Собрание стихотворений и поэм - Гамзатов Расул Гамзатович (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Полвека надеясь, что ты воротишься, Она берегла свою честь и красу. И вдруг, словно перед грозою затишье – Закрыла навек свои очи Хузу.
Она каждый день за тебя лишь молилась, Босыми ногами сбивая росу. И только надежда на Божию милость Питала разбитое сердце Хузу.
Сестра горьких дум, дочь великой печали, Твой образ, как будто лампаду несу – Стоишь на плато ты в своей черной шали, Застывшая, как изваянье, Хузу.
Богиня терпенья и верности женской, Достойно принявшая жизни грозу, Хранительница вдовьей доли вселенской, Ты скрылась, как за гору солнце, Хузу.
Так в доме аульском теперь одиноко, Что не удержать мне скупую слезу. Уже никогда у родного порога Не встретит меня на рассвете Хузу.
На кладбище, чувством печали влекомый, Я скромный цветок полевой отнесу… Как странно прочесть на плите незнакомой Мне имя твое дорогое, Хузу.
Быть может, к Пати ты своей поспешила, К дочурке, что в райском гуляет лесу… Теперь будут рядышком ваши могилы И вы не расстанетесь больше, Хузу.
И старший мой брат, не пришедший из боя, Которого я от забвенья спасу, Наверное, тоже обнялся с тобою В том мире, где войн не бывает, Хузу.
Но как примириться мне с этой потерей, Как снова вернуться в родительский дом, Когда не откроет уже больше двери Мне женщина тихая, жившая в нем?
БЕРЕГИТЕ ДЕТЕЙ
Ничего нет печальней июня того, Что сгорел, как дрова в очаге… Не забуду, как руку отца моего Я сжимал на прощанье в руке.
Перед тем, как навеки закрылись глаза, Что полны были смертной тоски, Он привстал на мгновенье и тихо сказал Напоследок: «Детей береги!».
Восходящее солнце и в небе звезда, И могучий поток и ручей, Повторяли, как эхо, за ним сквозь года Каждый день: «Берегите детей!».
Когда мамы не стало, я был далеко, В круговерти событий и дел. Но стоит у меня до сих пор в горле ком, Что проститься я с ней не успел.
И когда я склоняюсь над скорбной плитой, Слезы горя смахнув со щеки, Мне как будто бы чудится голос родной: «Мой сыночек, детей береги!».
В грохотании грома я слышу его, В суматохе стремительных дней… Для меня нет важней завещанья того – Тихих слов: «Берегите детей!».
Написал бы их на колыбелях земных, Их на ножнах бы я начертал… Чтоб с зари до заката читали вы их, Отложив смертоносный кинжал.
Много песен на свете, но только одна, Повторяется в жизни моей. Не смолкает на горском пандуре струна Каждый час: «Берегите детей!».
Видел я, как орел, беззащитных птенцов Учит крылья свои расправлять, Если б он научил нерадивых отцов Так с потомством своим поступать.
Этот мир, как открытая рана в груди, Не зажить никогда уже ей. Но твержу я, как будто молитву в пути Каждый миг: «Берегите детей!».
Всех, творящих намазы, прошу об одном – Прихожан всех на свете церквей: «Позабудьте про распри, храните свой дом И своих беззащитных детей!»
От болезней, от мести, от страшной войны, От пустых сумасбродных идей. И кричать мы всем миром сегодня должны Лишь одно: «Берегите детей!»
МНЕ КАЗАЛОСЬ…
Мне казалось, осенней порою, Когда падают листья с ветвей, Мои годы уносит с собою Белокрылый косяк журавлей.
И надежды мои и желанья Вместе с ним улетают навек, Лишь кружат надо мной на прощанье, Невесомые перья, как снег.
И любовь моя с клином усталым Улетела уже навсегда, В глубине мирозданья пропала, Как упавшая с неба звезда.
И весна моя, что зеленела, Мне казалось, всего лишь вчера, Стала, как голова моя, белой, Поседев, как зимою гора.
И мой свадебный март, мне казалось, Лишь вчера в нашем доме гремел… А теперь в сердце только усталость От ненужных событий и дел.
Ураганный врывается ветер, Мои двери срывая с петель, И свечу, что едва уже светит, Скоро злая задует метель.
А когда я был мальчиком горским, Мне казалось, что вечно со мной Будет рядом друзей моих горстка, Где готов был на подвиг любой.
Но теперь никого не осталось… Где бинокль такой отыскать, Чтобы детства хоть самую малость Напоследок в него увидать?
Где друзья мои?.. Этих далече, На вершину судьба занесла. Те, пороками жизнь искалечив, В ее бездне сгорают дотла.
Ну, а третьи на сельском кладбище Под могильными плитами спят… Только ветер пронзительный свищет Там, где высятся стелы их в ряд.
И теперь в одиночестве гордом Озираюсь я по сторонам… Косяком легкокрылые годы Улетели к иным берегам.
Все равно до последнего вздоха Буду верен их памяти я, Хоть над верностью этой эпоха Так недобро смеется, друзья.
ПОЕЗДА УХОДЯТ И УХОДЯТ
Поезда уходят и уходят, Я машу с перрона им рукой. Дождь ли, снег ли – при любой погоде Вечный путь они продолжат свой.
Но к конечной станции несется Поезд тот, в котором еду я, И уже с судьбой не разминется Старость наступившая моя.
А в окне мелькают и мелькают, Как в калейдоскопе, города, И над ними журавлиной стаей Улетают ввысь мои года.
Словно шерстью чёсаной, туманом Затянуло призрачную даль – Наступило время шарлатанов И заполонило магистраль.
Слух мой режет пар колесных скрежет, И вагоны старые скрипят, И на полустанках здесь все реже Фонари сигнальные горят.
Что же ждет меня за поворотом, Ожидает что мою страну?.. Время, вот и стало ты банкротом, Снова у безвременья в плену.
Лишь любовь моя, что так прекрасна, Как ее печальные глаза, Переменам этим неподвластна, Ведь она уже на небесах.
Но под стук колес я вспоминаю Дорогие нежные черты – То цветы за окнами мелькают, То летят снежинки с высоты.
То рассвет я в поезде встречаю, То гляжу в ночную темноту, И однажды, сам не замечая, На последней станции сойду.
МЕНЯ ПРОСИЛИ
Меня просили верным быть горам, И где б я ни был, я следил за ними. Душа стремилась в горы, словно в храм, Где на скале я высек милой имя.
В те времена я часто был в пути, Я странствовал по джунглям и пустыням, Считая своим долгом привезти Оттуда песни, что пою доныне.
И, слушая мелодии мои, Из странствий привезенные в подарок, На миг смолкали горные ручьи И голоса приветливых аварок.
Я песни эти подарил горам, И видел, как они довольны даром. А значит, по заморским городам Я так подолгу странствовал недаром.
Меня просили, чтоб не забывал Родной язык я вдалеке от дома, И я хранил бесценные слова, Как будто клад, средь речи незнакомой.
Мне нравились другие языки, Я вникнуть в их мелодию пытался. Но сердце изнывало от тоски, Когда в чужой стране я оставался.
И я уже считал по пальцам дни, Мечтая в горы возвратиться снова, Ведь речь мою гортанную они, Как братья, понимали с полуслова.
И в дар спокойным нашим родникам Привез я грозный рокот океана, Чтобы из них текущая река От ярости и страсти стала пьяной.
Мне завещали Дагестан любить, Отец и мать, и прадедов могилы… И стая журавлей, как будто нить, Меня навеки с ним соединила.
Но все ж сильнее всех на свете уз Меня к нему объятья привязали Той женщины, с которой мой союз Полвека длился и был крепче стали.
Красавиц многих в мире я ласкал, Подолгу жил я в чужедальних странах, Покуда к сердцу моему тоска Не подступала, ноя, будто рана.
И вновь я возвращался в свой аул, Твой блудный сын, твой мальчик непослушный, И ты, как мать, меня не упрекнул, Ни в чем, мой Дагестан великодушный!
НА МОГИЛЕ ОТЦА И МАТЕРИ
Тот мир, куда ушли вы друг за другом, Неужто он и вправду так хорош, Что все по одиночке или цугом Туда спешат, рождая в сердце дрожь?
А может быть вы телеграмму дали Оставшимся на горестной земле, Чтобы они, презрев свои печали, За вами растворились в вечной мгле?
Ах, мама, неужели так прекрасны Те небеса, где ты нашла покой, И я всю жизнь печалился напрасно, Что попрощаться не успел с тобой?
Поведай мне, отец, какая сила В том тяготении заключена, Что каждый вечер крылья Азраила Шуршат вблизи от моего окна?
