Сладкоголосая птица юности - Уильямс Теннесси "Tennessee Williams" (читать книги бесплатно полностью txt) 📗
ЧАНС: Потому что я вернулся в Сент-Клауд, чтобы взять Хэвенли отсюда.
Смех смолкает.
МИСС ЛЮСИ: Чанс, разреши один спор.
ЧАНС: Какой спор, мисс Люси?
МИСС ЛЮСИ: Мы тут спорили, с кем ты путешествуешь. Я слышала, ты здесь с какой-то знаменитой кинозвездой?
Все обращают взгляды к Чансу. В какой-то мере он получил то, чего хотел. Он в центре внимания, все смотрят на него, пусть даже и враждебно, подозрительно или с жестоким спортивным интересом.
ЧАНС: Мисс Люси, я путешествую с вице-президентом и обладателем контрольного пакета акций той самой киностудии, с которой у меня контракт.
МИСС ЛЮСИ: Она снималась в известных фильмах?
ЧАНС: Она была, есть и будет известной, легендарной фигурой во всем киномире и у нас, и за океаном.
МИСС ЛЮСИ: А как ее зовут, Чанс?
ЧАНС: Она не хочет, чтобы знали ее имя. Как и всем мировым знаменитостям, ей претит любопытство. Оградить свою частную жизнь от посторонних – главная задача великой звезды… Не спрашивайте ее имени. Я слишком ее уважаю, чтобы назвать за этим столом. Я ей многим обязан, ибо она поверила в меня. (Повышает голос.) И я не предам ее.
МИСС ЛЮСИ: Малыш, ты вспотел. У тебя руки дрожат. Ты не болен? Нет?
ЧАНС: Болен? Кто болен? Я тут здоровее всех.
МИСС ЛЮСИ: Ладно, бэби, только, видишь ли, тебе лучше не оставаться в Сент-Клауде. Да ты и сам это прекрасно знаешь…
СКОТТИ: Зачем ты вернулся?
ЧАНС: Хотел бы я знать, почему это мне нельзя навестить могилу матери и выбрать для нее памятник, а также разделить свою радость с девушкой, которую давно люблю? Ведь это ради Хэвенли я пробил себе дорогу. Я уж почти всех убедил, что ей надо сниматься в картине вместе со мной…
БАДД: А как называется картина?
ЧАНС: Называется? «Юность»!
БАДД: Просто – «Юность»?
ЧАНС: А разве это не самое прекрасное название? Я вижу, вы сомневаетесь. Вот контракт. (Вынимает его из кармана.)
СКОТТИ: Ты всегда таскаешь его с собой?
ЧАНС: Просто он лежал в кармане пиджака.
МИСС ЛЮСИ: Уходишь, Скотти?
СКОТТИ (уже поднялся из-за стола): Тут уже столько всего наговорили…
БАДД: Девочки ждут.
ЧАНС (быстро): Эй, Бадд, тряпки на тебе шикарные, да только портному твоему я дал бы пару советов. Парень среднего роста выглядит лучше без подкладных плечей. Они тебя укорачивают, ты становишься шире и приземистей.
БАДД: Спасибо, Чанс.
СКОТТИ: А что полезного ты передашь моему портному?
ЧАНС: Скотти, еще не родился тот портной, который бы мог скрыть сидячую профессию своего клиента.
МИСС ЛЮСИ: Чанс, детка…
ЧАНС: Ты все еще работаешь в банке? Сидишь, штаны протираешь? Весь день подсчитываешь сотенные, и раз в неделю одна тебе перепадает? Костюм этот ничего, Скотти, только вот штаны слишком на заду протерты.
ВАЙОЛЕТ (появляется в дверях, сердито): Скотти! Идем!
СКОТТИ: Меня-то, держат не за смазливую рожу, и езжу я в собственной машине. Пусть не в кадиллаке, но в своей. И если б моя мать умерла, я бы ее похоронил сам, а не на церковные пожертвования.
ВАЙОЛЕТ (нетерпеливо): Скотти, если ты сейчас же не поедешь, я уеду домой на такси. Мне надоела вся эта история!
ЧАНС: Я не хочу погружаться в прошлое. Я живу сегодняшним днем.
Молодые люди идут за Вайолет в пальмовый сад. Видно, как они дают женщинам деньги на такси, а сами остаются.
ЧАНС: Твердолобые нас покинули.
МИСС ЛЮСИ: Угу.
ЧАНС: Да… Впрочем, я ведь приехал не для того, чтобы сражаться со старыми приятелями… Уже четверть восьмого.
МИСС ЛЮСИ: Разве?
В течении некоторого времени люди, сидящие в затемненных углах бара, смотрят на Чанса. По их позам понять ничего нельзя. Они просто чего-то ждут – может быть, митинга, который должен скоро начаться, а может быть, еще чего-нибудь…
Мисс Люси близоруко смотрит сначала на Чанса, потом на людей, потом снова на Чанса. Она явно встревожена.
ЧАНС (чувствует себя неловко): Так. Ну, а как насчет бифштексов? Когда-то они здесь были первый сорт.
СТАФФ (отвечает по телефону за стойкой): Он здесь. (Бросает быстрый взгляд на Чанса, вещает трубку.)
МИСС ЛЮСИ: Бэби, я сейчас пойду в гардероб, возьму накидку и вызову свою машину, чтобы отвезти тебя в аэропорт. Ты будешь в Нью-Орлеане через пятнадцать минут.
ЧАНС: Почему вы решили, что я хочу уехать? Я останусь в Сент-Клауде.
МИСС ЛЮСИ: Мне казалось, у тебя достанет здравого смысла понять, что лучше уехать.
ЧАНС: Мисс Люси, не иначе как винные пары вскружили вам голову.
МИСС ЛЮСИ: Подумай хорошенько, пока я схожу за накидкой. У тебя есть друг в Сент-Клауде.
ЧАНС: У меня еще есть и девушка в Сент-Клауде, и без нее я не уеду.
ФЛАЙ (за сценой): Мистер Чанс Уэйн, мистер Чанс Уэйн, прошу!
ПРИНЦЕССА (входит с Флаем): Громче, мальчик, громче… Не надо, вот он!
Но Чанс уже бросился на галерею. Принцесса выглядит так, будто спасалась от пожара. Молния на голубом платье с блестками не застегнута, волосы растрепаны. В одной руке она держит очки без одного стекла, другой поддерживает спадающую накидку. Движения ее неуверенны.
МИСС ЛЮСИ: Я знаю, кто вы. Вы – Александра дель Лаго.
Громкий шепот. Пауза.
ПРИНЦЕССА (поднимаясь на ступеньку, ведущую к галерее): Что? Чанс!
МИСС ЛЮСИ: Дорогая, разрешите мне застегнуть вам молнию. Одну минуту, не шевелитесь. Дорогая, разрешите, я отведу вас в номер. Вы не должны быть на людях в таком виде.
ПРИНЦЕССА: Чанс! Чанс! Чанс! Чанс!
ЧАНС (выходит к ней, мягко): Если бы ты осталась наверху, ничего бы не случилось.
ПРИНЦЕССА: Я никуда не уходила.
ЧАНС: Я же сказал – подожди.
ПРИНЦЕССА: Я ждала.
ЧАНС: Я сказал: сейчас буду.
ПРИНЦЕССА: Я целую вечность прождала тебя. А потом вдруг услыхала, как протяжно затрубили серебряные трубы в пальмовом саду, и потом, Чанс, потом что-то совершенно удивительное произошло со мной. Ты слушаешь?
МИСС ЛЮСИ (тем, кто у стойки): Ш-ш-ш!
ЧАНС: Чанс, когда я увидела, как ты проезжал под окном с высоко поднятой головой, с этой ужасной упрямой гордостью неудачников, которую я так хорошо знаю, я поняла, что из твоего возвращения, как и из моего побега, ничего не вышло. И в моем сердце родилось к тебе доброе чувство. Просто чудо, Чанс. Что-то необыкновенное произошло со мной. Я подумала еще о ком-то, кроме тебя. Значит, сердце мое не умерло, хотя бы часть его жива. Какая-то часть еще жива… Чанс, пожалуйста, послушай. Мне стыдно за сегодняшнее утро. Никогда больше я не буду унижать тебя, не буду унижать ни тебя, ни себя. Я ведь не всегда была таким чудовищем. Не всегда. И то, что сердце мое пробудилось, когда я увидела, как ты возвращаешься, побежденный, в этот пальмовый сад. Чанс, дало мне надежду, что я перестану быть чудовищем. Чанс, ты должен помочь мне перестать быть чудовищем. И ты можешь, можешь помочь мне. Я не буду неблагодарной. Я ведь чуть не умерла сегодня утром, чуть не задохнулась от истерики. И даже в истерики я увидела, как ты добр. Я увидела в тебе настоящую доброту, ту, что ты почти задушил в себе. Но она еще есть… Немного.
ЧАНС: Что же я сделал доброго?
ПРИНЦЕССА: Ты дал мне кислород.
ЧАНС: Это бы сделал всякий.
ПРИНЦЕССА: Ты мог бы это сделать не так быстро.
ЧАНС: Не такое уж я чудовище.
ПРИНЦЕССА: Ты совсем не чудовище. Ты просто…
ЧАНС: Что?
ПРИНЦЕССА: …потерялся в заколдованной стране, стране людоедов, в стране голодных, кровожадных людоедов…
Внезапно за сценой слышен голос: «Уэйн?» Голос отчетлив, но не громок. Чанс слышит его, моментально застывает, но не оборачивается. В группе людей, входящих в бар, мы видим говорившего – это Дэн Хэтчер. По своему внешнему виду, по одежде и манерам это почти памятник помощнику управляющего отелем. Он одних лет с Чансом, худой, светловолосый, с тонкими светлыми усами, вкрадчивый, похожий на мальчика – убийцу.
ХЭТЧЕР: Уэйн!
Он выступает вперед, и в этот момент из-за его спины появляются Том-младший и Скотти. Скотти зажигает спичку, подает Тому-младшему. Внезапно Чанс проявляет нежное внимание к Принцессе, обнимает ее за талию и ведет к мавританской арке, за которой находится бар.
