Покинутый (ЛП) - Родионова Ольга (электронная книга TXT) 📗
том, что любовником был именно Дигвид, я все-таки сомневался. Я помнил, что о нем она
говорила с большей расположенностью, но ведь и другие тоже; он нас всех одурачил. Но
когда я с Реджинальдом уехал в Европу, именно Дигвид подыскал для Бетти новое место.
И все же я лишь предполагал их связь — догадка взвешенная, вроде бы
обоснованная, и тем не менее, рискованная и — ошибись я ненароком — ведущая к
страшным последствиям.
- Помнишь тот день, когда ты «немного повалялась в постели», Бетти? «Чуть
дольше повалялась», помнишь?
Она с опаской кивнула.
- Я пошел тебя искать, — продолжал я. — Я, видишь ли, замерз. И в коридоре
возле твоей комнаты — как ни стыдно в этом признаваться — я встал на колени и
заглянул в замочную скважину.
Я почувствовал, что слегка краснею, несмотря на всю мою выдержку. Она глянула
на меня сперва со злобой, но потом взгляд ее стал суров, а губы сердито сжались, как
будто давнишнее то вторжение было таким же скверным, как и нынешнее.
- Я ничего не видел, — добавил я с поспешностью. — Ничего, кроме тебя, спящей в
постели, и пары мужских сапог, в которых я узнал сапоги Дигвида. Ты ведь путалась с
ним, разве нет?
- Ох, мастер Хэйтем, — прошептала она, потом покачала головой, и глаза ее стали
печальными. — Что же с вами произошло? Во что же вас превратил мистер Берч? То, что
вы приставляете нож к горлу такой пожилой леди, как я, это уже из рук вон плохо, просто
— хуже некуда. Но гляньте на себя со стороны: вы наносите мне обиду за обидой,
обвиняете меня в том, что я с кем-то «путалась», как будто я разрушала брак. Не было
никакого «путанья». У мистера Дигвида были дети, которые жили на попечении его
сестры в Херефордшире, а жена его умерла задолго до того, как он поступил на службу в
ваш дом. И мы с ним не «путались», как вы воображаете в ваших мерзких мыслях. Мы
любили друг друга, и как вам только не стыдно что-то выдумывать. Как вам не стыдно.
И она снова покачала головой.
Рука моя стиснула рукоять меча, и я крепко зажмурился.
- Ну уж нет, виноватым себя здесь должен чувствовать вовсе не я. Можешь считать
меня сколь угодно заносчивым, но факт есть факт — у тебя с ним было… были
отношения, какие-то, да какие угодно, это не имеет значения — с этим Дигвидом, а он
нас предал. И если бы он не предал, то мой отец был бы жив. И мать была бы жива, и я не
сидел бы тут с ножом у твоего горла, так что не меня упрекай теперь за то, что здесь
происходит, Бетти. Упрекай его.
Она перевела дыхание и успокоилась.
- У него не было выбора, — сказала она наконец, — Джеку не дали его. Кстати, это
его имя: Джек. Вы ведь не знали?
- Я прочту это на его надгробии, — прошипел я, — и это ничего не изменит,
потому что он должен был выбрать, Бетти. Был ли это выбор между дьяволом и глубоким
синим морем, мне неинтересно. Но выбор был.
- Не было, потому что тот человек угрожал детям Джека.
- Человек? Что за человек?
- Не знаю. Человек, который сначала говорил с Джеком в городе.
- Ты его когда-нибудь видела?
- Нет.
- Что о нем рассказывал Дигвид? Он из западных графств?
- Да, Джек говорил, что у него был акцент. Почему-то.
- Когда Дженни утаскивали похитители, она кричала о предателе. Виолетта
слышала ее из других дверей, но на следующий день человек с западным акцентом
пришел предупредить ее, чтобы она никому ничего не говорила.
Западные графства. Я видел, как Бетти побледнела.
- Ну! — крикнул я. — Ну же!
- Виолетта, сэр, — выдохнула она. — Вскоре после того, как вы отбыли в Европу,
может быть даже на другой день, на нее напали на улице и она погибла.
- Они сдержали слово, — сказал я. Я смотрел на нее. — Расскажи о человеке,
который отдал приказ Дигвиду.
- Мне нечего рассказывать. Джек ничего о нем не говорил. Говорил только, что он
предлагает дело, что если Джек от него откажется, то они найдут его детей и убьют их.
Сказали, что если он донесет хозяину, то они найдут его мальчиков и будут резать
медленно, чтобы подольше мучались, только это. Говорили, что они хотят проникнуть в
дом, но клянусь жизнью, мастер Хэйтем, они сказали, что никто не пострадает, что все
будет происходить глухой ночью.
До меня что-то дошло.
- Но зачем же им нужен он?
Она растерялась.
- В ночь нападения его там даже не было, — продолжал я. — Так не могло быть,
если он помогал им войти в дом. Они похитили Дженни, убили отца. Тогда для чего был
нужен Дигвид?
- Не знаю, мастер Хэйтем, — сказала она. — Правда, не знаю.
Я смотрел на нее в каком-то оцепенении. Перед этим, пока я дожидался темноты,
чтобы проникнуть сюда, во мне все кипело от гнева, мысль о предательстве Дигвида
разжигала мою ярость, мысль, что Бетти была с ним в сговоре или просто все знала,
подливала масла в огонь.
Мне бы хотелось, чтобы она оказалась ни при чем. Больше всего мне хотелось бы,
чтобы роман у нее был с каким-нибудь другим человеком из наших домочадцев. Но коль
скоро он был с Дигвидом, мне хотелось, чтобы она ничего не знала о его предательстве. Я
хотел, чтобы она была невиновна, потому что, если она виновна, мне придется убить ее;
потому что, если она могла предотвратить ту резню и не сделала этого, она заслужила
смерть. Это будет… это будет закономерно. Как причина и следствие. Как сдержки и
противовесы. Око за око. Это мое кредо. Мое мировоззрение. Способ преодоления
жизненного пути, который имеет смысл как раз тогда, когда сама жизнь от этого
отказывается. Способ внесения порядка в хаос.
Но убивать ее мне хотелось меньше всего.
- Где он теперь? — тихо спросил я.
- Не знаю, мастер Хэйтем, — ее голос дрожал от страха. — Последний раз я
слышала его тем утром, когда он исчез.
- Кто еще знал, что вы с ним любовники?
- Никто, — ответила она. — Мы всегда были очень осторожны.
- Не считая того, что выставляли на виду его сапоги.
- Их тут же убрали, — глаза ее ожесточились. — К тому же у большинства людей
нет привычки подглядывать в замочную скважину.
Повисло молчание.
- Что теперь будет, мастер Хэйтем? — голос у нее осекся.
- Я должен убить тебя, Бетти, — просто сказал я и по ее глазам прочел, что она
понимает: если я решил, то так и сделаю; что я готов сделать это. Она всхлипнула.
Я встал.
- Но я не буду. И так уже слишком много смертей вследствие той ночи. Больше мы
не увидимся. За твою многолетнюю выслугу и заботу я оставляю тебе твою жизнь —
живи со своим позором. Прощай.
14 июля 1747 года
1
Вот уже две недели, как я не прикасался к дневнику, и у меня накопилось много
всего, о чем мне необходимо рассказать и подвести итоги, начиная с той ночи, когда я
посетил Бетти.
Прямо от нее я вернулся на квартиру, которую я снимал, и проспал несколько часов
с перерывами, потом встал, оделся и нанял кэб до ее дома. Там я заплатил кэбмену, чтобы
мы постояли поблизости — достаточно близко, чтобы видеть, но так, чтобы не вызывать
