Ходи невредимым! - Антоновская Анна Арнольдовна (книги .txt) 📗
Избавившись от прекрасной «гюрзы», Шадиман и Хосро перешли к обсуждению ответа лорийскому мелику. Уже много недель Шадиман совместно с Хосро-мирзой вели тайные переговоры с владетелем мелик-атабагом Лорийским и его хитроумным советником Сакуном. И из лорийского атабатства поползли к азнаурским стоянкам лазутчики, уговаривая ополченцев сложить оружие и бросить Саакадзе, ибо его борьба против могущественного шаха Аббаса нелепа и опасна…
Но не одними лазутчиками ограничился лорийский мелик. Он втихомолку окружал Саакадзе, надеясь при содействии Хосро доставить его живым шаху, за что обещаны мелику новые поместья, которые увеличат его Лоре до размеров владетельного княжества. Саакадзе искусно прикидывался беспечным, но в последний момент неизменно ускользал. И все же благодаря мелик-атабагу появились колеблющиеся. Страх перед гневом шаха подкрадывался, давил на сердце, как львиная лапа… Но другие, а их было немало, не устрашались угроз и продолжали способствовать Моурави совершать опустошительные налеты на персов. Над Картли сгущались грозовые тучи. Стены Тбилиси принадлежали персиянам, горы Картли – Моурави. Лишь крупными отрядами рисковали сарбазы нападать на деревни в поисках продуктов.
Хосро чувствовал: царь здесь – Симон, а умному надо уходить. Но как? Он, конечно, победил, Картли и Кахети склонились к стопам шах-ин-шаха, но… что-то не довершено. Если бы удалось мелик-атабагу схватить или убить Саакадзе…
– Не считаешь ли ты, мой царевич, – Шадиман наедине всегда звал Хосро царевичем, – своевременным отпустить гонца лорийского атабага? И ответ мною написан…
Пройдясь по ковру и машинально считая арабески, неожиданно спросил:
– Не находишь ли, князь, что не в меру заносчивая Гульшари права: Метехи похож на пустыню Сахару. Спросишь, почему не на Аравийскую? Пальм не видно. Три, четыре путника… остальное песок… Хуссейн сказал: «Где нет дерева, там нет и плодов»… У царя Симона нет войска, нельзя рассчитывать только на персидские… – Хосро прищурил глаза, – не полезно! А сюда не спешат ни крупные, ни даже средние князья, и ни с войсками, ни одни… Власть царя должна быть укреплена! Не найдешь ли для двуликих князей более сильное средство, чем учтивое приглашение?
– Ты во всем прав, мой царевич. Но пока князья не перестанут устрашаться Саакадзе, не покинут свои замки… Сильное средство найдено, если одобришь…
– Удостой мой слух.
– Решил заставить церковь лишить Саакадзе паствы…
– Во имя богоро… во имя Аали! – «Недоставало на икону перекреститься», – досадливо подумал Хосро. – По-твоему, церковь может заставить ополченцев бросить Саакадзе и разбежаться?
– Может!..
– Не сочтешь ли, дорогой князь, своевременным испробовать сильное средство?
Шадиман, по привычке, тихо подкрался к двери и сразу распахнул… Нет, Гульшари не подслушивает, и чубукчи на месте и живой…
Внимательно выслушав Шадимана и одобрив его план, Хосро вдруг спросил, когда и как князь думает получить свою дочь обратно: не следует долго держать такую ценность в залоге.
– В залоге? Не понимаю, мой царевич. Саакадзе не воспользуется таким случаем…
– О насмешливый див! Разве я думаю иначе? Но кто-нибудь из холостых «барсов» может воспользоваться…
– Как! – Шадиман вскочил, рука его потянулась к поясу, ища рукоятку шашки. – Собственной рукой убью!..
– Не достанешь, мой князь. Но, пока опасности нет, надо самим воспользоваться приманкой…
– Поясни, мой царевич, при чем тут моя дочь?
– Средство, придуманное тобою для вселения мужества в князей, хотя и сильное, но не последнее. Не следует забывать Зураба Эристави.
– Как ты, царевич, изволил сказать?! – изумленный Шадиман даже привстал. – Зураба… зятя Теймураза?!
– Совесть не обременяет этого шакала. Он изменил Моурави, мужу единственной сестры, кому обязан жизнью, владениями, знанием военного дела и даже женитьбой на царевне Дареджан. Он, вопреки интересам царя Теймураза, пропустил меня в Арагвское ущелье… и за посулы сделать его царем горцев перейдет на сторону царя Симона…
– Так почему, царевич, советуешь мне привлечь неслыханного разбойника, который, к слову сказать, изменил и мне?
– Почему? Знай, мой везир, Зураб изменит всем, но только не княжескому сословию.
Шадиман вздрогнул, эти же мысли он когда-то высказал сам. Да, Хосро прав, Зураб должен быть привлечен; но пойдет ли он на приманку? Пойдет! Ведь шакал не может не понять, что Хосро-мирза воцарится в Кахети, – так предначертала судьба, обернувшись солнцем на спине «льва Ирана»… Все возможно, Кахети и Картли станут крепки военной и торговой дружбой, ибо… оба царства будут в железных когтях «льва Ирана».
– Царевич, я ошеломлен! Ты восхитил меня! Оживил! Но… шакал предал Саакадзе – понимаю, а Теймуразу ради каких выгод изменит?
– Нехорошо, князь, стал недогадлив… Изменит и Теймуразу, чтобы очистить себе дорогу к трону.
– Какому трону? К твоему?! – Шадиман осекся. Хосро улыбнулся и дружески опустил руку на плечо Шадимана.
– Ты уже мой трон охраняешь? Я давно это заметил и… запоминаю… Но раньше надо поймать лисицу, а потом дергать ее за хвост… Все же успокою тебя… Трон Зурабом Эристави давно намечен, но Теймураз никогда не допустит воцарения своего зятя, ибо горцы ему самому нужны…
– Значит, мой царевич, ты намерен превратить шакала в царя мтиульцев и пшавов?
– Аллах прибавит ему хевсуров и кистов…
– Но до меня дошло, что и Саакадзе не допускал шакала к горской короне.
– И теперь не допустит. Война между близкими родственниками неминуема… Надеюсь, мой Шадиман, ты достиг выхода из лабиринта?
– Достиг! Ваша Хосро, царю Кахети! Ваша! – Шадиман с восхищением смотрел на Хосро-мирзу и вдруг нахмурился: – Но вразуми меня, при чем тут моя дочь?
– Да будет тебе известно, князь Шадиман, самая сладость всегда на дне лежит… Если Зураб захочет, – а он непременно захочет, – с нашей помощью осуществить желание всей своей жизни, то ему придется расстаться с Дареджан.
– И?
– И исправить свою вину перед тобой, мой везир… Заметь… я сказал «свою», но не твою… Прекрасная княжна Магдана может быть обещана, но не отдана!
– Да, не отдана! Ибо я надеюсь иметь зятем не шакала, а орла!.. И я покоряюсь твоему повелению, царевич из царевичей!.. Княжна Магдана прибудет в Метехи! Пусть прекрасная, как сияние солнца, Гульшари, подобно глашатаю на майдане, созывает молодых князей на благородное состязание за соблазнительную невесту!..
Довольные друг другом царевич Хосро и князь Шадиман звучно рассмеялись. В ушах Шадимана звучало: «мой везир»… «Значит, перед шахом хвалить будет… И укрепленная княжеским войском Картли очутится в сильных руках Шадимана Бараташвили… А укрепленная шахским войском Кахети очутится в руках сильного волей и хитроумного Хосро-мирзы… Многолетняя борьба Саакадзе рассыплется в прах. Но… почему вдруг стало невесело? Если бы ты, мой Георгий, перешел на сторону Симона, я бы сумел снова сделать тебя Моурави… полководцем царских, княжеских и азнаурских войск… Хоть раз уступи, скажи – что еще тебе надо? Ни в чем не откажу… Скучно мне будет без тебя, – ибо нет в Картли мужа, с которым мог бы сравнить тебя…» Шадиман вздрогнул: не услышал ли его мысли прозорливые царевич? Нет, он тоже сидел, погруженный в какие-то думы. Веселый голос, донесшийся из-за ковровой занавески, заставил собеседников переглянуться. Никогда Иса-хан не приезжал без предупреждения или приглашения. Но еще большее удивление вызвало то, что веселый хан вошел с минбаши и двумя юзбаши, оставленными Хосро-мирзою у Жинвальского моста сторожить вход в Хевсурети.
– Да будут ваши уши открыты, ибо поистине удивительны проделки улыбчивого дива! – вскрикнул Иса после приветствия. – Страшась твоего гнева, о Хосро-мирза, минбаши прискакал ко мне, не забыв захватить свидетелей.
И снова, как и Иса-хану, минбаши подробно рассказал о неожиданном вторжении русских стрельцов с огненным боем и еще каких-то отчаянных всадников, немного похожих на черкесов, но не черкесов. Один из них нагло пришел в самый стан и огнем убил минбаши, хана Сатара. Так пожелал аллах, ибо Сатар слишком утруждал глаза, устремив их в небо, а земля не была в пределах его глаз… Только он, минбаши хан Рахим, сумел сократить непрошеных гостей наполовину, а остальную половину шайтан утащил к себе, ибо догнавший его, хана Рахима, вот этот юзбаши клянется, что наутро, сколько ни искали сарбазы, даже следов гяуров не нашли.
