Кровавая карусель - Белоусов Роман Сергеевич (читать книги бесплатно .txt) 📗
Примерно в 11 часов утра Пейн ушел из дому и отправился к брату, который жил на Уоррен-стрит. В час дня Пейн находился в салуне на Дий-стрит; в два часа пополудни он обедал в ресторане на Фултон-стрит; домой вернулся в три часа дня и отдыхал до шести, а затем предпринял пешую прогулку на полмили, до Бэттери, и снова встретился с братом. Около семи часов вечера он поджидал Мэри на конечной остановке на Энн-стрит. Но тут разразилась сильнейшая гроза, которой опасались весь день, и Пейн, по личному опыту зная, что в такую погоду Мэри не вернется, снова направился в салун на Дий- стрит. К девяти часам он был снова дома, на Нассау-стрит, где другая тетка Мэри, миссис Хейс, подтвердила, что Мэри наверняка заночует на Джейн- стрит. Пейн улегся спать со спокойной душой. Он не знал, что окончился последний неомраченный день его жизни.
Таким рисует ход дела Джон Уолш, специально изучивший все его обстоятельства. Таким оно представлялось и Эдгару По.
…На другой день, в понедельник, Пейн вышел на работу (он служил на пробковой фабрике). Придя домой во время обеденного перерыва, он узнал, что Мэри до сих пор никто не видел; не поступило от нее и каких-либо известий. Тогда Пейн решил отправиться к тетке Мэри на Джейн-стрит. На конке дорога заняла пятнадцать минут. Здесь он выяснил, что в воскресенье миссис Даунинг не было дома и она ничего не может рассказать о племяннице. Остаток дня Пейн в смятении метался между домами друзей и родственников Мэри. Но так ничего и не узнал. Мэри исчезла. Тогда Пейн отправился в редакцию нью-йоркской газеты «Сан», где дал осторожно составленное объявление. Оно появилось в газете на следующий день: «25 июля, в воскресенье, — говорилось в нем, — ушла из дому девица в белом платье, черной шали, голубом шарфе, шляпке с перьями, светлых туфлях и с таким же зонтиком; предполагают, что с нею произошел несчастный случай. Тому, кто сообщит о ней какие-либо сведения в дом № 126 по Нассау-стрит, будет выдано вознаграждение».
Когда об исчезновении Мэри узнал Элфред Кромлайн, за месяц до описываемых событий покинувший меблированные комнаты и ухаживавший за дочкой хозяйки до Пейна, он не на шутку переполошился.
Прежде всего он навестил миссис Роджерс, затем стал наводить справки, предпринял кое-какие розыски. Скоро он пришел к выводу, от которого, как он объяснял впоследствии, у него мороз пошел по коже: Мэри похищена с гнусными намерениями и даже, возможно, содержится под стражей — вероятно, в одном из «веселых» домов на противоположном берегу Гудзона.
Примерно в полдень 28 июля Кромлайн со своим другом Арчибальдом Пэданом сели на паром, идущий на ту сторону Гудзона, в Гобокен. Вдвоем они расхаживали на пристани и по берегу. И вдруг неподалеку от Пещеры Сивиллы, у Касл-Пойнт, поиски Мэри неожиданно завершились успехом. Заметив у самой воды группу людей, Кромлайн растолкал их локтями и очутился перед изуродованным телом молодой девушки, лежавшем на песке.
Позднее репортер газеты «Геральд», случайно оказавшийся на месте происшествия, так описывал зрелище, открывшееся глазам Кромлайна: «Самое тяжкое впечатление произвел первый взгляд на нее… Черты лица едва различимы — до того сильны нанесенные повреждения… в целом она представляла собой одно из самых ужасающих зрелищ, какие только можно вообразить».
Несмотря на то, что лицо было изуродовано, Кромлайн сразу узнал Мэри.
И пресса, и полиция, не задумываясь, приписали злодеяние одной из бесчисленных нью-йоркских шаек, бесчинствующих в Гобокене и его окрестностях.
В начале августа Нью-Йорк жил сенсацией таинственного убийства Мэри Роджерс. Место происшествия привлекало массу любопытных. «В Гобокене по-прежнему наблюдаются толпы народа, у всех на устах имя бедняжки Мэри Роджерс», — писал репортер газеты «Геральд». Нашелся предприимчивый дагерротипист с Уолл-стрит, некто Бэкер, раздобывший портрет девушки, с которого изготовил копии. Рекламируя свое мастерство в «Сан», он уговаривал читателей: «В розницу можно продать большое количество копий, если отвезти товар в Гобокен, куда ежедневно приезжает множество людей, чтобы посетить место происшествия». В те дни фотография едва ли насчитывала год от роду, и Бэкеру надо отдать должное: он быстро сориентировался, нашел коммерческое применение новой технике.
Однако ключ к разгадке тайны убийства все еще не был найден. Туман слухов и маловероятных догадок распространялся по городу. До первой недели сентября ничего нового не произошло — полиция тщетно пыталась выйти на след преступника.
Как же развертывались события дальше? В конце августа в руках полиции оказались кое-какие данные. А именно: некая миссис Фреддина Лосс, хозяйка небольшой гостиницы неподалеку от берега, известила гобокенскую полицию, что ее сыновья нашли предметы женской одежды, разбросанные в кустарнике метрах в трехстах от ее заведения. В числе этих «предметов» были зонтик, носовой платок с инициалами «М.Р.», шелковый шарф, пара перчаток и, как ни странно, белая нижняя юбка. На кусте обнаружили также два лоскутка материи.
Миссис Лосс тотчас же опознала шарф: он принадлежал молодой девушке, которая побывала в гостинице в воскресенье — в тот день, когда исчезла Мэри. По словам миссис Лосс, девушка пришла в гостиницу часа в четыре пополудни в сопровождении «загорелого молодого человека» (именно это показание дало повод сыщику Дюпену — герою Э. По, построить версию о вероятном убийце — офицере флота). «В гостинице девушка, — продолжала миссис Лосс, — выпила лимонаду и полчаса спустя ушла, опираясь на руку своего спутника». Она запомнилась хозяйке «любезностью и скромными манерами»: уходя, улыбнулась и сделала прелестный книксен. Обо всем этом вместе с известием о находке сыновей миссис Лосс полиция узнала месяц спустя после того, как пропала Мэри.
Проведя расследование, полиция официально потребовала не предавать эти сведения огласке. Таким образом, в печать не просочилось даже намека о находке. Впрочем, газета «Геральд», пронюхав о каких- то фактах, кратко сообщила, что «найдены» принадлежавшие Мэри «шаль и зонтик». Вскоре газете стали известны все подробности, но требование полиции не оглашать сведения сильно осложняло дело. Тем не менее «Геральд» разразилась драматическим абзацем: газета заверила читателей, что располагает «всеми жуткими фактами, раскрытыми за последние дни». «Как только будет дозволено, — обещала газета, — мы приподнимем завесу тайны и покажем сцены жестокости и кровопролития, от которых волосы встанут дыбом». Однако вскоре умолкла и «Геральд». Взбудораженным читателям приходилось снова довольствоваться слухами и строить собственные догадки. Наконец, в середине сентября, атмосфера несколько разрядилась. «Геральд» разразилась пространной статьей о находке вещей Мэри и показаниях миссис Лосс.
Плюс к этому газета опубликовала гравюру — гостиница миссис Лосс — с подписью: «Вот дом, где Мэри Роджерс последний раз видели живою».
К сожалению, многообещающие находки ни к чему не привели. Разумеется, полиция допросила миссис Лосс и ее сыновей, обследовала найденную одежду, обшарила кустарник, допросила членов наиболее известных преступных шаек. Но все это кончилось ничем. И к тому времени, когда прекратился ажиотаж, вызванный статьей в «Геральд», дело об убийстве Мэри Роджерс было почти забыто.
Последний раз убийство упоминалось в газетах 11 октября 1841 года. Видимо, до этого Эдгар По, как и многие читатели, лишь следил за сообщениями прессы. И только после того, как, казалось, следствие окончилось ничем, писатель решил пустить по следу своего героя — сыщика Дюпена. Замысел новеллы «Тайна Мари Роже» возник, видимо, в мае, то есть почти год спустя после убийства.
А уже 4 июня Э. По в письме Джорджу Робертсу, редактору бостонской «Нейшн», сообщил, что «только что закончил вещь, похожую на «Убийство на улице Морг», которую назову «Тайна Мари Роже». Рассказ основан на истории убийства Мэри Сесилии Роджерс».
Дюпену вновь представилась возможность блеснуть своим талантом криминалиста. Нетрудно было предположить, что расследование и выводы частного сыщика по поводу нашумевшего убийства привлекут всеобщее внимание и тем самым умножат успех рассказа. Конечно, можно сказать, что в известной степени писатель рисковал, выдвигая свою версию об убийстве. Но ведь полиция оказалась неспособной раскрыть преступление, и дело положили в архив. Во всяком случае, тогда казалось, что с этим делом покончено и Дюпен может без ущерба для своего авторитета выдвигать свою версию.
