Графиня Де Шарни - Дюма Александр (лучшие книги онлайн TXT) 📗

– Да, несомненно, – согласился король. – И поверьте, что я сумел бы оценить по достоинству подобную милость; но как я могу до такой степени подвергать вас риску?

– Это – мое дело, государь, и я хотел бы доказать вашему величеству, что достоин чести, которую вы мне оказали, избрав меня себе в помощь. Позвольте мне действовать по своему усмотрению, и я обещаю все устроить.

– Действуйте, сударь, – кивнул Людовик XVI. Потом, покачав головой, он прибавил:

– Но вам вряд ли это удастся… Аббат Эджворт поклонился и вышел; он попросил дежурного проводить его в зал заседаний.

– Тот, кому завтра суждено умереть, – сказал аббат Эджворт, обращаясь к комиссарам, – желает перед смертью отстоять мессу и исповедаться.

Члены муниципалитета в изумлении переглянулись; им даже в голову не приходило, что к ним можно обратиться с подобной просьбой.

– Где же, черт побери, можно в такое время найти священника и церковную утварь?

– Священник уже найден, – отвечал аббат Эджворт, – я перед вами; что же до церковной утвари, то ее предоставит любая близлежащая церковь, нужно лишь сходить за ней.

Члены муниципалитета колебались.

– Что вас смущает? – поинтересовался аббат.

– А что если под предлогом причащения вы отравите короля?

Аббат Эджворт пристально посмотрел на человека, высказавшего это сомнение.

– Вы только послушайте, – продолжал член муниципалитета, – история дает нам немало примеров такого рода, что вынуждает нас быть подозрительными.

– Сударь! – молвил аббат. – Меня так тщательно обыскали, когда я сюда входил, что вы можете быть абсолютно убеждены: яда я с собой не пронес; ежели бы завтра он у меня вдруг оказался, то это означало бы, что я его получил из ваших рук: сюда ничто не может ко мне попасть без вашего ведома.

Комиссары вызвали отсутствовавших членов и стали совещаться.

Просьбу решено было удовлетворить, но при двух условиях: первое – аббат составит прошение и подпишет его; второе – церемония будет завершена на следующее утро не позднее семи часов, потому что в восемь пленник должен быть препровожден к месту казни.

Аббат написал прошение и оставил его на столе, потом его проводили к королю, которому он и сообщил добрую весть о том, что просьба удовлетворена.

Было десять часов; аббат Эджворт заперся с королем, и они оставались наедине до двенадцати.

В полночь король сказал:

– Господин аббат, я устал; я бы хотел поспать: мне нужно набраться сил для завтрашнего дня. Он дважды позвал:

– Клери! Клери!

Клери вошел, раздел короля и хотел было завить ему волосы; тот усмехнулся.

– Не стоит беспокоиться! – сказал он. Засим король лег и, когда Клери задернул полог кровати, приказал:

– Разбудите меня завтра в пять часов.

Едва коснувшись головой подушки, пленник сейчас же уснул.

Господин де Фирмонт лег на кровать Клери, а тот просидел всю ночь на стуле.

Клери спал беспокойно, то и дело вздрагивая; он услышал сквозь дрему, как часы бьют пять.

Он поднялся и пошел разводить огонь.

Заслышав его шаги, король, проснулся.

– Эй, Клери! Так, стало быть, пять уже пробило? – спросил он.

– Государь! – отвечал Клери. – Многие часы уже отзвонили, а на башенных пяти еще нет. И он подошел к постели короля.

– Я хорошо спал, – заметил тот. – Мне это было необходимо, минувший день меня ужасно утомил! Где господин де Фирмонт?

– На моей кровати, государь.

– На вашей кровати? А где же вы сами провели ночь?

– На стуле.

– Это возмутительно… Должно быть, вам было неудобно.

– Ах, государь! – воскликнул Клери. – Мог ли я думать о себе в такую минуту?

– Бедный мой Клери! – вздохнул король.

Он протянул камердинеру руку, к которой тот припал, заливаясь слезами.

И вот верный слуга в последний раз стал одевать своего короля; он приготовил коричневый камзол, серые суконные штаны, серые шелковые чулки и пикейную куртку.

Одев короля, Клери стал его причесывать.

Тем временем Людовик XVI отстегнул от своих часов печатку, опустил ее в карман куртки, а часы выложил на камин, потом снял с пальца обручальное кольцо и положил его в тот же карман, что и печатку.

В ту минуту, как Клери помогал ему надеть камзол, король достал бумажник, лорнет, табакерку и выложил их вместе с кошельком на камин. Все эти приготовления происходили в присутствии членов муниципалитета, которые вошли в комнату осужденного, как только заметили там свет.

Часы пробили половину шестого.

– Клери! – молвил король. – Разбудите господина де Фирмонта.

Господин де Фирмонт уже проснулся и встал: он услышал отданное Клери королем приказание и вошел.

Король приветствовал его взмахом руки и попросил следовать за ним в кабинет.

Клери поспешил приготовить алтарь: он накрыл скатертью комод, а церковную утварь, как и предсказывал аббат де Фирмонт, комиссары получили в первой же церкви, куда они обратились; ею оказалась церковь Капуцинов в Маре, недалеко от особняка Субизов.

Приготовив алтарь, Клери пошел с докладом к королю.

– Вы сможете прислуживать господину аббату? – спросил его Людовик.

– Надеюсь, что смогу, – отозвался Клери, – правда, я не знаю на память молитвы.

Король дал ему молитвенник, открытый на «Introitus» 58 .

Господин де Фирмонт был уже в комнате Клери, он одевался.

Против алтаря камердинер поставил кресло, а перед креслом положил большую подушку, но король приказал ее унести и сам пошел за маленькой, набитой конским волосом, которой он обыкновенно пользовался, когда молился.

Как только священник вошел, члены муниципалитета, считавшие, очевидно, для себя унизительным оставаться в одной комнате со служителем культа, поспешили перейти в переднюю.

Было шесть часов; служба началась. Король выстоял ее от начала до конца на коленях и чрезвычайно сосредоточенно молился. После мессы он причастился, и аббат Эджворт, оставив его помолиться, пошел в соседнюю комнату снять с себя церковное облачение.

Король воспользовался этой минутой, чтобы поблагодарить Клери и попрощаться с ним; потом он возвратился в свой кабинет. Там его и застал г-н де Фирмонт.