Время освежающего дождя - Антоновская Анна Арнольдовна (читаемые книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
Но Исмаил-хан решил не допускать тайной беседы. Сардар инстинктивно чувствовал, что Шадиман заинтересован в каком-то сообщении. Может, предательство готовит князь? Грузины – да охранит Али каждого правоверного от встречи с ними! – все из одной глины вылеплены. Вот Саакадзе – да поразит его копье Мохаммета! – получил из алмазных рук шах-ин-шаха звание «Непобедимый» и оправдал его, разгромив в Картли иранское войско. Но не омрачит мою память шайтан, – Саакадзе не князь по крови.
Размышления хана прервал вошедший Шадиман…
Хан изумился: бисмиллах! Разумный из разумных, князь Шадиман сам намерен спуститься в логово «барсов»! А если Саакадзе приступом возьмет Марабду? Не возьмет? Церковь не допустит?
Шадиман внимательно разглядывал ногти хана: как отвратительно поблескивает шафран.
– Нет, храбрый из храбрых Исмаил-хан, Саакадзе сейчас не затеет междоусобицу, невыгодно. Но и я не собираюсь поступать опрометчиво. Из Марабдинского замка буду сноситься с Исфаханом. Купец Вардан еще не раз тайно отправится в Иран. И скрытно, но неуклонно я стану объединять князей для общего восстания. Когда шах-ин-шах – да будет путь его усеян розами! – подойдет к Картли, все князья устремятся к нему навстречу и сложат у его ног свои знамена. Если же сейчас не воспользуемся случаем, придется нам до седых бород томиться на этих камнях. Разве купец не просвещал нас, какие меры принимает Саакадзе? Если мне не удастся снарядить князей, то для персидских войск, которые вступят в Картли, повторится опасность Упадари.
Исмаил-хан понял тяжелую правду в словах князя. Из Марабды, несомненно, легче будет торопить Исфахан с присылкой помощи. А Шадимана аллах не обидел силой убеждения и ненавистью к Саакадзе.
Выслушав повеление хана вручить два плаща князю Шадиману, купец повалился в ноги: как рискнет он с сыном без лунных плащей скатываться вниз? Лишь по этой примете в него не пошлют сотни отравленных стрел.
Улыбаясь, Шадиман напомнил купцу свойство горных ущелий: пусть он неустанно вопит, и это благополучно донесет до слуха его родственника, начальника стражи у водопада, весть о торжественном въезде Вардана Мудрого на собственном седле.
Через час Шадиман и чубукчи, закутанные в серебристые плащи, перешли через третьи линии и поползли по отрогу.
А еще через два часа Вардан и его сын, снабженные пропускными грамотами в персидское ханство Шемаху, тоже со всеми предосторожностями направились вниз, то и дело, пока их могли слышать сарбазы, выкрикивая чье-то нелепое имя: Гюльбяра!..
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Лишь на второй день к вечеру прискакал Эрасти с арагвинцами. Он сообщил Саакадзе о бегстве князя Шадимана Бараташвили. У сторожевых башен остался Автандил, теперь царь Симон может считать себя в полной безопасности, больше никто не нарушит сон крепости.
Пропускную грамоту у Гургена, сына купца, Эрасти отобрал, дабы Вардан не передал ее кому-нибудь другому. Так сказал он купцу, но на самом деле Эрасти хотел снабдить ею Папуна и этим избавить его от необходимости находиться неотступно при азнауре Датико.
Саакадзе в раздумье зашагал по комнате. Распахнув окно, Эрасти поставил на скатерть матовый глиняный кувшин с водой, обернутый куском холста, и тихо вышел.
Наедине с собой Георгий решил привести в ясность свои действия. "Все ли правильно в моих поступках? Пожалуй, я не совершил роковых ошибок. Раньше всего необходимо было удалить Шадимана из крепости. Его знание дел царства, знакомство с путями к замкам, вернее – к сердцам и мыслям князей, его советы Исмаил-хану в дни нового вторжения персидских полчищ грозили бы неисчислимыми бедствиями. Чем дальше движется время, тем ближе нашествие шаха. Оставшись без «преданного» князя, одноусый Симон еще более попадет под влияние Исмаил-хана, а чем больше истукан омусульманится, тем невероятнее его второе воцарение. Церковь не допустит. Рассчитываю на хитрость «змеиного» князя, вероятно, не открывшего Исмаил-хану все потайные замки Картли и приберегшего самые крепкие для шаха Аббаса, дабы выторговать первенство при безмозглом царе Симоне или… при любом ставленнике «иранского льва». Необходимо разъединить друзей, обессилить Шадимана и обезвредить Исмаил-хана. Сейчас Тбилисская крепость подобна пустыне, в сыпучих песках которой увязнут мечты шаха Аббаса.
Может, было бы разумнее устроить побег Исмаил-хану? Завлечь сардара в Инжирное ущелье и обезглавить?.. Нет, смешно радовать своим безумством шаха Аббаса. Взбешенный «лев» ринулся бы на Картли раньше, чем намеревался. Напротив, то, что Исмаил-хан занозой засел в сердце Грузии, успокаивает хищника, и он медленно готовится к прыжку. Так медленно, как это необходимо Картли для почетной встречи…
Но опасность не только в персах: извечная вражда с князьями только притихла. Может, лучше открытый бой, ибо знаешь тогда, какая сила у врага? Сейчас время лести и восхищения Великим Моурави, и – как бы коротко оно ни было – воспользуюсь им, не переставая остерегаться князей. Думаю, для устрашения других следует ударить по рукам наиболее опасных. Не случайно хмурится Зураб, – кто-нибудь его подстрекает, сочувствует: «Обойден ты, доблестный Эристави Арагвский! Одно осталось тебе – следовать, как глупцу, за колесницей Саакадзе!» А того не умыслит, что благодаря Саакадзе стал Зураб владетелем Арагвского княжества, что искусство боя передал ему Саакадзе, как отец сыну! Но что пользы в упреках? Если начали мутить, не остановятся на Зурабе… И выудить невозможно, притаились… на самое дно спрятались… Нужна соблазнительная приманка. И Саакадзе закинет в мутное болото удочку… На Шадимана клюнет даже самый осторожный водяной паук. Да, Шадиман – это крючок, за который цепляется власть князей…
Но почему же ты, Саакадзе, выманив Шадимана из крепости, просто не убил опасного врага? Это мне мог бы подсказать даже Гиви. Пришлось бы так ответить простодушному другу: «Я, Саакадзе, не терплю детских решений. Враг должен быть раньше использован, а потом уничтожен».
Окрылившись в Марабде, Шадиман невольно станет помогать мне обнаруживать тех князей его клики, которые притаились до более счастливых дней. Нет сомнения, услышав клич, они радостно ринутся в змеиное гнездо, дабы участвовать в новом заговоре. Тут мои «барсы» и разведчики пересчитают неосторожных путешественников к изысканному владетелю. А пока пусть Шадиман развлекает новостями «властелина вселенной». Другое скажу, князь Шадиман: я обеспокоен. Вдруг тебе вздумается самому оборвать свою замечательную жизнь. Что? Шадиманы просто не умирают? Я на это и рассчитываю… Еще ничего не изменилось? Не надо торжествовать преждевременно? Князья окопались в своих замках, по-прежнему сильны войском и могущественными угодьями? Пожалуй, теперь как раз время укротить их спесь. Но Саакадзе не совершит ошибки, не вступит в спор. Зачем? Не одним топором можно выкорчевать прогнившие пни, иногда помогает и огонь. Огонь тщеславия, пожирающий княжеское сословие. А пламя без дыма не бывает. Дым скуки выкурит владельцев из каменных гнезд… Тбилиси встрепенется, если наполнить кубок весельем. Метехские пиры уже недостаточны, нужны фамильные празднества. Эристави Ксанский обещал устроить пир в Тбилиси по случаю обручения сына с дочерью Великого Моурави. Для этого он спешно воздвигает красивый дом, наподобие своего замка. Мухран-батони тоже торопятся выстроить дворец против Метехи, для пребывания семьи, я тоже строю… Не успеет об этом разнестись молва, как все родовитые князья захотят украсить Тбилиси фамильными дворцами.
Да, любезный Шадиман, сейчас я не пойду на замки войной. Рано. Лучше я воздвигну в Тбилиси мраморные дарбази, где начнутся пиры в честь могущественных княжеских фамилий и прославления их предков. А покровительницами дарбази приглашу именитых княгинь, кичливых и расточительных. Бедные мужья! Да возрадуются купцы и амкары!
Не удостоишь ли ты, князь Шадиман, своим посещением дарбази книжников и мужей науки. Там встретит тебя покровительница княгиня Липарит и вспыхнет от удовольствия. Множество князей в ослепительных одеждах, окруженные нарядной свитой, возрадуют твой взор. Первое восхваление мы с тобой посвятим царю Давиду, возобновившему жизнь Грузии. Книжники изысканно воспоют могучие деяния царя-витязя, жреца науки и сабленосца.
