Курс начинающего волшебника - Долохов Владимир Афанасьевич (книга жизни .TXT) 📗
Рассмотрим, какие выводы следуют из модели планетария. Я испускаю луч творения и тем самым создаю внешнюю среду. Значит, окружающий мир является моим прямым продолжением, моим порождением, он зависит исключительно от меня. Что я излучу, что я создам, то и будет вокруг меня. Я и только я (это может сказать о себе каждый человек) порождаю внешнюю среду, картину на втором экране.
Симорон или творящее начало, находящееся в каждом из нас и создающее миры, напоминает жонглера, который берет части своей личности и перекидывает из одной руки в другую. Мы перебрасываем природное, творящее Я друг другу, и в результате возникает продуктивный обмен, который способствует утверждению жизни на земле. Если жонглер будет не перебрасывать, а забирать из одной руки в другую, то, в конечном счете, возникнет дисбаланс, и какая-то рука окажется пустой или менее наполненной, чем другая. Наблюдая в частных проявлениях природы катастрофы, аварии, беды, мы видим именно эту картину — из одной руки взято слишком много.
Если я вместо трансляции животворящей энергии буду забирать ее из мира, из другой руки жонглера, то я пострадаю в большей степени, чем мир. Что произойдет с шаром в модели планетария, если заткнуть все дырочки, ничего не транслировать во вне? Он просто расплавится! Затыкание дырочек — это копание в себе, это желание получить, ничего не дав взамен. В Симороне заинтересованность своей персоной, первым экраном, называется пупосмотрением, то есть заглядыванием себе в область пупа и в запупное пространство. Если я занимаюсь исключительно самосовершенствованием, первым экраном, то на втором экране возникает все больше безобразий. Чем больше я увлекаюсь самоспасением, тем вернее я уничтожаю и себя, и других.
В рамках модели планетария понятия эгоизма и альтруизма сливаются в одно: мне выгодно транслировать благо, творить добро моим проекциям, в этом — мой «шкурный» интерес.
Личности напичканы нашим опытом, знанием мира, жизненными устремлениями, мыслями и отличаются друг от друга. Следовательно, первый экран является трафареткой, которая определяет картину на втором экране. Каждый по-своему видит, но только то, что пропускает фильтр первого экрана. Личность представляет существенное отличие от универсальной проекции, которую транслирует Симорон. Симорон один на всех. На каком этапе искажается универсальная информация, которую он дает? На личностном экране.
Пример такого первоэкранного искажения описан в романе К. Саймака «Обмен разумом». Герой путешествовал по разным мирам, перемещая сознание в черепную коробку инопланетян. Погуляв достаточно много, он возвратился на Землю. Дырочки на его первоэкранном фильтре оказались основательно запечатаны впечатлениями, которые он приобрел в других мирах. Наслаждаясь видом стада, идущего на водопой, он так и не понял, что любуется на стадо крыс.
Мы сплошь да рядом смотрим на крыс, а видим в них овечек, или наоборот. Вот что представляет собой загрязненный нашим мирским опытом, «знанием», первоэкранный фильтр. И то, чем мы его засоряем, то и увидим на втором экране. Если мой жизненный опыт построен в основном на болевых ощущениях, то я страдаю, я болею. И во внешней среде я увижу ту же картину, которую наблюдаю в себе. Вне себя я буду замечать больных людей, картины разрушения, все, что связано с болевыми ощущениями. Я буду непроизвольно видеть болезни там, где их в помине нет. Если я пострадал оттого, что мне наносили удары, то я буду ожидать повторения этого «удовольствия». И, глядя на других, буду высматривать в них потенциальных бандитов, буду как бы притягивать их.
У одного симорониста был эпизод в жизни, когда на него напали и сильно избили. Он месяц ходил с железной палкой, завернутой в газету, чтобы никто не заметил. Он ждал следующего нападения. Он вольно или невольно представлял себе, хотел видеть продолжение ситуации, которая на первом экране у него была нарисована.
Если я засорен страхом, я увижу на втором экране опасность, идущую от других, либо увижу других, которые одержимы опасностью. Хотя, скорее всего, мое воображение само рисует эти картины.
Итак, я лично ответственен за то, что происходит в поле моего зрения. И если вне меня картинка не соответствует моим ожиданиям — что-то разрушительное, какая-то беда, несчастье, — то кто это мог сделать, кроме меня? «Неча на зеркало пенять, коли рожа крива». Поскольку я это сделал, я могу это исправить. Поэтому симоронист, прежде всего, пытается перестать играть в игру под названием «Кто виноват?», в которую играет почти все человечество.
СИМОРОНСКИЕ ПРИНЦИПЫ РАБОТЫ С СИГНАЛАМИ
— Воин недоступен. Он никогда не стоит посреди дороги, ожидая, пока что-нибудь его пришибет. Он сводит к минимуму возможность возникновения непредвиденных ситуаций. Того, что люди называют случайностями, почти всегда можно легко избежать. Обычно такие вещи происходят с дураками, вся жизнь которых — сплошное разгильдяйство.
— Но ведь невозможно двадцать четыре часа в сутки думать и жить стратегически, — сказал я. — Представь, например, что кто-то поджидает тебя с мощной винтовкой…
— Если кто-нибудь будет ждать меня, вооружившись мощной винтовкой с оптическим прицелом, то меня просто там не окажется.
На начальной стадии системы Симорон изучаются простейшие способы коррекции внешней среды как зеркала, отражающего меня — личность. Если я корректирую то, что находится вне меня, то, само собой разумеется, что я исправляю себя. Если я вижу вне себя болезнь, это как бы укрупненное изображение того, что гнездится во мне. Потому что породить болезнь мог только я, протранслировав ее на второй экран, пропустив ее через несовершенную дырочку. Я в себе, быть может, не заметил эту болезнь, так как она едва зарождается. Я еще не знаю, что мне предстоят радости, но я вижу, как кто-то радуется. Стало быть, во мне зарождается радость, и второй экран сообщает об этом.
Картины на втором экране для меня как для личности являются предупреждающими сигналами о том, что может со мною случиться через некоторое время. Глядя на них, я заблаговременно распознаю, что меня ожидает через минуту, через секунду. Я работаю с картинами на втором экране, порожденными мною, как с предупреждающими сигналами. Это одно из наиболее существенных наблюдений симоронской школы.
Видя вне себя болезнь, изменяя ее на здоровье, я профилактически работаю с собой, корректирую и меняю себя, устраняю возможность собственного заболевания. Симоронист не занимается своей личностью, он занимается собою исключительно в своих проекциях, в отражении на внешнем экране.
Сигналы могут быть и положительными, свидетельствующими о том, что я угоден природе, что я гармоничен. Тогда — это сигналы удачи, сигналы поддержки. Что бы я ни делал, мне везет, я вижу вне себя успех, радость. Это значит, что я гармоничен сам, что мои дырочки на внутреннем шаре не забиты пробками, и я через них излучаю природную силу. Это и есть состояние парения. Если сигналы говорят о противоположном, то я себя закрыл, поставил пробки личной заинтересованности, и моя задача заключается в том, чтобы вытащить эти пробки, корректируя вне себя внешнюю среду. Высшее наслаждение для симоронавта — это отсутствие себя полностью и наблюдение себя исключительно во внешних проявлениях. Когда я творю жизнь, у меня не возникает никакой мысли, никакой эмоции или ощущения, потому что я весь распространен вне себя.
Если передо мной появилась деструктивная проекция, то я закрыл какие-то дырочки на первом экране. Значит, оставил часть симоронского излучения внутри шара, а на втором экране образовался дефицит этого излучения. Моя задача — протранслировать луч на второй экран и именно той проекции, которая сейчас передо мной. Как это сделать? Я пытаюсь понять, чего не достает моей проекции. Ей не достает того, чего она пытается лишить меня как личности. Какие ценности есть у личности, если убрать второй экран? То есть, если убрать объекты материального мира? В системе Симорон считается, что у личности существует четыре основные ценности: здоровье, смелость или спокойствие, душевный комфорт (эмоциональное равновесие), уверенность(.
