Дети-404. ЛГБТ-подростки: в стенах молчания - Климова Елена (е книги .TXT) 📗
…А может ли быть так, что подростки просто играют в геев, лесби или би, а потом наиграются, повзрослеют и обзаведутся «нормальными» семьями? Может, это такая мода?
Игра как подражание гораздо чаще идет по противоположному пути: подростки «играют» в гетероотношения. Девочка может подумать так: «У всех подруг есть мальчики, а у меня нет. Заведу и я себе кого-нибудь, а то будут шептаться или засмеют». А мальчик так: «Если рядом с парнем есть красивая девчонка, ему завидуют и его уважают, он крутой, я тоже так хочу». Это не настоящие чувства, а все что угодно: эксперимент, расчет, притворство, любопытство, самоутверждение или самосохранение в школьной иерархии, и на это может пойти любой подросток.
Точно такие же причины – эксперимент, расчет, притворство, любопытство – могут породить и гомосексуальное поведение. На сексуальную ориентацию оно не влияет.
Не стоит забывать и о бисексуальных людях. Если девушка, в прошлом имевшая отношения с девушкой, вышла замуж, это не значит, что она «наигралась» и «перебесилась». Возможно, она просто бисексуальна.
«Игра в гея» не стоит свеч. В главе 3 вы прочитаете немало отрывков биографий подростков, в которых описаны прелести этой «игры»: физическое и психологическое насилие, депрессии и суицидальные попытки, изоляция и принудительное лечение, отверженность и одиночество… В лучшем случае – постоянный стресс из-за страха разоблачения и лжи родным и друзьям. После такого странно думать, что дети захотят примкнуть к ЛГБТ из моды.
Итого: играющие есть. Но страшного в этом ничего нет. Определенная доля подростков, проявляющих гомосексуальное поведение и испытывающих романтические чувства к своему полу, рано или поздно осознают свою гетеросексуальность. Но это не повод считать их сегодняшние ощущения и опыт ложными, отказывать им в поддержке и говорить каждому: «Перебесишься, пройдет» – ведь это может быть не так.
Подытожим: ЛГБТ некорректно считать ненормальными, больными или извращенцами. Однако наше общество по-прежнему относится к гомосексуальности в лучшем случае как к патологии, а в худшем – как к преступлению, за которое нужно уголовно преследовать.
Разумеется, такое положение вещей не могло не отразиться и на ЛГБТ-подростках. Понимая это, я задавала им следующие вопросы: что вы чувствовали, когда осознали свое отличие? Вы считаете себя больными или ненормальными?
На вопрос о чувствах подростки отвечали по-разному. У одних ощущения были полностью положительными.
Лада, 16 лет (Нижний Новгород):
– Мне стало легче и свободнее дышать.
Оксана, 16 лет (Красноярск):
– Радость. Влюбиться было потрясающе.
Саша, 15 лет (Псков):
– Бабочек в животе, как и подобает влюбленным.
Павел, 16 лет:
– Интерес и любопытство.
Ярослав, 17 лет (Москва):
– Некую окрыленность, свободу.
Лиза, 17 лет (Новокузнецк):
– Немного странно, но в то же время с души словно камень упал.
Яна, 16 лет (Владивосток):
– Проясненность: смогла себе объяснить многие вещи, которые раньше не понимала. Свободу, ясность, осмысленность того, что я немного не такая, как все.
Сабина, 17 лет (Санкт-Петербург):
– Свободу, как будто все сразу встало на свои места.
Ольга, 14 лет (Санкт-Петербург):
– Облегчение. «Вот почему с парнями ничего не получалось!»
Джоанна, 15 лет (Одесса, Украина):
– Я любила и была счастлива безумно!
Другие заметили, что не чувствовали ничего особенного и сразу приняли себя: «На меня это никак не повлияло», «Ничего не изменилось».
Цветок, 14 лет:
– Я подумала-подумала и решила, что никакой разницы нет. Ну, девочки нравятся, и что?
М., транссексуал FtM, 16 лет:
– Никаких страданий с принятием себя я не испытывал. Ну и что, что мне противно видеть в отражении грудь? Какая разница, что меня отказываются воспринимать как парня? Тыкают тем, что я должен быть другим? Что мог изменить – я изменил, с остальным придется смириться.
Елизавета, 16 лет (Екатеринбург):
– На меня никогда не сваливалось тяжелого и гнетущего осознания. Ничего особенного. Я с детства подозревала, что со мной «что-то не так». И росла в понимающей семье.
Анастасия, 15 лет (Серпухов):
– Чувствовала? То же, что и «обычные люди». Как бьется сердце, как оно замирает при виде нее. Все стандартно.
Дарья, 17 лет (Москва):
– Девушка, в которую я была влюблена, была прекрасным и достойнейшим человеком, и у меня не было мыслей о том, что любить ее – неправильно или плохо.
Человек из ниоткуда, 14 лет:
– Была в замешательстве. Не знала, как реагировать. Но мне было скорее все равно, чем страшно. Не сильно переживала.
Дима, трансгендер FtM, 16 лет (Ейск):
– Когда осознал бисексуальность, чувствовал себя нормально, меня это не смущало. А вот насчет трансгендерности было много вопросов, которые сейчас разрешились. Я принял себя.
Евгения, 15 лет (Няндома):
– Осознание не стало для меня потрясением: до этого никаких симпатий к мальчикам я не испытывала, всегда рассматривала их исключительно как друзей-товарищей. В общем, никаких терзаний и сомнений.
Виктория, 15 лет (Лабытнанги):
– Мне с девушкой так хорошо было, что я не чувствовала, что мы чем-то отличаемся от других.
Гульнара, 17 лет (Тамбов):
– Ничего не изменилось, никакого шока и испуга. Я не придала этому особого значения. Если я лесбиянка – пусть.
Маргарита, 16 лет (Сургут):
– Никакого отвращения к себе. Я помню, что мне было чертовски интересно узнать, много ли таких, как я. И как они осознавали свою ориентацию. Каково было мое удивление, когда я прочла, как мучаются эти люди, как они страдают от собственной нелюбви к себе, как им страшно. Я была просто шокирована.
У третьих чувства были смешанными.
Ксения, 16 лет (Москва):
– Облегчение и печаль. Облегчение от того, что разобралась в себе. Нашла себя. А печаль – поскольку мне предстоял разговор с родителями, так как скрывать я ничего не собиралась.
Мария, 17 лет (Москва):
– Двоякое чувство. Я понимала: вроде как-то это неправильно, но я не хочу от этой ситуации убегать и забывать как страшный сон. И скоро просто приняла все как факт.
Лиза, 15 лет (Москва):
– Не знаю… Довольно странное чувство, собранное из страха, боли, но и какого-то счастья.
Алиса, 15 лет (Санкт-Петербург):
– Трудно описать, что чувствовала. Облегчение, ведь я хоть чуточку разобралась в себе, и страх перед обществом. Но страха, конечно, было намного больше.
Елена, 15 лет (Минск, Беларусь):
– Гордость, что я наконец-то для себя все прояснила. Но мне было очень страшно.
Полина, 14 лет (Москва):
– Хм… Легче ответить, что я не чувствовала. Сначала – пару недель – был страх, а потом появилась легкость, которая меня не только радовала, но и чем-то пугала, а потом мне резко стало нормально, я просто приняла эту мысль как данность.
Четвертые рассказали, что испытывали отрицательные чувства: одиночество, смятение, беспокойство, отчаяние, страх, безысходность, волнение, скованность.
Анжела, 14 лет (Москва):
– Безысходность и смятение: мне казалось, что меня бросили, что я не имею права так жить. К счастью, близкие и любимые меня поддержали.
Ася, 15 лет (Москва):
– Одиночество, как будто в клетке. Это привело к полной сознательной изоляции и к попытке суицида.
Дима (Фергана, Узбекистан):
