Порт-Артур. Том 2 - Степанов Александр Николаевич (читать книги TXT) 📗
– Скажите откровенно ваше мнение о порядках на этом форту, – спросил он по дороге Звонарева.
– Да тут никакого порядка нет! Офицеры сидят в своем блиндаже, а солдаты обороняют форт по своему разумению. Вернее всего, главным командиром и покровителем форта состоит исконный заступник земли русской – Николай-угодник, – улыбнулся прапорщик.
– Придется сменить командира. Рязанова отправим в другое место, Карамышеву поручим произвести вылазку и определить направление японских галерей.
– Лучше уж я возьму это на себя. Он едва ли сумеет, или, вернее, едва ли захочет выполнить как следует.
– Заставим. Не доставит нужных сведений – пошлем в разведку еще раз, пока не добудет того, что нам нужно.
Осмотрев работы на месте, Рашевский одобрил все мероприятия прапорщика и поблагодарил за службу артиллеристов.
– Здорово ж тебе физиономию помяло при обвале, – заметил подполковник, взглянув на Блохина.
– Эти его изукрасил Мокриевич, – ответил Звонарев.
– И тебя тоже? – спросил у Лебедкина Рашевский.
– Так точно, ваше высокоблагородие.
– Тяжел на руку поручик. Очевидно, еще не очень изголодался, – заметил подполковник. – И об этом я доложу Кондратенко. Он органически не переваривает «дантистов». Не дать ли вам и вашим солдатам день-другой передышки, а то вы здесь уже чуть ли не неделю без отдыха?
– Не откажемся.
– Тогда я завтра вам пришлю на смену саперов, но эту ночь вам придется еще провести здесь.
Звонарев поблагодарил за внимание.
На обратном пути из капонира в плохо освещенной потерне они неожиданно встретились с Варей.
– Да не бегите сломя голову, вам же говорят, что он жив и здоров, – слышался из темноты голос Борейко, едва поспевавшего за девушкой.
Но Варя, рискуя разбить лоб, стремительно неслась вперед, пока не налетела на офицеров. Не разобрав в темноте, кто перед ней, она схватила за руку Рашевского и дрожащим от слез и волнения голосом воскликнула:
– Вы живы, целы, Сереженька?.. Если бы вы знали, что я пережила сегодня! Как только получила ваше письмо, бросилась в штаб, попросилась на фронт – не пускают, пошла на Залитерную к Медведю. Тут и он зашевелился и приволок меня прямо сюда! – быстро говорила девушка, вглядываясь в лицо Рашевского.
– Хоть я и Сереженька, но не тот, какой вам нужен, – тихонько освободил свою руку подполковник.
– Ах, извините, я совсем голову потеряла от волнения! Я думала, считала… не увижу. – И Варя неожиданно громко всхлипнула, уцепившись на сей раз уже за Звонарева.
– Успокойтесь, милая Варя, ведь все обошлось благополучно, – тихонько гладил припавшую к его груди девушку прапорщик.
Рашевский и Борейко из деликатности пошли вперед.
– Вы должны немедленно, сегодня же, сейчас же уйти с этого проклятого форта, иначе я совсем рехнусь! Слышите, Сергей Владимирович?
– Мне разрешают завтра отлучиться отсюда на один день.
– Нет, вы не должны, не смеете возвращаться сюда, я этого не хочу, вы должны пожалеть меня. Я пойду к Кондратенко и попрошу за вас, откажет – брошусь перед ним на колени и не встану, пока он вас не отпустит отсюда, – быстро бормотала Варя.
– Лучше вам не вмешиваться в это дело. Как только минная галерея будет окончена, меня отпустят на Залитерную.
– И опять пошлют в какое-нибудь пекло…
– Весь Артур сейчас в таком же положении. Побольше спокойствия, Варюша. Завтра я буду на Залитерной, приходите и вы туда. Поговорим обо всем, – уговаривал Звонарев девушку. – Ну, будьте молодцом. Нас, верно, уже ждут.
Миновав казармы, они прошли в офицерский каземат. Тут они застали Борейко, Рашевского и Рязанова. Последний был смущен и взволнован
– Прапорщик меня неверно понял, тут явное недоразумение, смею вас в этом уверить, – бормотал он. – Вот и ваши сто рублей нашлись, они случайно завалились в ящике стола, – проговорил Рязанов, протягивая деньги. – Теперь, кажется, все на месте?
Звонарев сухо поблагодарил его.
– Поскольку все здесь улажено, можно двигаться и домой, – стал собираться в обратный путь Рашевский.
– И мы с вами, – присоединились Борейко и Варя.
– Сергей Александрович, а здесь нельзя устроить перевязочный пункт, как у Авророва? – спросила Варя.
– Отчего нельзя – можно. Но кто за это возьмется?
– Я…
– Тогда нельзя, – решительно ответил Рашевский.
– Это почему? – вскинулась Варя. – Я, то есть мы с Сергеем Владимировичем, оборудовали пункт номер два у Залитерной, и нас даже Кондратенко похвалил.
– Нельзя потому, что вы при каждом разрыве снаряда или бомбы будете бросать раненых и бежать разыскивать Сергея Владимировича, – ответил Рашевский. – Он тоже будет беспокоиться о вас.
– Он обо мне и не думает! Если бы это было так – он не согласился бы пойти сюда на минную работу.
– А записку забыли? – опросил Звонарев.
– Один раз в счет не идет…
Звонарев и Рязанов проводили гостей за мост и вернулись в каземат. Мокриевича уже не было. Карамышеву было дано задание организовать вылазку, и он, пользуясь темнотой, пытался найти наиболее удобный путь для выхода с форта.
– Надеюсь, вы на меня не в претензии, Сергей Владимирович, за те небольшие шероховатости, которые сегодня имели место, – проговорил Рязанов, почувствовавший необыкновенное расположение к прапорщику после разговора с Рашевским.
Звонарев буркнул что-то неопределенное и откланялся. Он решил ночевать сегодня не в офицерском каземате, а в капонире, около места работ. Там он застал своих солдат за ужином. В бачке плавали несколько бобов и разваренная картошка.
– От такой еды никакой силы не может быть у человека. Бурда да в придачу китайская чумиза, – ворчал Блохин. – Скорей бы попасть к себе на Залитерную!
– Ничего удивительного, если солдаты болеют от такой пищи, – проговорил прапорщик.
– Мы для себя займем этот каземат, Пусть он будет нашим, артиллерийским, – решил после еды Блохин. – А ну, пехтура, вались отсюда и забирай с собой всех своих вшей, – обернулся он к стрелкам, толпившимся вокруг.
– У тебя, что ль, их нет? – обиделся один из стрелков.
– Есть, как не быть, да другого фасона – антиллерийского образца тысяча восемьсот семьдесят седьмого года.
– Что же, они не кусаются, что ли?
– Нас не трогают, а пехоцких загрызают до смерти, – зубоскалил Блохин.
Утомленные за день Звонарев и Блохин задремали на охапке гаоляна, брошенной на пол. Прапорщик вспомнил Варю, ее сегодняшнее неподдельное волнение и остро почувствовал, как прочно она уже вошла в его жизнь, эта славная, так привязавшаяся к нему девушка.
«Скорее бы кончилась война, тогда можно будет и попытать счастья в семейной жизни», – со вздохом подумал Звонарев, погружаясь в глубокий сон. Около полуночи прапорщик проснулся от холода и пошел посмотреть, что делается на месте работ. Два сапера и два стрелка под руководством Лебедкина усердно рыли колодец, углубляя галерею, и в мешках выносили землю. В забитом конце туннеля чуть прослушивались стуки японцев, ведущих подкоп.
«Надо возможно скорее выяснить направление и характер их работ», – подумал Звонарев, входя в капонир. Он поделился своими соображениями с солдатами.
– Пойдем, Сергей Владимирович, сами на разведку, – предложил Блохин, тоже очнувшийся от сна. – Сейчас ночь, темно, постараемся пробраться к японцу в гости. Быть может, и узнаем кое-что.
Оставив Лебедкина за старшего, прапорщик вместе с Блохиным отправился к Рязанову. Капитан сидел за столом и пил водку. Перед ним стоял взволнованный Карамышев в испачканной землей шинели.
– Как хотите, Василий Петрович, а я больше туда не пойду. Японцы завели маленьких собак, очень чутких, которые сразу же начинают лаять, едва заслышат малейший шорох, и этим предупреждают о нашем приближении.
Звонарев сообщил о своем желании лично произвести разведку японских работ.
– Приветствую ваше намерение. Если вы руководите минными работами, вам и книги в руки. Не желаете ли выпить «русский флаг»?
