очень удачно. Невероятный, ошеломляющий простор. На противоположной стороне бирюзового Иссык-Куля (высота которого – 1600 м над уровнем моря) более чем в 60 км от лагеря отчетливо виднелись горные пики. Над ними висела гряда кучерявых облаков, и казалось, будто горы плавно переходят в облака. Справа вырисовывался большой пологий мыс с многочисленными холмами, которые тянулись до самой водной кромки. Близ этого полуострова находился райцентр Покровка, до него было тоже около 60 км. Слева также расстилалось бескрайнее озеро, а сзади полукругом возвышались горы необыкновенной красоты.
Складчатые бурые холмы предгорий переходили в более высокие пирамидальные вершины, покрытые травой и кустарниками альпийских лугов, а еще выше (на высоте от 2200 до 3000 м) – знаменитыми тянь-шаньскими еловыми лесами. Следующая полоса гор отстояла значительно дальше, будто вырастая из невидимой пропасти. Эти могучие каменные великаны бурого и серого цвета, лишенные растительности, были увенчаны разводами ледников и белыми шапками снега. Верхушки пятитысячников тонули во взбитой пене облаков, кое-где пронзая ее своими острыми пиками. Возникало ощущение, что вершины – совсем рядом, в нескольких километрах. Но расстояние в горах обманчиво.
Место было практически изолировано от цивилизации. Несколько ветхих домиков малочисленной киргизской деревушки, конечно, попадало в панораму обзора, но они, как ни странно, лишь подчеркивали дикость местности.
Почти все юрты были расположены на одной линии, на ровном песчаном плато, образуя главную улицу – местный «Бродвей», как его прозвали аборигены. Лишь несколько юрт в начале (в том числе главная, которая в то же время была и столовой) и в конце улицы стояли обособленно. Растительность на центральной площади практически отсутствовала, за исключением редких клочков вытоптанной травки. Жиденькие кусты появлялись лишь метрах в пятидесяти от юрт, где плато полого спускалось к широкой равнине, ведущей к Иссык-Кулю.
До озера было не больше полукилометра. Болеслав посоветовал друзьям купаться не на основном пляже, куда вела ровная дорожка, очищенная от кустов и выложенная по обеим сторонам камнями, а на диком. По его словам, там было гораздо меньше людей, да и место весьма живописнее. Чтобы попасть на дикий пляж, надо было пройти по равнине вперед, перпендикулярно берегу, и перед облепиховыми зарослями повернуть налево, в узкий проход.
Вовка с Серегой спустились с низкого плато, перешагнули через неглубокую канаву, потом – еще через одну, совсем мелкую, и вышли на ровную поверхность. Сухая песчаная почва была покрыта реденькими низкими стебельками серебристой полыни. В некоторых местах росли кусты высотой около полуметра, с жесткими, наполовину высохшими желто-зелеными стеблями.
Суровый полупустынный пейзаж в сочетании с величавыми горными хребтами, своим ландшафтом и энергетикой вызвал у зачарованных путешественников ассоциации с мексиканской пустыней Сонора, по которой бродил Кастанеда с доном Хуаном. А безбрежное озеро с темно-синей водой, обжигающее солнце и необъятные просторы со всех сторон окончательно смещали точку сборки. Чистейший горно-морской воздух был наполнен пряными ароматами полыни, чабреца, лаванды и других пахучих трав. От одного вдоха кружилась голова!
А над всем этим великолепием – необыкновенно глубокое лазурное небо, с фантастически красивыми объемными облаками. Одни смотрелись на куполе неба так, будто были нанесены тонкими штрихами, другие – словно брошены горстью белоснежных перьев, третьи клубились причудливыми очертаниями неведомых зверушек. Такого изумительного неба Вовка и Серега не видели еще никогда.
Они влюбились в Иссык-Куль с первого взгляда. Это было место безудержной Силы, где царил сносящий все жесткий энергетический вихрь. Невиданная мощь и свобода опьяняли, вызывая острое чувство полета. Казалось, тело само отрывалось от земли и стремительно взмывало в воздух!
Слева, за изгородью из колючей проволоки, находился запущенный абрикосовый сад. Впрочем, слово «сад» вряд ли было уместно в этом случае. Это был, скорее, пустырь, и маленькие, высотой 0,5–1,5 метров, деревца порой терялись среди густых зарослей сорняков. Пройдя вдоль изгороди, Тараканов с Серегой повернули налево.
Пейзаж несколько изменился. Колючек и кустов стало меньше, появились невысокие топольки, растущие кустами прямо на песке. Легкий ветерок шелестел их гладкими и блестящими, будто лакированными, темно-зелеными листочками. Деревца росли равномерно, по всей площади. По левую руку так и тянулась изгородь, но вместо поржавевших железных прутьев здесь были хорошие бетонные опоры. Справа, параллельно берегу, загораживая проход к озеру, непроходимой стеной стояли густые заросли молодых тополей, дикой облепихи и высокого колючего кустарника. Облепиховые ветви были усыпаны спелыми желто-оранжевыми ягодами.
На песке то и дело встречались крупные камни, местами частично разрушенные. Рядом с ними тут и там торчали кусты лаванды насыщенного фиолетового цвета. Под ногами похрустывали сухие жесткие колючки, ходить босиком тут было рискованно.
В зарослях показался проход, шириной метра два. Серега с Вовкой свернули в него. Песчаная почва становилась все более влажной – где-то поблизости уже была вода.
Через несколько метров проход стал расширяться, и впереди блеснула поверхность озера, показались горы на другом берегу и облака над ними. Спутники вышли к небольшому заливу. Заросли остались позади. Пройдя еще метров сто, друзья оказались на берегу Иссык-Куля. На пляже было пусто. Непроходимые заросли тополей и облепихи подступали вплотную к воде как с правой стороны, так и с левой. В общей сложности полоса пляжа в длину была около двухсот метров. Но обзор с берега открывался очень широкий: озеро и горы были видны в обе стороны до горизонта. Сочетание цветов было поистине удивительным: желтый песок, искрящийся в лучах яркого солнца, темно-синяя «морская гладь» и ярко-голубой небосвод с хлопьями белоснежных пушистых облачков. Легкие, невысокие волны пробегали по водной поверхности, покрывая ее рябью.
Скинув футболки, шорты и шлепанцы, Тараканов с Серегой с наслаждением вошли в прохладную воду. У кромки берега песок был усеян плоскими камешками с округлыми краями, а под водой вырисовывалась сплошная полоса гальки. Цвета у камешков были самые разные: красный, розовый, кирпичный, бурый, желтый, зеленый, голубой, белый, сероватый, черный… На некоторых были вкрапления других цветов. В воде цвет камней казался очень насыщенным, будто это настоящие диковинные самоцветы.
Пройдя в воде пару метров, купальщики увидели, что камней на дне больше нет, только песчаные барханчики. Вода была чистейшей, прозрачной, как слеза. Солнечные блики, колыхающиеся на волнах, отражались на песчаном дне. Они исполняли быстрый танец, играя друг с другом, сливаясь и образуя восхитительный текучий узор, от которого сложно было оторвать взор. Налюбовавшись игрой солнечных зайчиков на дне, Тараканов сделал задержку после выдоха, нырнул и плал под водой до тех пор, пока не захотелось сделать вдох. А когда вынырнул, шумно фыркнул и, отдуваясь, поплыл дальше.
Вода в Иссык-Куле оказалась чуть солоноватой, очень мягкой и приятно теплой – около 22–23?С. Наплававшись вдоволь, друзья вышли на берег и с удовольствием уселись на горячий песочек.
– Ну что, йога? – задал Вовка риторический вопрос.
– Канэшна, дарагой! – радостно ответствовал Серега.
Йога была фантастическая. Первые четыре попытки сделать «Око» Сидерского закончились полным провалом.
Вовка с Серегой встали лицом к Иссык-Кулю, чтобы солнце не слепило глаза. Снежные горы и дневное светило были сзади. Глаза открыты. Сказочная панорама озера с полосой островерхих гор на другом берегу, увенчанных «кудрями» облаков, открывалась впереди. Отовсюду веяло невидимое, но очень ощутимое, могучее дыхание Силы.
Медленный глубокий вдох. Ощущение, будто в легкие заливают расплавленный свинец. Плавно прогибаясь в груди, потянувшись головой вверх и отклоняя ее назад, Вовка разворачивал ладони наружу и открывал сердце, горло, лоб, макушку и центры ладоней. Лавина, наползающая медленно, но неуклонно, все ближе подступала к нему.
