Монах: время драконов - Ши Роберт (список книг .txt) 📗
Во время своего пребывания в Храме Цветущего Тика Дзебу жил обычной жизнью монаха-зиндзя, когда тот находится дома: подъем на рассвете, медитация и упражнения перед завтраком, совершенствование в боевых искусствах до полудня, физический труд днем, изучение знаний зиндзя по вечерам. Каждый день он проводил какое-то время, вглядываясь в мерцающие глубины Камня Жизни и Смерти. Он понял, что это действительно усиливает спокойствие духа. Желание отомстить Аргуну за отца, тоска по Танико не исчезали, но он принимал их, как ветеран привыкает жить с болью от старых ран.
Дзебу вступил в связь с одной из женщин храма. Она была очень приятной и вселяла в него чувство большой завершенности. Вместе они изучали и применяли на деле любовное волшебство, изучая древние книги из Индии и Китая. Это были увлекательные занятия. Но иногда в тот миг, когда он и его союзница уже целые часы предавались йоге любви и момент высшего блаженства вот-вот должен был стать моментом полного проникновения в Сущность, Дзебу казалось, что он обладал Танико. В такие моменты лицо Танико появлялось в его сознании с такой отчетливостью, будто на самом деле она заменила женщину, сидевшую с ним в экстатическом единении. Иногда Танико шептала ему. «Ветвь сирени всегда будет ждать водную птицу». Однажды Дзебу спросил женщину, говорила ли она это.
– Я не помню, – ответила та, и это осталось тайной.
Однажды, когда Дзебу пропалывал огород, к нему подошел один из монахов, за которым следовала оборванная фигура маленького человека с дорожным ящиком. Почти все лицо мужчины было скрыто густой нечесаной бородой. Дзебу не узнал его.
– Шике!
Теперь Дзебу увидел щербины в зубах и косые глаза и понял, кто это.
– Моко!
– Шике, как долго я искал тебя! Я уже больше года в пути, пробираюсь от одного монастыря зиндзя к другому, вымаливаю пищу, прячусь от самураев и бандитов. К счастью, мне удалось сбежать с моим ящиком догу. С моими инструментами плотницкого дела мне удалось зарабатывать на жизнь в дороге. Куда бы я ни приходил, ты был там, но уже ушел. Там, где ты, казалось, путешествовал на крыльях, я следовал за тобой на деревянных ногах.
Дзебу обнял своего старого друга и провел его к краю огорода, где они сели на пару камней.
– Рассказывай все новости. Танико-сан здорова?
Лицо Моко омрачилось, он замолчал. Дзебу схватил его за руку:
– В чем дело?
Моко нерешительно прикрыл своей ладонью руку Дзебу.
– Шике, после того как ты нашел нас в особняке Хоригавы, мне тоже пришлось убежать. Князь узнал, что я твой друг. Мне очень не хотелось оставлять с ним госпожу Танико, но я чувствовал, что дух мой обеспечит ей слабую защиту.
– Он причинил ей боль?
– Я знаю только то, что сказали мне другие.
И Моко рассказал о родившемся у Танико рыжеволосом ребенке, его смерти, пожаре и возвращении Танико в Хэйан Кё. Слезы потекли из глаз Дзебу. Когда рассказ Моко закончился, Дзебу сидел закрыв лицо ладонями.
Он резко встал и, испустив мучительный крик, бросился к берегу моря. Там он упал на камни и зарыдал. Черная туча заслонила его разум. Сначала он чувствовал только черноту и оцепенелость внутри, как будто клинок нагинаты рассек ему грудь. Медленно в сознании стали возникать образы: Танико, ребенок, которого он никогда не видел, Хоригава.
Если бы только она послушала его! Они могли убежать вместе! Волны печали накатывались на него, как прибой в заливе Хаката. Две жизни были неразрывно связаны с муками, еще одна погасла, потому что Танико отказалась оставить привычный образ жизни, выбросить из памяти замужество, которое устроили ей дураки, и убежать с ним. Их дочь мертва! Какие страдания выпали на долю Танико! Дзебу рыдал по утонувшей дочери и от жалости к Танико.
Он пойдет и убьет Хоригаву! Дзебу никогда еще ни к кому не испытывал такой ненависти, даже к Аргуну. Его враждебность по отношению к Аргуну была делом чести: к человеку, убившему его отца и пытавшемуся убить его самого, можно было испытывать только ненависть. Но даже когда он дрался с Аргуном, Дзебу понимал, что почти не знает этого человека, а то немногое, что знает, вызывает у него некоторое уважение к монголу.
С Хоригавой все обстояло иначе. Он использовал тело Танико и издевался над ней. Он убил их ребенка! При мысли о Хоригаве пальцы Дзебу сжались до боли, как будто сомкнулись на тощей шее этого человека. Он ненавидел жестокость, потери, глупость поступков Хоригавы. Именно Хоригава подстрекал Такаши и таким образом заставил две великие самурайские семьи схватить друг друга за горло. Из-за Хоригавы тысячи хороших людей погибли, огромная часть страны лежала в руинах. Если Хоригава умрет, жизнь скольких людей изменится к лучшему?
Если бы Дзебу убил его, когда у него была такая возможность в Дайдодзи! Он поступил как дурак, оставив врага в живых. Часть ненависти, которую он испытывал к Хоригаве, была направлена и на самого себя. Только из-за его ошибки Хоригава остался жив и убил его дочь!
Приступ ненависти вернул его к реальности. Дзебу сунул руку под одежду, в потайное место, и вытащил синтай. Выпрямившись, он взял камень в обе ладони, поднес к лицу и долго вглядывался в изменяющиеся плоскости цветов и света в его глубинах. На мгновение ему показалось, что он вновь увидел сверкающее Дерево Жизни и некоторые создания, вырастающие из его ветвей.
Покой медленно разливался по его телу. Скорбь еще оставалась в виде тупой боли, но ненависть исчезла.
«Хоригава подобен мне, – сказал себе Дзебу. – Для меня убить его в ненависти, думая, что этим я избавляю мир от зла, так же безумно, как отрезать себе левую руку правой. Хоригава действует согласно своей природе, я – согласно моей. Если я когда-либо убью его, это будет оправдано необходимостью, а не моей ненавистью и желанием его смерти.
Это, – с удивлением подумал Дзебу, – самый глубокий уровень понимания, которого я достиг с того времени, как Тайтаро отдал мне синтай».
Он поднялся и прошел к ожидавшему его Моко, который пристально смотрел на него.
– Шике, что это за драгоценный камень?
– Это подарок моих отцов. Обоих. – Он положил руку на плечо Моко. – Ничего, дружище, ничего…
– Шике, я хочу остаться с тобой! Позволь мне быть твоим слугой, знаменосцем, солдатом, кем угодно!
– Монахи-зиндзя обычно не имеют слуг. Но сейчас странные времена. Да, начиная с этого времени ты будешь странствовать со мной.
Через несколько дней настоятель Вейчо вызывал Дзебу к себе:
– Ты будешь продолжать служить Муратомо. Совет настоятелей считает, что над домом Такаши нависло проклятье. Для Ордена важно, чтобы зиндзя сражались на стороне победителя. Когда Муратомо победят, мы надеемся увидеть возрождение Ордена, на которое так рассчитываем.
Дзебу послали на остров Сикоку на помощь отряду самураев, осаждавшему замок ориоши, угнетающего сельских жителей под флагом Красного Дракона. Дзебу предложил убить ориоши, но ему высокомерно заметили, что это невозможно. Замок был настолько неприступен, что в него не могла проскользнуть даже мышь, а ориоши постоянно охраняли меняющие друг друга самураи, которые стояли у кровати и наблюдали за его сном даже по ночам.
– Он не отсылает стражу, даже когда приводит к себе женщину, – сказал местный вожак Муратомо.
– Наемное убийство – ремесло зиндзя, – ответил Дзебу. – Предоставьте это мне.
Дзебу проник в замок через канализационный сток, проходящий сквозь ров. Он спрятался в уборной замка и оставался там день и ночь, используя медитационную технику зиндзя, чтобы быть неподвижным и не издавать никаких звуков. Когда его жертва зашла облегчиться, Дзебу вспорол ей мечом живот и ушел тем же путем, каким и пришел. Лишившись хозяина, замок сдался самураям Муратомо, которые смотрели теперь на Дзебу с благоговейным ужасом. Моко помог ему вычистить одежду и снаряжение и не выпускал из ванной, в которую он весь день подливал чистую горячую воду.
Дзебу сражался вместе с одним отрядом самураев, потом с другим, оставался в одном замке на ночь, в другом на неделю, в некоторых – на несколько месяцев. Он осаждал и был в осаде, нападал на врагов в лесу или участвовал в решительных сражениях на улицах городов и поселков. Он привык к такому образу жизни после восстания Домея, и Моко тоже быстро к нему приспособился.
