Ватажники атамана Галани - Хапров Владислав Викторович (бесплатные полные книги txt) 📗
— Не нравиться не бери.
Матвея Ласточкина нигде не было видно. Я уже почти отчаялся, когда услышал рядом радостное мяуканье и увидел несущуюся ко мне Горошину, основательно подросшую и откормившуюся. Она принялась, мурча, тереться об мои ноги. Я поднял её на руки и сказал:
— Горошина, ты должна привести меня к своим хозяевам. Поняла?
То ли это мне показалось, то ли Горошина действительно кивнула в ответ. Наверное, всё-таки показалось.
Я поставил её на землю и кошка, уворачиваясь от многочисленных ног, норовивших пнуть её, побежала к небольшой коломенке. Она взобралась по сходням на борт и в это время дверь надпалубной постройки открылась и из неё вышли Матвей Ласточкин с Иринкой. Девушка была одета в новое платье с тонкими кружевами, обрамлявшими рукава и вырез на груди. Волосы её были уложены в длинную косу и перетянуты шёлковым бантом. Она была так хороша, что я на мгновение остановился, засмотревшись на неё, напрочь позабыв об окружающем мире. И тут же едва не был затоптан спешившей по своим делам толпой.
Из осторожности я не пошёл на коломенку немедленно. Вместо этого наметил ориентиры, чтобы потом не спутать её с другими, и решил вернуться с наступлением темноты, когда никто меня не увидит.
Весь оставшийся день я слонялся по ярмарке, купил себе новое платье, скромное, но добротное и чистое, и стал похож на преуспевающего ремесленного человека. Затем поужинал в хорошем трактире, где степенные купцы тянули чай из блюдечка, закусывая его пирогами с малиной.
Как только стемнело, я снова оказался на пристанях, уже почти опустевших и погрузившихся в сон. Без труда нашёл коломенку Матвея Ласточкина и одним ловким движением перемахнул через борт. И тут же налетел на что-то мягкое, оказавшееся спавшим на палубе человеком.
Тот вскочил, выпучив глаза, и заорал:
— Караул! Воры!
Здоровенный кулак кузнечным молотом врезался в мою челюсть, сбив с ног. В следующее мгновение мужик навалился на меня всем своим немалым весом и начал скручивать руки.
На шум борьбы из постройки на палубе выбежали, протирая заспанные глаза, Матвей Ласточкин, Иринка и ещё какие то люди, вероятно владелец судна и его бурлаки.
— Матвей Иванович, это я, Артемий, — громко простонал я, придавленный насевшим на меня здоровенным детиной.
— Вот так чудеса, — ахнул Матвей Ласточкин. — Отпусти его Семён.
Семён поднялся, оставив в покое мои, едва не вывернутые из суставов руки. Иринка, зажгла фонарь и, вглядевшись в моё лицо, радостно взвизгнула и бросилась мне на шею.
Второе тело придавившее меня к палубе и осыпавшее поцелуями было куда приятнее первого, поэтому я даже не пытался сопротивляться.
— Говорила же тебе, что он жив, когда ты меня за того дурня сватал. Я сердцем чувствовала! — воскликнула она, обращаясь к отцу. Вдруг её пробрало на слёзы, и она, устыдившись этого, убежала внутрь.
Меня больно задело упоминания сватовства, и я, почему-то не на шутку рассердился на Матвея Ласточкина, хотя он никогда не обещал отдать за меня дочь. Я даже не разговаривал с ним об этом. Утешиться пришлось, мысленно позлорадствовав, что сватовство это явно не удалось.
— А мы уж тебя схоронили, — помогая мне подняться, сказал Матвей Иванович. — Я четыре дня искал тебя по всей Астрахани. Всё сходилось к тому, что ты бесследно исчез, скорее всего погиб в ночной резне, а твой труп при этом изуродовали так, что опознать его не было никакой возможности. Таких наутро немало валялось на улицах.
Ладно, пошли к нам, расскажу всё подробно.
Вскоре мы втроём заперлись в маленькой каморке на корме коломенки. Иринка разожгла железную печку и поставила на огонь чайник. Матвей Ласточкин начал рассказ:
— Распрощавшись с тобой, я отправился на другой берег. Напросился в гости к калмыку Ясеню Мезимову, он не раз пригонял скот в Саратов и я его хорошо знал.
В полночь в городе началась заварушка, а потом шлюпы подошли к острову и обстреляли стан Галани из пушек. Мы с Ясенем и его сыновьями вышли на берег Волги. Вскоре из воды полезли перепуганные ватажники. Мы связали их, заткнули рты кляпами и уложили рядком на травку. Поймали всего человек двадцать и утром повезли всех в острог. Там я справился о тебе у офицеров гарнизона. Мне рассказали подробности ночных сражений и то, как ты был ранен, когда Галаня взорвал «Пушкарский двор». По их словам выходило, что один из солдат повёл тебя в дом воеводы и после этого вы оба бесследно исчезли.
Я отправился к Волынскому, назвался твоим доверенным человеком. Но воевода только развёл руками. Не видел, мол, ничего не знаю. Поищи, говорит, среди покойников. И даже не пытался скрыть, что если бы я обнаружил тебя среди них, он бы тому не больно огорчился.
Улицы Астрахани были полны изуродованными телами. Их собрали, снесли в кремль и сложили рядом с Водяными воротами. Люди приходили, пытались узнать своих близких, но многих так и не опознали. Этих бедолаг всех вместе отпели и похоронили в общей могиле.
Тебя среди мертвецов я не нашёл. На следующий день Волынский позвал меня к себе и рассказал, что солдата, который сопровождал тебя, нашли убитым в каком то переулке недалеко от Кабацких ворот. А затем спросил знаю ли я Галаню в лицо. Я ответил, что знаю. Тогда он велел мне поискать его среди убитых казаков. Многие тела были изрублены до неузнаваемости. Одно из таких показалось мне похожим. Воеводе этого было достаточно. Он приказал отрубить трупу голову и насадить на кол у Пречистинских ворот кремля. Схваченных казаков после пыток повесили на стенах Белого города.
Я искал тебя ещё два дня, затем отчаялся, решил, что ты всё же погиб. Возможно, даже сам Волынский приказал убрать тебя под шумок. Вернулся в Саратов… Иринка по тебе убивалась… Боялся даже, что в реку кинется. Я её с собой на ярмарку взял, чтобы развеялась.
Ну, вот и вся история. А теперь выкладывай свою.
Я рассказал, о том, как снова оказался среди разбойников, о бегстве из Астрахани, о Дуняшке и Парашке, о логове на Шайтан-горе и о планах Галани захватить «царёв корабль».
— Так и думал, что Галаня ушёл целёхоньким! — воскликнул в конце Матвей Ласточкин. — Только помалкивал, чтобы не осерчал на меня воевода Волынский.
А как умён шельма! Устроил стан в проклятом месте, куда окрестные мужики да бабы не сунутся даже под страхом смерти. И мазать рожи сажей тоже недурно придумано.
— Вот такие пироги, Матвей Иванович, — вздохнул я. — Как мне нынче Галаню имать, ума не приложу.
— Давай спать, — ответил Матвей Ласточкин. — Думу думать лучше утром на свежую голову.
Так как в прошлую ночь мне не удалось даже чуточку сомкнуть глаз, и от этого я чувствовал себя изнурённым, то охотно согласился.
Как только небо на востоке просветлело и ярмарка начала наполнятся многоголосым гамом, над Волгой разнёсся звук пушечного выстрела. Мы, сразу проснувшись, вышли на палубу коломенки и увидели большую красивую галеру, подходившую к пристаням. Галера называлась «Дианой» и была вооружена десятью пушками. На её палубе выстроилась рота подтянутых гвардейцев шевеливших усами, словно бойцовые тараканы.
— Это и есть «царёв корабль», — сказал Матвей Ласточкин.
Мы слились с валившей на пристани толпой зевак, которая понесла нас по берегу вслед за галерой.
«Царёв корабль» стал на якорь в полусотне саженей от переполненных пристаней в отдалении от прочих судов. На палубе засуетились матросы, спуская на воду баркас. В него сошли капитан галеры, пожилой моряк, по виду иноземец, франтоватый поручик в мундире из самого дорогого сукна с золочёным галуном, шёлковой рубашке с кружевами и начищенных до зеркального блеска ботфортах, а так же мой добрый знакомец и тёзка, губернатор Астрахани Артемий Волынский.
К пристаням тем временем уже спешила карета коменданта Макарьева в сопровождении эскорта конных солдат. Как только она остановилась, оттуда выбрался обрюзгший от обжорства и пьянства мой второй знакомец, Лука Мясоед. Я не сразу осознал увиденное, даже глаза протёр для пущей уверенности. Но когда осознал, всё стало на свои места. Вот кого я видел в башне у Филина. Значит продажный комендант Макарьева — мой давний недруг.
