Покинутый (ЛП) - Родионова Ольга (электронная книга TXT) 📗
Уильям — они устроились на перевернутых ведрах, надвинув шляпы на глаза, как парочка
усталых кузнецов на отдыхе, лениво посматривающая, что творится вокруг.
Капкан поставлен. Через подзорную трубу я глянул на окрестности за площадью и
увидел, что к нам как раз направляется обоз в сопровождении девяти красных мундиров.
Один солдат правил фурой, а возле него на облучке…
Я навел резкость. Возле него на облучке сидела туземка-могавк — прелестная
туземка-могавк, которая, несмотря на то, что она была прикована к сиденью, имела
независимый, дерзкий вид, в противовес британцу-вознице со сгорбленными плечами и
свисавшей изо рта длинной трубкой. Я заметил, что у нее на лице синяк, и поразился
своему приливу гнева при виде этого синяка. Интересно, когда и как они ее поймали?
Видимо, она задала им жару.
- Сэр, — это возле меня заговорил Чарльз и вернул меня к действительности, —
может быть, пора дать сигнал?
Я прокашлялся.
- Конечно, Чарльз, — сказал я и негромко свистнул сквозь пальцы, и мои товарищи
внизу тоже обменялись сигналом «готово», а Томас и Бенджамин возобновили попытки
поставить на колеса телегу.
Мы ждали и дождались: красные мундиры домаршировали до площади и
наткнулись на опрокинутую повозку, мешавшую проезду.
- Какого черта! — сказал кто-то из шедших впереди охранников.
- Тысяча извинений, господа, но, к несчастью, у нас тут небольшая авария, —
сказал Томас, разводя руками и подобострастно улыбаясь.
Головной красный мундир услышал акцент Томаса и сразу стал высокомерен. Он
разгневанно покраснел — не до цвета своего мундира, но достаточно заметно.
- Разгребайте да поживее! — рявкнул он, а Томас все так же подобострастно
козырнул и повернулся, чтобы помогать Бенджамину.
- Да, да, милорд, мы мигом, — сказал он.
Мы с Чарльзом, устроившись лежа на животе, наблюдали. Джон и Уильям сидели с
затененными лицами и тоже наблюдали, как красные мундиры, вместо того, чтобы просто
обойти повозку стороной или — боже упаси — помочь Томасу и Бенджамину поставить
ее на колеса, стояли и глазели, а их командир все ярился и ярился, пока наконец терпение
у него не лопнуло.
- Или ставьте свою колымагу, или мы ее переедем.
- Нет, нет, — я увидел, как Томас бросил взгляд на крышу, где лежали мы, а потом
на Уильяма и Джона, которые сидели наготове и теперь уже сжимали рукояти клинков, и
произнес условную фразу: — Мы почти закончили.
В тот же миг Бенджамин выхватил шпагу и ринулся на ближайшего солдата, и
одновременно, пока не опомнился командир охранников, к Бенджамину присоединился
Томас, у которого из рукава выскочил кинжал, моментально вонзившийся в глаз
командира охраны.
Тут уже и Джон с Уильямом выбежали из укрытия, и трое солдат рухнули от их
клинков, а мы с Чарльзом прыгнули сверху, застав противника врасплох, и еще четыре
солдата были убиты. Мы даже не дали им утешения — испустить последний вздох как
подобает. Беспокоясь лишь о том, чтобы на мундирах не осталось крови, мы поспешно
содрали с умирающих солдат одежду. Очень быстро мы затащили трупы в какие-то
конюшни, затворили и заперли двери, а потом построились на площади — шесть красных
мундиров вместо девяти. Новый обоз.
Я огляделся. Площадь и до этого не была оживленной, а теперь она просто
опустела. Мы не могли даже предположить, кто мог стать свидетелем этой засады —
колонисты, ненавидевшие британцев и готовые порадоваться их поражению? Сторонники
Британской Армии, которые теперь скачут в форт Саутгейт, чтобы предупредить Сайласа
о случившемся? Времени терять нельзя.
Я прыгнул на место кучера, и туземка-могавк слегка отодвинулась — насколько
позволили ее оковы — и глянула на меня настороженно и непокорно.
- Мы пришли помочь вам, — я попытался ее успокоить. — А заодно наведаемся в
форт Саутгейт.
- Тогда развяжи меня, — сказала она.
Я ответил с сожалением:
- В форте. Иначе у ворот это вызовет подозрение, — и был награжден брезгливым
взглядом, говорившим, что ничего другого она и не ожидала.
- Тебя не тронут, — заверил я, — даю слово.
Я встряхнул вожжи, и лошади двинулись, а рядом, по обе стороны, пошли мои
люди.
- Ты что-нибудь знаешь о Сайласе? — спросил я туземку. — Сколько у него
солдат? Какая у него охрана?
Но она не ответила.
- Ты, должно быть, очень дорога ему, раз тебе дали собственное сопровождение, —
настаивал я, но она молчала по-прежнему. — Я бы хотел, чтобы ты верила нам… хотя,
полагаю, это вполне естественно, что ты опасаешься. Что ж, будь по-твоему.
Поскольку она снова не ответила, я понял, что трачу слова даром, и решил
помолчать.
Наконец мы подъехали к воротам, и навстречу шагнул охранник.
- Досмотр, — сказал он.
Я натянул вожжи, и мы остановились — и я, и мои красные мундиры. Я наклонил
голову из-за плеча арестантки:
- Добрый вечер, джентльмены.
Часовой не был расположен к обмену любезностями.
- Изложите ваше дело, — механически сказал он и похотливым взглядом уставился
на туземку. Ее ответный взгляд был уничтожающим. Я вспомнил в этот миг, что когда я
только прибыл в Бостон, мне не терпелось увидеть, какие перемены произвело в этой
стране британское правление. И стало ясно, что для местного населения, для могавков,
ничего хорошего не произошло. Мы ханжески толковали о спасении этой земли, но
вопреки словам, мы разрушали ее.
Я указал на женщину.
- По поручению Сайласа, — сказал я, и охранник кивнул, облизнул губы и стукнул
в ворота, чтобы их открыли, и мы не спеша покатили дальше.
В крепости было тихо. Мы были невдалеке от зубчатых, невысоких стен из темного
камня, на которых выстроились пушки, смотревшие на Бостон, на море, и вышагивали
взад и вперед с мушкетами, взятыми на плечо, красные мундиры. Они внимательно
следили за тем, что делается снаружи, за стенами; они опасались нападения французов и,
смотревшие за пределы крепости, вряд ли они заметили, как мы — притворяясь
обыденными, насколько умели — труси ли в нашей повозке и как мы добрались до
укромного места, где я перво-наперво развязал туземку.
- Видишь? Я освобождаю тебя, как и говорил. И если ты позволишь мне
объяснить…
Но ее ответ был отрицательным. Быстро и недобро глянув на меня, она спрыгнула с
повозки и исчезла в сумерках, а мне оставалось только смотреть ей вслед с явственным
ощущением чего-то незавершенного; точно я должен был объясниться с ней; не
расставаться так скоро.
Томас было рванулся за ней, но я придержал его.
- Оставь, — сказал я.
- Но она нас выдаст, — возразил он.
Я смотрел туда, где она только что скрылась — растаяла, как дым, как призрак.
- Не выдаст, — сказал я и сел на землю, осмотревшись по сторонам и убедившись,
что мы одни на этой площадке, а потом подозвал остальных, чтобы отдать им
распоряжения: освободить пленников и не навлечь на себя подозрений. Они
сосредоточенно кивали, вникая в задачу.
- А что насчет Сайласа? — спросил Бенджамин.
Я подумал о ехидном человечке, которого я видел на складе, и который кинул
Бенджамина на милость Резчика. Я помнил обещание Бенджамина добыть голову Сайласа
и всмотрелся в моего друга.
- Он умрет, — сказал я.
«Солдаты» растворились в сумерках, а я решил последовать за Чарльзом, моим
учеником. Я увидел, как он подошел к группе красных мундиров и представился. На
другой стороне площадки Томас охмурял еще один патруль. Уильям и Джон в это время
непринужденно шагали к какому-то сооружению, вроде гауптвахты1, где содержались
пленники и где сновали туда-сюда охранники, преграждавшие путь. Я оглянулся, чтобы
