Казалось бы, ты права:
Отличья явного нету.
Но мощь добротворная их
По сути неравнозначна!
Старуха.Какова же добротворная мощь ступы?
Первый монах
"Единый взгляд на ступу — отдаленье
Навечное от трех дурных путей!"
Старуха
Подумай сам: "Единое мгновенье
Рождает в человеке Просветленье,
И это Просветленье добротворией
Святых заслуг, рожденных от строенья
Ста тысяч ступ!"
Так чья добротворность мощней,
Человека иль ступы?
Второй монах
Если сердце твое
Просветленья так полно,
Отчего этот мир
Ты не покинешь?
Старуха
Да разве сей тщетный мир
Покидают телом?!
Покидают сердцем его…
Первый монах
Но сердца лишенный
Разве способен узнать,
Что подобие Будды
В этом дереве заключено?
Старуха.Именно потому, что я узнала в нем подобие святолепного облика Будды, я и приблизилась к ступе.
Второй монах
Тогда почему же
Столь бесчинно на ней улеглась?
Старуха
Ах, много ль бесчиния в том,
Что и я отдыхаю — вместе
С повалившейся наземь давно
Ступой святою.
Первый монах
Это ты давно отступила
От прямого к Будде пути.
Старуха
Но и обратной стезею
К Будде равно приходят.
Второй монах
Вспомни, злокозненный Дайба [240]…
Старуха.Помню! Он стал милосерден, словно Каннон.
Первый монах
А глупец Хандоку…
Старуха.Возобладал мудростью самого Мондзю [241].
Второй монах
Значит, то, что зовется Злом…
Старуха
От Добра неотделимо.
Первый монах
А то, что зовут заблужденьем…
Старуха
От Просветленья-бодхи.
Второй монах
Итак, Просветленье-бодхи…
Старуха
Не растет на дереве бодхи.
Первый монах
У Зерцала Великой Истины…
Старуха
Подзеркальника нет!
Хор
Да, Великие Чистые Истины
В этом мире чему уподобить?
Единосущны, не явлены —
Облика не имеют, —
Значит, в мире Великой Истины
Все живее и Будда — одно!
"С тех пор, как Нёрай обещал
Всех немудрых этого мира
От неведения спасти,
Жива милосердная клятва
В обете всех бодхисаттв —
Потому и кривой стезею
К Будде можно прийти".
Так убежденно Она сказала,
Что монахи тройной поклон
Перед ней совершили,
Лбами коснувшись земли.
"Поистине, — молвят, —
Прозренья сумела достичь
Жалкая нищенка!"
Старуха
Наконец-то я вновь ощутила
Силу, как встарь,
И ныне для вас забавную
Песню сложу.
(Говорит вполголоса, нараспев, с мгновенной легкостью складывая стихи.)
В пределах Блаженной земли
Почтенью великому к Будде
Пределы навряд ли сыскать,
А здесь, у священной ступы
Такой неприступный вид…
(Вдруг встает, с досадой отворачивается от монахов, затем вновь возвращается на свое место.)
О, эти докучные бонзы
С их проповедью несносной!
О, эти докучные бонзы
С их проповедью несносной!
Действие второе
Первый монах.Кем вы изволите быть? Скажите, кто вы?
Назовите ваше почтенное имя!
Старуха.Со стыдом называю вам свое имя.
Снисхождения просит
Дочь Оно-но Ёсидзанэ [242],
Правителя Дэва, —
Оно-но Комати,
Ничтожная побродяжка!
Оба монаха
О, жалость! Комати несчастная!
Великая красавица
Старинных времен:
Сияла всем обликом,
Словно цветы.
Трехдневного месяца —
Бровей тонина.
Нити, зеленые,
Что Лунный Лавр.
Белоснежною пудрою
Шкатулки полны.
Одежды множество —
Легкий газ, плотный шелк:
В Лавровом Тереме
Уместится ли?!
Старуха
Я слагала японские пески,
Созидала искусно китайские строфы,
Хор
К веселью хмельному звала
В руке моей чарка,
И тогда на рукав мой с Небесной реки
Луна опускалась тихонько.
То были воистину времена
Младого цветенья!
О в какой же безвестный миг
Все изменилось?
На голове моей ныне
Спутанное былье
Заиндевелой полыни.
Темно-блестящие прежде,
Пряди волос на висках
Блекнут на старой коже,
Словно размазана тушь.
Тонко-летящие прежде —
О пара ночных мотыльков! —
Растаяли нежные брови —
Очертания дальних гор!
Черты единой [243]
Вам до сотни лет не хватает,
Белесые космы:
"Девять — на девять" — травы морские
Над горькой влагой
Растравили мне горечью сердце,
Печаль беспросветна!
Вот стою под рассветной луною,
О как мне стыдно!
