Дочь Голубых гор - Лливелин Морган (полные книги txt) 📗
Дасадас был явно озадачен.
– Странное дело, только мы и видели волка в Карпатах, но Дасадас слышал, как два, может быть, три брата говорили, что и им тоже снится волк. Очень странное дело.
«Ничего удивительного, – подумала Эпона. – Мне следовало предвидеть, что так будет».
– Дасадас, я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал.
– Что? – В его голосе слышались мрачные отголоски неудовлетворенного вожделения, его по-прежнему томило желание обладать ею.
– Спроси у других людей, видели ли они серебристого волка. Спроси людей, которые не слышали о том, что случилось с нами в Карпатах.
– Если Дасадас сделает это для тебя, что ты сделаешь взамен для Дасадаса? – с хитрым видом спросил скиф. – Кельты – очень хорошие торговцы, какой же товар ты хочешь мне предложить?
Она затеяла эту игру бездумно, как ребенок, но она играла не с ребенком. Об этом ей сразу же напомнило учащенное дыхание Дасадаса, его требовательный взгляд. Настанет время, когда он потребует то, что хочет, и совесть не позволит ей уклониться, ибо их связывает хотя и не высказанный, но достаточно твердый уговор, и они оба это понимают. Но ее плоть не отзывалась и никогда не отзовется на голос его плоти. Теперь она это знала.
– Чего ты хочешь? – спросила она.
– Быть рядом с тобой.
– Ты и сейчас рядом со мной.
– Я хочу быть рядом с тобой все лето. Попроси Кажака, чтобы он отпустил тебя вместе со мной на летнее пастбище. Если Эпона попросит, Кажак ей не откажет.
Она была не уверена, что ей удастся убедить Кажака, да и не знала, захочет ли пробыть с Дасадасом долгое лето. То, что началось как недолгая забава, затеянная ею как вызов, лишь из гнева, во время солнечных летних дней и звездных ночей могло обернуться для них всех смертельной опасностью. Но если Дасадас говорит правду и гигантский волк и впрямь преследует во снах всех скифов, было бы хорошо иметь его на своей стороне как надежного союзника.
– Хорошо, я поговорю с Кажаком, – обещала она. – А ты опроси всех людей, узнай, многие ли видят во сне волка.
– Дасадас сделает это.
Дни становились длиннее, соответственно укорачивалось и время для приготовлений. Первые группы пастухов уже отправились в путь; сидя на лошадях, они громко щелкали кнутами, чтобы с самого начала полностью подчинить себе животных; за ними в кибитках следовали их жены и дети. Вначале распределяли самых слабых животных; лучших животных должны были раздавать в самом конце – Кажаку, другим ближайшим родственникам Колексеса и… шаманам, которым обещали породистых лошадей и здоровый молодой скот.
– Через три дня мы тоже уедем, – сказал Кажак Эпоне.
На следующее утро она поспешила на свидание с Дасадасом, но он сильно опоздал. А когда наконец появился, его красивое лицо было встревоженно.
– Волк снился всем, – сказал он, не спешиваясь. – Это очень неприятная история, Эпона. Все помалкивают, потому что у нас не принято рассказывать о кошмарных снах. Но, когда Дасадас спрашивает, ему отвечают. Этот волк, этот странный волк, который убил Басла, ночами часто бродит по кочевью. Очень часто. Это какой-то ужасный демон. Мы должны рассказать о нем шаманам; они должны прогнать его.
– Нет, – быстро сказала Эпона, кладя свою ладонь на руку молодого скифа. – Ничего не говори шаманам, Дасадас.
– Но почему?
Почему? Да потому что шаманы начнут интересоваться, откуда появился серебристый волк и почему он мучает по ночам спящих скифов. Цайгас и Миткеж – люди неглупые, они быстро смекнут, что кошмары начались как раз с приездом Эпоны. И тут же придут к выводу, что это кельтская женщина привела волка в Море Травы.
– Незачем говорить об этом шаманам, потому что я, своей магией, могу защитить людей от этого волка, – сказала Эпона Дасадасу. – Когда все разъедутся, никому уже не будет являться во снах этот демон.
Лицо Дасадаса озарилось еще более сильным, чем обычно, светом. Он ничуть не сомневался в том, что она выполнит то, что сказала.
– Ты можешь прогнать этого волка? Это будет просто чудо, Эпона. Но… почему ты не сделала этого раньше, когда мы ехали сюда, когда волк гнался за нами и убил Басла? Почему ты не защитила Басла своей магией?
– Возможности всякой магии ограничены, Дасадас, – объяснила она, надеясь, что на этот раз он все же ее поймет. – Я могу отогнать прочь волка от ваших людей, но я не хочу его убивать.
– Ты не можешь убить волка? Демона нельзя убить?
– Его можно уничтожить, – убежденно сказала Эпона, хотя ей почему-то стоило большого труда произнести эти слова. – Но я не стану это делать. Гораздо лучше сделать так, чтобы он покинул кочевье, и пусть все о нем позабудут.
– Дасадас верит в тебя, – сказал скиф, глядя на нее чуть ли не с преклонением. – А теперь ты должна сделать то, что обещала. Спроси Кажака, возьмет ли он с собой на летнее пастбище Дасадаса с его кибитками и стадами?
Выполнить это обещание было очень нелегко. Когда она заговорила об этом с Кажаком, первой его реакцией был гнев:
– Почему Дасадас хочет пасти своих лошадей вместе с моими? Пусть ищет свои пастбища.
– Вы всегда путешествовали вместе, – напомнила ему Эпона. – Каждое лето ваши с ним кибитки ехали по одной колее; вы всегда были братьями.
– Может быть, он хочет разделить со мной не только пастбища? – с подозрением спросил Кажак.
Тогда Эпона рассказала ему о том, что всем скифам снится по ночам огромный волк, умолчав, однако, что она узнала об этом от Дасадаса. Она намекнула, что об этом говорят женщины за чашами с травяным чаем или кобыльим молоком.
Кажак был удивлен.
– И многим снится этот сон?
– Похоже, что да. А ты никогда не слышал об этом?
Кажак на миг призадумался.
– После того как мы ранили волка там, в Карпатах, Кажак больше его не видел, ни во сне, ни наяву. Если этот демон приходит во сне к моим братьям, почему он не приходит к Кажак?
«Потому что ты спал под защитой моего костра, – мысленно ответила ему Эпона. – Костра, который согласно нашим обычаям я разожгла своими собственными руками, чтобы он охранял меня от всех опасностей. Священного ритуального костра».
«Поистине мудры обычаи народа, который научил тебя всему этому, – произнес ее дух. – Ты поступила глупо, повернувшись спиной к подобной мудрости».
Но сделанное уже нельзя было переделать. Она обратила свое лицо к востоку и должна поступать в соответствии с обстоятельствами. Она сделает все, что может, чтобы избавить от кошмаров племя Кажака. И она повторила ему то же самое, что сказала и Дасадасу: что сможет отогнать волка от остальных кочевников, он будет следовать только за его, Кажака, кибитками.
– Я думаю, что мы лучше сможем справиться с волком, ведь мы уже имели с ним дело, – сказала она. Но она предпочла не объяснять, что у них нет никакого выбора и чего именно хочет волк. – Было бы хорошо, если бы с нами были опытные воины, которые знают повадки этой твари. Этим летом для нас может оказаться очень ценной помощь Аксиньи и Дасадаса.
Кажак поморщился, услышав имя Дасадаса, но согласился с ее доводами.
– Хорошо, пусть будет так. Пусть с нами поедут те, кто уже сражался с волком. Ты сделаешь так, чтобы волк последовал за нами. Отвлечешь его от других, прежде чем о нем узнают шаманы; они сразу же будут обвинять Кажак, что это он привел его сюда. – Эту опасность он уже предвидел.
Тем не менее Кажак намеревался очень внимательно наблюдать за Дасадасом. Его стрелы и меч, несомненно, могут пригодиться, но он не допустит никаких заигрываний с Эпоной. В это лето он примет все меры предосторожности и против привидения, и против Дасадаса.
Последние шатры были разобраны, все вещи уложены в кибитки, последние семьи покинули кочевье.
Жены Колексеса уложили шатры и вещи в великолепную кибитку, раскрашенную в ярко-голубые и красные цвета; сюда же, рядом с прекрасными новыми войлочными коврами, по обе стороны были помещены и почетные трофеи – отрубленные головы. Летом даже князь следовал за своим племенем, забрав с собой самых отборных животных.
