Базалетский бой - Антоновская Анна Арнольдовна (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
– Как ты тонко разгадал злодейские желания коварного Левана! – с восхищением вскрикнул Вахтанг. – Следовательно, против него надо спешно ставить еще сильнее заслон.
– Намного сильнее, – поддержал брата Мирван, гордо опуская руку на пояс, точно на эфес меча, – необходимо передать Ксанским Эристави твои опасения и заключить военный союз двух княжеств, оплота Картли.
– Советую, друзья, и с Липаритом договориться. Он умный старик и поймет, что я, может, во вред себе, именно потому не воспользовался вашей воинской силой, чтобы не лишать Картли опоры и оградить ее не только от шакала Зураба, не только от стремившегося окахетинить Картли Теймураза, но и от страшной опасности: когтей Левана. Узнав, что все войско Самухрано, Ксанских Эристави, Липарита и Шадимана в замках, Леван не решится вторгнуться в Картли без моего приглашения. Теперь, друзья, вы поняли, что Картли, как оплот просвещенного царства, должна опоясаться острыми мечами. Вы же – сильное духом и войском рыцарство – обязаны оберегать родину не только от мусульман, но и от единоверных врагов.
– Пойми, благородный Моурави: отказываясь от помощи преданных тебе друзей, ты действуешь во вред себе.
– Зато на пользу отечеству, дорогой Кайхосро. Счастье, что непредвиденная левановская опасность открылась раньше, чем я вступил в бой с неблагодарным Теймуразом и подлым Зурабом. Но вспомните мои слова: не им царствовать над Картли-Кахети… и погибнут они там, где выкопали яму настоящему сыну родины.
– Все же, пока в их руках войско, может, поставить в известность упрямого кахетинца о происках Левана? – задумчиво проговорил Мирван. – Может, опасность заставит себялюбцев прибегнуть к тебе и к нам за помощью?
– Плохо ты знаешь Зураба: у него, как и у Левана, на первом месте честолюбие, и никогда шакал не поступится им, даже во имя царства. А Теймураз, опьяненный своей победой над Исмаил-ханом, совсем позабыл, что одержал ее только с помощью тушинских шашек, – к слову, вовремя обнаженных по моему совету. Ваше благородное предупреждение поймут как слабость и поспешат ринуться на Самухрано. Да и я уже сказал: поскольку не воспользуюсь помощью Самегрело, Леван опрометчиво не набросится на Картли.
– А Гуриели? У него тоже немало войска, недаром Леван не очень часто на него нападает.
– К сожалению, и от Гуриели приходится отказаться, ибо Леван, узнав, что вместо него пригласили Гуриели, использует предлог, чтобы обидеться, и вторгнется в Картли без приглашения. А сейчас это ни к чему.
– А как же ты думаешь удержать его от слишком соблазнительной возможности?
– К нему с подарками от меня поехали Даутбек, Ростом и Димитрий. «Барсы» горячо поблагодарят мегрельского владетеля за желание оказать мне помощь, попросят быть наготове, и когда настанет час, я пошлю к нему скоростного гонца. То же самое скажут они Гуриели. Так вот, друзья, если победим, царевич Александр воцарится в Картли-Кахети. И Леван не посмеет непрошеным пожаловать: знает, я его не впущу… А при содействии дружественных мне князей Имерети, Гурии и Абхазети сумеем усадить строптивца на его собственную скамью, да еще неизвестно, надолго ли. А если победит Теймураз, светлейшего Левана не впустят Мухран-батони, Ксанские Эристави и…
– Моурави, страшное говоришь! Ты Непобедимый – и победить должен ты! Разве у шаха Аббаса было меньше тысяч, чем у Левана? А как пустились удирать жалкие остатки с Марткобского поля!
– Эх, дорогой Кайхосро, лучше бы я с тремя шакалами дрался, чем с собственным народом. Разумею, неплохо укоротить некоторых витязей на одну голову, – но ведь за ними народ! И подумайте, мои князья, что станет с царством, если уничтожить народ? Хоть надеюсь – народ бросится ко мне, и князья вынуждены будут бежать под прикрытие своих замков.
Порывисто вошел слуга и взволнованно объявил, что из Тбилиси к Моурави прибыл гонец.
– Гонец? – удивился Саакадзе.
И совсем был поражен, увидя входящего Вардана Мудрого. От отдыха и еды Мудрый отказался, ибо упрямство коня принудило его заехать в духан и тоже покушать, отдохнуть и даже выспаться.
Сесть Вардан тоже отказался, еще ниже кланяясь Кайхосро. И только когда бывший правитель, рассмеявшись, вышел, Вардан степенно опустился на тахту, раздумывая, какое событие раньше вытянуть из тюка памяти.
– Сперва о католикосе расскажу. Повезло мне, Моурави: священник церкви Сурп-Нишан, где всегда молюсь, тоже был вызван к архиерею. Много собралось священников церквей Тбилиси, из Гори тоже приехали, из Мцхета тоже, из Душети не поленились – со всех селений спешили. В глазах зарябило. Как черные бараны, шныряли монахи. Священники, напротив, кто лиловую, кто синюю, кто коричневую рясу надел. Мой священник подумал: «Может, праздник? Католикос от священного престола отрекается? Не похоже и на желание царя Теймураза наградить священнослужителей… Тогда что?» И на всякий случай тоже натянул фиолетовую камилавку. Скоро все узнали. Вышел кахетинский епископ Харитон, разгладил бороду, поправил крест на шелковой рясе и такое начал: «Братья во Христе, внемлите, и да наполнятся ваши сердца горестью и печалью. Нам господь бог за грехи наши новое испытание посылает…» Дальше, Моурави, с твоего разрешения, просто расскажу, – по церковному длиннее выходит. Оказывается, Зураб Эристави на евангелии клялся, что ты, Моурави, решил возвыситься до «богоравного» – звания царя. Моурави, прямо скажу: аминь! Только знаю, напрасно клялся князь. Католикос хотя и не поверил, но умыслил воспользоваться случаем, – про это моему священнику зять шепнул, при католикосе состоит… Еще такое шепнул: митрополиты и епископы не против твоего возвышения, ибо испугались, что кахетинская церковь первенство от Теймураза получит, но устрашаются, чтобы ты про их вероломство не вспомнил и не начал бы отторгать церковные земли. Тут Зураб поспешил низменную клятву от царя католикосу принести. Тогда согласились тебя погубить. Моурави, никогда бы раньше не поверил, что святые отцы церковь в торговую лавку превратят! Всем священникам приказал в храмах после каждого молебствия народу объявлять, особенно по воскресеньям, что Саакадзе готовится привести турок, как привел персов! Царству грозит разорение, народу – гибель! Как ветер, зашумел подлый слух, посеянный церковью. Теперь по всей Картли кричат: Саакадзе обещал ахалцихскому Сафар-паше за военную помощь против царя Теймураза воздвигнуть между Телави и Тбилиси сто двадцать минаретов. Такой страх и возмущение охватили картлийцев, что говорить ни с кем спокойно нельзя. Сбитый с толку народ мечется, не зная, кому и чему верить. В домах не угасают лампады. Какой-то масхара клялся, что чьи-то зеленые зрачки вспыхивали в глубине очагов, а мутная луна, оторвавшись от побледневшего неба, низко мчалась над землей, сбивая кресты на могилах. А на горе Гергеты ожил окаменелый дракон и по ночам грозит обрушить ледяной обвал на виноградники тех, кто ослушается царя Теймураза. Может, успокоился бы народ, увидя виноградники целыми, но три дня назад, утром, в Тбилиси прискакали дозорные и такой крик на майдане подняли: «Люди! Люди! Имеретинские войска вступили в Картли! Видно, правду говорят: Моурави обещал всю Картли отдать Имерети! И уже царевич Александр готов на престол сесть!» Тут такое поднялось, что сам сатана оглох бы, если бы рискнул приблизиться к Тбилиси. А церковь, точно котел с дегтем ей на голову свалился, затрезвонила во все колокола, и люди, сбежавшиеся, как на пожар, такое услышали: «Да не свершится неугодное церкови! Да не воцарится чужой картлийцам Александр Имеретинский, в чьей стране отец сына и брат брата в рабство туркам продают!» И, видя испуг народа, еще громче закричали с амвонов церквей священники: «Братья во Христе! Спасайте святую церковь! Спасайте Картли!..» Тут народ еще сильнее заволновался, а твои ополченцы, Моурави, уже громко говорят: «Мы любим Моурави, всегда на его зов приходили! Но почему против царя натравливает?» – «Чужого царя, имеретинского, не хотим! – бегая по майдану, волновались тбилисцы. – Пусть против персов нас ведет Моурави! Против грузин не пойдем!» Тут сумасшедшие женщины завопили: «Вай ме! Вай ме! Люди! Люди! Имеретины в рабство продавать будут всех картлийцев!» А более спокойные такое отвечали: «Напрасно такое думают, уже многие в лес убежали, спасая детей!» Но сумасшедшие не успокаивались: «Люди! Люди! Турки идут! Всех омусульманивать начнут, до последней овцы отберут!» – «Напрасно думают, уже многие скот свой угнали в горы!» Тут какой-то старик выступил и совсем спокойно сказал: «Против мусульман все кинжалы наточили, пики тоже готовы». «Люди! Люди! – закричал какой-то ополченец. – „Барсы“ божатся: враги оклеветали Моурави. Ничего не тронет Сафар-паша». – «А на женщин что – смотреть будет, как петух на ежа?» – засомневался тучный дукандар. «Напрасно думают!» – затряслась высохшая старуха. – Уже многие не верят, за шаха Аббаса тоже ручались!" И сразу на весь майдан кто-то закричал: «Люди! Люди! Спешите! Спешите! Уже многие ушли к царю Теймуразу сражаться против турок!» Еще худшее, Моурави, у амкаров и купцов случилось! Правда, многие за тебя, но многие не знают, что и думать. А саманный купец после подарка царя – кстати, из нашего кисета – совсем забыл, что он только аршиноносец, и придворным Теймураза себя вообразил. Собрались в моем доме; выпил он одну, потом еще одну чашу дружеского вина, надулся как бурдюк и про свое красноречие вспомнил: «Непонятен вдруг стал картлийцам Георгий Саакадзе – выступает против своего царя! Не он ли сам торжественно подвел кахетинца Теймураза к картлийскому трону? Не он ли сам восхвалял объединение двух царств? Так почему теперь первый не покоряется божьему помазаннику?» А на другой день чуть не подрались два посланца: один твой, другой – царя. В смятении слушали тбилисцы глашатая. «И венценосец и Моурави одинаково обещают укрепление царства, расширение городов, рост торговли. Тогда в чем причина вражды между ними?!» – кричит майдан. «В желании Георгия Саакадзе стать выше царя!» – подсказывали глашатаи Теймураза.
