Мари Галант. Книга 1 - Гайяр (Гайар) Робер (читаем книги онлайн .TXT) 📗
Она заметила, что Луиза выглядит измученной:
– Вы устали, кузина. Вам бы тоже не мешало хорошенько отдохнуть. От всей души благодарю за заботу в эти тяжелые для меня минуты; и вам спасибо, шевалье… К сожалению, бедные мои друзья, на этом ваши мучения не кончаются!..
Она вздохнула.
– Мадам! – заговорил Режиналь. – Вы знаете, что можете на меня положиться, как на родственника, на брата; так было всегда и при любых обстоятельствах.
– Мне это известно. Еще раз спасибо. Она обратилась к кузине:
– Луиза! Прошу вас принять вместо меня всех посетителей.
Девушка кивнула, и Мари продолжала:
– Пойду приготовлю траурное платье…
Не прибавив больше ни слова, она твердой походкой вышла из комнаты.
Режиналь и сильно взволнованная Луиза остались стоять лицом друг к другу. Шотландец решал про себя, чем объясняется ее волнение: тем, что ее переполняет связывающая их отныне тайна, или торжественность минуты, которую она переживает в тени усопшего.
Луиза сделала шаг навстречу шевалье и пролепетала:
– Режиналь, я разбита, я сама не своя. Думаю, что не смогу присутствовать на похоронах. А вы?
– Я? – холодно переспросил он. – По многим причинам мое присутствие может кое-кому не понравиться, как я полагаю.
– То есть как? Вы были другом генерала и его жены!..
– Разумеется. Если бы генерал не занимал столь высоких постов на острове, я не колебался бы ни секунды. Но надобно взглянуть на вещи прямо, надлежит быть откровенным. Не сочтите мои слова циничными, дорогая Луиза, но на похоронах всех будет волновать вопрос не столько о том, кого провожают в последний путь, сколько о преемнике губернатора Мартиники… Подумали ли вы о том, какие будут строиться догадки, какие будут составляться комбинации? Задавались ли вы вопросом, сколько честолюбивых мечтаний пробудила и даже породила эта смерть?
– Верно… Но вы-то здесь ни при чем, Режиналь…
– Я – иностранец, – величаво произнес он в ответ, – и не должен об этом забывать. Меня ненавидят именно потому, что я другой национальности. Приди я на похороны генерала Дюпарке, меня не преминут обвинить в тайной подготовке дворцового переворота!
Она опустила голову.
– Зато вы, Луиза, обязаны сделать над собой усилие, вы должны взять себя в руки и присутствовать там непременно!
Она с трудом сглотнула слюну, всем своим видом словно желая показать: «Какая жалость! Я бы предпочла остаться с вами!»
Он схватил ее за запястье и зашептал с таинственным видом:
– Луиза! Отныне мы не можем себе позволить ни малейшей оплошности или неосторожности.
Он выпустил ее руку и подошел к окну: его внимание привлек какой-то шум. Подавшись вперед, через приотворенные ставни увидел, как несколько всадников въезжают через железные ворота.
– А вот и те, кого вы ждете и должны принимать, – презрительно процедил он. – Поторопитесь, Луиза!
Он вернулся к ней и буквально вытолкнул ее в коридор, словно подозревал, что она способна на нежелательный шаг.
Режиналь де Мобре с удовлетворением наблюдал сквозь щели в ставнях, как выезжает небольшая процессия, увозя к форту Сен-Пьер на лафете пушки, запряженной тремя лошадьми, тело генерала.
Шнуры покрова на гробе поддерживали капитан Байярдель, капитан Летибудуа де Лавале, господин Левассер и колонист Лафонтен.
Шотландец ни с кем не хотел встречаться. Заперся в своей комнате и оттуда следил за происходящим. Он видел, как Мари в сопровождении отца Шевийяра и отца Бонена вышла во двор, закутавшись в длинную траурную вуаль. Мари держалась молодцом. Шевалье с восхищением про себя отметил, как мужественно она переживает огромное горе, какую силу духа проявляет в тяжелых для нее условиях.
Потом конский топот стал затихать; смолкли заупокойные гимны, распеваемые обступившими гроб миссионерами, и солнечное утро, подходившее больше для праздника, нежели для траура, вступило в свои права.
Процессия была уже далеко, когда Режиналь не спеша спустился по лестнице в большую гостиную.
В Сен-Пьере продолжали звонить колокола. Шотландец отворил дверь в буфетную и застал там Сефизу и Клематиту; обнявшись, обе рыдали с подвываниями. Заметив шевалье, они разом пронзительно вскрикнули и хотели было убежать, словно застигнутые врасплох. По правде говоря, чернокожие рабыни были потрясены более атмосферой торжественности, в которой прошла недолгая и простая церемония прощания в замке Монтань, нежели самой смертью повелителя Мартиники.
Режиналь взглянул на них с раздражением и довольно грубо спросил:
– Где Жюли?
Он держался сухо и властно, и негритянки замерли как завороженные. Однако они так и не ответили, Режиналю пришлось повторить вопрос. Наконец Сефиза решилась:
– Моя видеть, как она искать…
Она вопросительно посмотрела на Клематиту.
– Вина или как? – спросила та.
Режиналь не стал настаивать. Он громко хлопнул дверью и направился в комнату субретки. Но едва он миновал гостиную, как столкнулся с Демаре.
Лакей отличался высоким ростом и крепким сложением. Однако он сутулился, словно крестьянин, привыкший копаться в земле; на низкий лоб спадали нечесаные волосы, а плутоватые глаза глубоко запали. Неспешной походкой он направлялся во двор, куда его призывало какое-то дело. Было мгновение, когда Режиналь едва не бросился на него, чтобы потребовать объяснений. К несчастью, он позабыл шпагу в комнате, а в руках у него не было ни палки, ни дубины, как говорят негры, чтобы отходить плута по заслугам. Шевалье следил за тем, как лакей удаляется. Тот, внешне забитый и неотесанный, шел, глядя прямо перед собой, даже не повернув голову и, казалось, не заметив шевалье. Режиналь усомнился, не ошибся ли он накануне, приняв лакея за злоумышленника, скатывавшегося вниз по лестнице. Конечно, в темноте немудрено было и ошибиться, однако он отчетливо разглядел мужчину, а в замке Монтань, кроме него и Демаре, мужчин не было, что и показалось ему весьма убедительным доводом.
Он пошел прочь и постучал в комнату Жюли. Не дожидаясь ответа, потянул задвижку и еще раз оглянулся на лакея. Тот заглядывал с улицы в окно, прильнув лицом к стеклу, как если бы снова за ним следил. Режиналь почувствовал, что его охватывает необузданный гнев. Он, несомненно, бросился бы в погоню за Демаре, но в эту минуту подошла Жюли и воскликнула:
– Шевалье! Здравствуйте… Вам что-нибудь угодно?
– Да, черт возьми! – вскричал он. – Мне бы хорошую шпагу или палку в руки! Уж я бы проучил наглеца, что подслушивает под дверьми и шпионит за мной!
– О ком это вы? – звонко рассмеялась субретка.
– О Демаре!
Жюли еще пуще захохотала, грациозно покачивая головкой, отчего задрожали колечки ее волос.
– Да на что вам Демаре? Как это он умудрился так вас рассердить?
Режиналь смотрел на девушку, и ее изящество, красота, веселость заставили его позабыть о своем гневе. Он ничего не ответил, только улыбнулся и сказал:
– Ах, плутовка! Полагаю, вы можете сообщить мне об этом человеке такое, чего мне самому и не придумать!
– Вот я бы удивилась!
– Но не я! Не настолько я глуп или слеп, чтобы не догадаться: Демаре был вашим любовником!
– Моим любовником?! Скажете тоже!
– Ах, черт!.. Если память мне не изменяет, однажды вечером вы дали мне это понять. Не хотели оставаться со мной, как вы говорили, потому что в постели вас ждал Демаре.
– В конце концов это возможно, – с равнодушным видом признала Жюли.
Мобре окинул субретку строгим взглядом; он почувствовал в душе укол ревности.
– В таком случае знайте, что мне это совсем не нравится, – обронил он. – Надеюсь, вы не придаете этому типу большого значения, однако он повел себя со мной настолько нагло, что впредь я не потерплю, чтобы он вокруг вас крутился.
– Если я правильно вас понимаю, шевалье, – не моргнув глазом, возразила девушка, продолжая усмехаться все более вызывающе, – мне запрещается принимать его в своей комнате?
– С нынешнего дня я обязан следить в этом доме за порядком, – заявил он. – И я ни под каким видом не допущу осуждаемого моралью распутства, которое порождает самые низменные и подлые сплетни, направленные против тех, кто живет под этой крышей. Это особенно важно теперь, когда не стало генерала.
