Базалетский бой - Антоновская Анна Арнольдовна (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
Назад дней двенадцать, несмотря на требование чубукчи передать послание Моурави через него, удалось ему, Арчилу, настоять на личной встрече с князем Шадиманом.
Внимательно оглядев гонца, Шадиман тогда строго спросил:
– Почему не вручил послание чубукчи?
Арчил поклялся, что не его вина: Моурави приказал в руки князю отдать; разве смел он ослушаться самого Великого Моурави?
Нахмурясь, Шадиман повысил голос:
– Ты азнаур?
– Сын азнаура, светлый князь.
– Кто такой?
– Светлый князь, ты знаешь моего отца, азнаура Датико, он верный слуга князя Баака Херхеулидзе, и сейчас вместе с царем в башне Гулаби.
Прошлое! В памяти оно осталось солнечным бликом. И чем-то теплым повеяло на Шадимана; он прикрыл глаза, еще подвластные волнующим видениям: вот остроумный, с покоряющей улыбкой, царь Луарсаб спешит в тенистый сад, мягко убеждая его, Шадимана, отдохнуть от царских дел и у журчащего фонтана поговорить о красоте неба, о новых шаири, о прелести женских губ… Шадиман вздрогнул, ему почудился шорох и тонкий аромат благовоний, любимых Луарсабом… Поведя плечом, Шадиман словно стряхнул с себя наваждение. И еще подозрительнее посмотрел на Арчила.
– Выходит, из царских? Как попал к Саакадзе?
– Сам к Моурави пришел.
– Сам? Почему?
– У большой горы всегда прозрачнее источник! Можно, не опасаясь ползучих, жажду утолить.
– А у тебя к чему жажда?
– К победам над врагом, светлый князь!
– А не к науке подбираться к чужим тайнам?
– Это тоже неплохое ремесло, но я, светлый князь, неученый, – будто не понимая намека, ответил Арчил.
– Да, пожалуй, неплохо было бы тебя поучить. Выходит, ты беглый?
– Нет, светлый князь, еще при князе Баака для всей нашей семьи свободу отец получил, куда кто хотел пошел. Я – к Моурави.
– Значит, ответ велел привезти Моурави?
– Если пожелаешь, светлый князь.
Шадиман, будто невзначай, проговорил:
– Тогда оставайся здесь, позову. Может, у Арчила, старшего смотрителя конюшен, поживешь?
– Азнаур Папуна тоже такое советовал, но, если позволишь, светлый князь, погощу у своего родственника.
Арчил, не мигая, ясными глазами смотрел на князя. «Ну чем не ангел небесный?» – усмехнулся Шадиман. Скрестив руки на груди, он перевел взгляд с Арчила на алтабасовые занавеси, скрывавшие свод. Они слегка колыхались, то ли от ветерка, то ли от притаившегося там чубукчи.
«Допустим, этот плут – лазутчик, – заключил Шадиман. – Так ведь и я сам, везир Метехи, разве обхожусь без них?» И, приказав Арчилу явиться через неделю, он снисходительно отпустил его.
Родственников у Арчила-"верного глаза" в Тбилиси не было, но это не помешало ему удобно устроиться у родственника амкара Сиуша – садовника, живущего отдаленно в тиши Крцаниси.
Сиуш сообщил ему о переменах в амкарстве:
– Что будешь делать, дорогой, соскучился народ. Целыми неделями ждали, пока какой-нибудь женщине котел для варки пилава понадобится, или медный кувшин, или подковы кузнецу. Разве может амкарство так жить? Уже многие стали заглядывать в «сундук щедрот амкарства». Многие почти задаром, лишь бы работать, мелкие вещи для продажи в деревнях изготовляли. Все терпели, думали – временно. Сильно ждали Моурави. Но сам видишь, князья трон укрепили. Сразу заказы посыпались. Для царского войска все надо. А Зураб Эристави сколько заказал! Ни одно амкарство без работы не сидит. Вчера глашатай оповестил, что князья, используя приезд, тоже решили обновить для дружин оружие, одежду, конскую сбрую. На три года, ручался, работы хватит. Купцы едва успевают товар на прилавок бросать. Тбилисцы тоже испугались: вдруг им не останется! Что видят – цапают, и амкаров заказами забросали. Оказывается, вся посуда состарилась, и в бедных и в богатых домах. Где обезьяны раньше были?
Арчил встревожился: плохо! Уста-баши едва скрывает радость; видно, лишь из приличия уверяет, что амкарство осталось верно Моурави. Только… без работы трудно жить.
Вывел Арчила из задумчивости Вардан. Продолжая разговор, довольный, он вошел с Нуцой в комнату:
– …Уже засов накладывал, а тут прислужница от княгини биртвисской за руку схватила: «Спешно бархат княгине нужен! – закудахтала. – Пять аршин синего! Восемь малинового!» Я вдобавок четверть аршина темно-зеленого на тавсакрави подарил прислужнице. Почти не торговалась, новенькие монеты выложила. Видишь, Нуца, напрасно сердишься, почему вместе со всеми лавку не закрываю.
– Сам не понимаешь, что говоришь! – рассмеялась Нуца. – Все знают: лучше твоего бархата ни у кого нет: сегодня не купила, завтра за ним примчалась бы прислужница. Подарок тоже завтра успела б получить. «Удача»! Слишком часто наудачу стал подарками задабривать княжеских слуг. Разве не вчера ты преподнес телохранителю князя Джавахишвили аршин атласа на подшивку рукавов праздничной чохи? А этой нахальной девушке не ты ли отмерил кисеи на целое платье? Не забудь сказать ей: если еще раз придет в лавку, то… не я буду Нуцей, если не оттаскаю за косы! Пусть не вымогает.
– Как можно, Нуца, в торговле, без бешкеша? Мне кисея почти даром досталась, давно, еще в Исфахане, дорогую парчу в нее завернули. А девушка в благодарность княгиню Липарит уговорила закупить у меня весь оранжевый и голубой атлас на платье княжнам и еще малиновый бархат на мандили. Вот дорогой Арчил, годы аршином можно вымерить, а ревность не потеряла! – Вардан благодушно рассмеялся. – Сейчас хорошо бы прохладного вина выпить.
– Может, и хорошо, – вскипела задетая Нуца, – только охладить забыла! Соус из тхемали тоже заплесневел, пока твоя «удача» бархат щупала.
Но когда сели вокруг камки, то и винный кувшин оказался охлажденным и тхемали таял на языке. Разве Нуца не знает, что любит Вардан, когда приходит в тихий свой дом после шумного торгового дня?
Староста купцов не был так радужно настроен, как устабаши кожевников, но и он поведал об оживлении почти заглохшей торговли:
– Вот сборный караван в Иран снаряжают, отдельно три каравана в Батуми и Кутаиси идут. За шелком Гурген тоже через три недели выедет. – Вардан многозначительно посмотрел на Арчила. – Остановится Гурген в Мцхета, для горожан тугие тюки повезет. Наверно, пять дней там пробудет. Если кто надумает хороший товар получить, пусть не опаздывает.
Осторожный Вардан об опасных делах даже дома не любил говорить открыто. Арчил-"верный глаз" приходил к нему только под покровом ночи. Зная, что за ним следят шадимановские лазутчики, Арчил, толкаясь на майдане, покупал то кисет, то цветные платки, то дешевые бусы, никогда не заходил в дружеские азнаурам лавки, стараясь в харчевнях собирать новости. Не забывал Арчил ставить свечи в церквах, больше всего любил Анчисхати и Сионский собор, но часто заглядывал и в небогатые церковки. С грустью убеждался Арчил, что яд раболепия перед духовенством сильно проник в народ. Крики: «Довольно войны! Устали! Хотим работать! Мирно жить! Хотим радоваться! Надоели слезы по убитым!» – можно было слышать и в церквах, и на майдане, и в харчевнях, и в духанах, и даже в банях. О Георгии Саакадзе друзья не говорили громко. Почему? Разве он против мирной жизни? Разве не думает о радостях народа?
– Эх-хе… Кому говоришь? – сокрушенно покачал головой Вардан, когда Арчил-"верный глаз" снова и снова повторил свой вопрос. – Разве можно сравнить время Великого Моурави с теперешним? Хатабала! Только правда, народ устал. Пусть отдохнет, пока князья не устанут добрыми быть, – тогда вспомнит о своем защитнике. Я Шадимана лучше многих знаю, нарочно вчера кинжальчик из слоновой кости отнес – любит князь красивый товар. Но, вижу, колеблется: взять или нет? Наверно, в монетах нуждается, а в Марабду за ними почему-то еще не посылал. Или даже себе перестал верить? Еще заметил – не очень весел князь Шадиман, хоть и притворяется таким. «Видишь, – говорит мне, – снова торговля, снова богатеть станете», а сам испытующе на меня смотрит. Но я знаю, какую маску надо надеть, когда в гнездо, где шипят, лезешь! «Бог видит, отвечаю, при благородном князе Бараташвили нельзя беднеть». Потом долго расспрашивал он о майдане и вдруг о тебе спросил. Ожидал я, потому заранее ответ припас: «Сам удивляюсь, благородный князь! Многие на майдане видели верного дружинника Саакадзе, почему ко мне не зашел? Может, монет не хватает, так разве всегда покупать надо? Раньше, когда в Тбилиси жил, часто заходил поговорить». Слушает меня Шадиман, а сам, точно сверлом, глазами сверлит. Думаю, Арчил, нарочно долго тебя томит в Тбилиси, как лазутчика поймать хочет. Будь осторожен, особенно в духане «Золотой верблюд», где часто ешь, ни с кем о Моурави не говори, многих чубукчи подсылает, сердит на тебя.
